– Вы очень щедры, – сказал он.
Бреннан покачал головой, глядя на мирно спящую на диване Дженифер.
– Вы для меня сделали столько, что я не в состоянии расплатиться. Всегда буду у вас в долгу.
Тонкие, пронзительные визги и стоны Тахиона заглушали мокрый звук мощной пилы, режущей мясо. Во все стороны летели пальцы, куски плоти и костей. Подросток стоял, улыбаясь, слегка приоткрыв рот, язык чуть облизывал нижнюю губу, капли крови Тахиона с шумом, напоминающим летний дождь, шлепались на лицо, на руки и на кожаную одежду.
Джэю казалось, что все происходит в замедленном режиме. Он поднял руку, сделал пальцы пистолетом… Тахион отшатнулся назад, кровь хлестала из искромсанных остатков его правой руки. Руки подростка мелькали так, что сделались неясными. Коп ухватил его за куртку. Кожаный мальчик выскользнул из его захвата за плечо так, будто нет ничего легче, и обернулся к Тахиону. Инопланетянин опустился на колени. Парень коснулся его почти нежно, будто хотел погладить по щеке, взъерошить длинные рыжие волосы.
Но тут Джэй наставил указательный палец. Хлопка никто не слышал. Слишком многие кричали. Но Мекки Мессер внезапно пропал.
Ошеломленный, дрожащий, Джэй с трудом заметил, как появился крупный блондин, разливающий вокруг себя золотистое, как свет маяка, сияние. Он протиснулся сквозь толпу мгновение спустя и описал почти замкнутый круг, пытаясь ударить убийцу, которого уже здесь не было.
– Кто это сделал? – выкрикнул он.
Кругом, сталкиваясь друг с другом, орали люди. Сотрудники секретной службы повалили Джесси и закрыли его своими телами.
– «Скорую»! – прокричал отдаленный голос. – Кто-нибудь, вызовите «Скорую»! Черт, черт, черт побери, вызовите «Скорую»!
Кругом размахивали оружием, а Прямая Стрела держал над головой пламенеющую стрелу. Как акулы, сновали телекамеры. Джэй услышал, как кто-то произнес: «Экройд», но не понял кто. Полицейский все еще производил ужасный шум, но Тахион без слов упал. Когда Джэй добрался до него, маленький инопланетянин лежал на тротуаре, спокойный, как труп, глаза закрыты, правая рука прижата к груди. Кровь продолжала вытекать короткими беспорядочными толчками из его кисти, кружевные манжеты его рубашки стали красными, как его волосы. Джэй почувствовал, что у него за спиной запахло горелым. Затем его отодвинули в сторону, и не очень деликатно. Над Тахионом склонился Прямая Стрела. Смутно, как бы из тумана, вызванного смятением и шоком, Джэй наблюдал за ним. Тот подержал руки над разодранным влажным обрубком. Из кончиков его пальцев простерлись языки желтого пламени, и воздух наполнился запахом горелого мяса. Тело Тахиона слабо содрогнулось. Когда Кэллендэр поднялся, обрубок почернел и обуглился. Пара санитаров уложила Тахиона на носилки. Джэй не понял, когда они появились.
– Экройд, – позвал кто-то. Джэй оглянулся. К нему обратился Прямая Стрела.
– Куда ты его послал?
Джэй все еще не соображал как следует.
– Ага, – сказал он. Пальцы он все еще держал в форме пистолета. Затем он их расслабил, провел ими по волосам. – О боже, – произнес он, ощупывая себя в поисках повреждений.
– Ты! – взревел кто-то в его адрес. Это был крупный блондин. Выглядел он чуть ли не старше кожаного мальчика. – Кто ты такой, к чертям?
– Джэй Экройд, – ответил ему Прямая Стрела. – Его еще называют Джэй-попугай.
– Я бы поимел ублюдка! – Блондин сжал кулак, при этом смяв пачку сигарет, очевидно, не осознавая, что она у него в руке. Табачные крошки посыпались ему на брюки. – Я бы превратил его в желе! Черт! – Он швырнул на землю раздавленную пачку и пинком отправил ее в толпу. Внезапно Джэй узнал Золотого Мальчика. Сообщения о смерти Брауна, очевидно, были преувеличены. Никто ему об этом не сказал.
– Куда ты послал его, Экройд? – спросил Прямая Стрела.
– Захлопнул его… – Губы пересохли. Облизав их, Джэй ощутил вкус крови.
Мормон-туз ухватил его за лацканы и потряс.
– Куда ты послал убийцу?
– Ох, – сказал Джэй. – В Нью-Йорк. В Гробницы.
– Прямая Стрела отпустил его.
– Хорошо.
Но Золотой Мальчик обрадовался меньше.
– Он проходит сквозь стены! – завопил он. Он, очевидно, испытывал потребность кричать. Джэй начал понимать, почему Браун не преуспел как актер.
– Я его убрал отсюда.
Тут Прямая Стрела сильно опечалился. Мормон глубоко вздохнул, повернулся и направился прочь. Джэй последовал за ним, оставив Брауна актерствовать в одиночестве.
– Тахион, – спросил Джэй, хватая Кэллендэра за руку. – Он будет жить?
– Только Бог может ответить тебе, Экройд. Молись.
6.00 вечера
Бреннан сидел в резиденции отца Сквида, ожидая темноты. Священник ушел по поручению Бреннана. Дженифер мирно спала на диване. Бреннан включил маленький черно-белый телевизор священника и, приглушив звук, не веря своим глазам, наблюдал за событиями дня в Атланте.
Событие, которое показывалось крупным планом со всех возможных точек – и в мучительно замедленном воспроизведении, – было зрелище Тахиона, теряющего руку. Его показывали вновь и вновь, пока Бреннан не почувствовал себя плохо. В послесловии к показанному было объявлено, что Тахион потерял много крови и его организм испытал столь сильный шок, что рана может оказаться роковой.
Бреннан молился, чтобы маленький инопланетянин выкарабкался. Они были друзьями и товарищами, вместе сражались с Роем и с «Кулаком тени», но Бреннан чувствовал, что Тахион – один из немногих людей, понимающих его мотивы. Тахион знал, что заставляло его бороться с Кином и «Кулаком тени». Чувтво личного долга у него было столь же сильно, как и у Бреннана.
Просматривая в который раз клип с теряющим руку Тахионом, Бреннан внезапно осознал, что в кадре кто-то еще. Рядом с Тахионом был Джэй-попугай. Какого черта пи-ай делает в Атланте? Оставил ли он расследование убийства Хризалис или же какая-то ниточка привела его в Атланту?
Пока Бреннан размышлял об этом, вернулся отец Сквид со спортивной сумкой и большим кожаным чемоданом с плоскими стенками. Он поставил багаж перед Бреннаном и серьезно сказал:
– Не знаю, следует ли мне поддерживать тебя в этом, Даниэль.
– Вы меня не поддерживаете, отец. Вы знаете, что я делаю только то, что должен. – Он открыл кожаный чемодан и вытащил свой запасной лук. Полиция отобрала другой, как и большую часть стрел, но у Бреннана что-то осталось. Он надеялся, что достаточно.
Он открыл спортивную сумку и вытащил черный гимнастический костюм. Разложив его на стуле, продолжил дожидаться темноты.
8.00 вечера
– Хотел бы, чтобы Джордж был здесь, – сказал Блэйз.
На какое-то мгновение Джэй подумал, что он имеет в виду Джорджа Буша. В комнате ожидания госпиталя было два телевизора, по обоим показывался съезд, и комментаторы много говорили про Джорджа Буша. Он уже собрался было сказать парню, что в последнюю очередь он хотел бы сейчас иметь дело с республиканцем, но потом его осенило, что Блэйз имеет в виду своего замечательного дядьку из КГБ.
