Родным домом для Эринии было поместье, расположенное в нескольких лигах от древнего Иерополя. Для девушки это был лучший из возможных миров. Владения ее отца простирались от плодородной долины Нила до бесплодных песков пустыни. Не в силах выносить страдания, вызванные близкой смертью отца и необходимостью срочно покинуть родной дом, Эриния сделала то, что делала всякий раз, когда у нее было тревожно на душе. Она сбежала в пустыню.
Бег всегда успокаивал ее и прояснял мысли. Сегодня она бежала быстрее и дальше, чем обычно, но щемящая боль в душе не проходила, и девушка не останавливалась. Благодаря годам занятий с животными у нее были сильные ноги и крепкое тело. Она могла бежать долго не уставая, когда другие уже падали без сил.
В раскаленном небе над ней кружил сокол. Стараясь избегать колючих зарослей, Эриния перебралась через осыпающуюся внешнюю стену того, что некогда было могущественным городом. Безжалостное время и пески стерли большую часть строений, а наступающая пустыня завершила остальное — история города позабылась с течением лет, и он постепенно рассыпался в прах, превращаясь в пустыню, на месте которой когда-то возник. Эринии всегда было немного грустно от того, что никто уже не помнит названия разрушенного города и ничего не знает о людях, живших здесь когда-то, ходивших по этим улицам, смеявшихся и любивших.
Ее страна, прекрасная Черная земля Кемет, была очень старой — такой же древней, как само время. Наверняка существовало еще немало городов, навечно похороненных в песках пустыни и всеми забытых.
За горизонтом земля встречалась с небом, и Эриния почувствовала себя ничтожной песчинкой по сравнению с ее бескрайними просторами. Девушка потому и любила пустыню, что именно здесь чувствовала себя лучше всего. Но завтра она вынуждена будет навсегда покинуть это место, проникшее в ее кровь, завладевшее ее душой.
Эриния попыталась освободиться от печали и сосредоточилась на мыслях о званиях, которых удостоился ее отец в течение своей жизни. Самым почетным был титул придворного дрессировщика животных, присвоенный ему покойным царем. Из глаз девушки непрерывно лились слезы, но они мгновенно высыхали на щеках под жарким ветром пустыни. В отдалении виднелось несколько огромных песчаных холмов. Некоторые были так же высоки, как сами великие пирамиды. Один даже закрывал собой все небо. Эриния остановилась и согнулась, упершись руками в колени, пытаясь отдышаться.
Она убежала дальше, чем собиралась, — уже за следующим подъемом лежал оазис, где часто останавливались торговые караваны. Оценив расстояние, Эриния раздумывала, что лучше — вернуться домой или бежать дальше, к оазису, где она найдет прохладу и свежую воду. Пустыня с ее изменчивыми движущимися песками — опасное место. Даже тот, кто думает, будто хорошо ее знает, может затеряться в песках и безнадежно бродить по ней, пока смерть не настигнет его.
С вершины следующей дюны оазис был виден еще лучше. Широкие листья финиковых пальм колыхались на ветру, маня ее желанной тенью. Эринии пришлось перепрыгнуть через скопление камней, по-видимому, выточенных из гранита и казавшихся неуместными в этом пустынном месте. Когда она достигла оазиса, то остановилась и довольно долго медленно и глубоко дышала, потому что хорошо знала — было бы безумием напиться воды, пока не остынешь. Опустившись на колени, она поплескала водой себе в лицо, потом набрала живительной влаги в ладони и начала пить маленькими глоточками, пока не утолила жажду. Со вздохом она прислонилась к шершавому стволу пальмы, наблюдая, как ящерица прокапывает себе путь под обжигающим песком.
Эриния взглянула вверх на сокола, который давно кружил над ней, и увидела, как хищная птица, поймав воздушный поток, грациозно планирует вниз. С улыбкой она протянула к нему руку, и сокол опустился на согнутые пальцы. Эриния погладила мягкие перышки на шее птицы и поцеловала темную головку.
— Что ты за негодное создание, Тиль! Когда ты перестанешь пожирать злополучную добычу прямо перед тем, как догнать меня?
Сокол поднял свою благородную голову и сверкнул на девушку янтарным глазом, словно понял смысл ее слов. Эриния посмотрела вверх на густую листву, подобно балдахину защищавшую ее от палящих лучей солнца. Было всего лишь позднее утро, но когда солнце достигнет зенита, жара станет просто невыносимой. Взгляд ее коснулся песчаных холмов, поднимавшихся и опускавшихся, словно волны в океане. Оазис располагался на большом караванном пути. Эриния попыталась вообразить, какие чудеса можно встретить в отдаленных краях, откуда берет свое начало этот путь или куда стремится.
По пряному запаху, все еще витавшему в воздухе, и по глубоким следам, оставленным в грязи копытами верблюдов, Эриния поняла, что караван прошел здесь совсем недавно. Лучи солнечного света пробились сквозь раскачивающиеся ветви пальм, и девушка встала, потягиваясь и расправляя мышцы. Поднявшись на цыпочки, она сорвала большой финик, и хотя он еще не вполне созрел, положила его в рот. Эриния знала, что будет скучать по пустыне, и поэтому медлила, прощаясь с ней. Тиль пронзительно вскрикнули захлопал крыльями, взмывая в воздух. Эриния почувствовала приближение дикого животного — девушка не пыталась понять, как она это чувствует, ей вполне было достаточно простого осознания этого. Вот из-за низкой дюны на западе появилась черная тень — грациозная кошка шла по ее следу.
Девушка повернула голову по ветру и наблюдала, как зверь грациозно приближается к ней. Эриния приготовилась, напрягая все силы, и тут сервал прыгнул на нее, всем своим весом увлекая на землю.
— Нюкта, — воскликнула Эриния, почесывая кошку за ухом, — скорее слезай с меня, ты слишком тяжелая!
Любимица когтями могла бы разорвать ее на куски, но с Эринией вела себя очень осторожно. Кошка принялась вылизывать ей лицо, и девушке приходилось уворачиваться от шершавого языка.
— Я велела тебе слезть с меня! — сказала она, стараясь спихнуть с себя зверя.
Однако кошка продолжала прижиматься к ней, и Эриния зарылась пальцами в густой мех, почесывая шкуру. Нюкта довольно замурлыкала. Черные сервалы встречаются крайне редко. Куда чаще можно встретить светло-песочную шкуру с темными пятнами и характерными полосами на морде. Эриния еще раз оттолкнула мускулистую шею, и грозный зверь неохотно отошел, повернувшись спиной, явно обидевшись.
— Непослушная кошка, ты опять вырвалась из своей клетки? — рассердилась Эриния.
Нюкта изогнулась и, повернув голову, лениво посмотрела на хозяйку, вызвав у нее смех. Только в прошлом году жители соседней деревни представили ее отцу петицию с требованием, чтобы хищника не отпускали свободно бегать и держали взаперти. Но хотя теперь сервала сажали в клетку, оказалось, что уже слишком поздно пытаться изменить повадки огромной кошки. Нюкта отказывалась менять свои привычки, а она привыкла свободно бродить там, где пожелает.
Эриния постучала пальцем по черной голове, и зеленые глаза встретили ее взгляд.
— Ты знаешь, что поступила плохо!
Грациозная красавица спустилась к водопою и принялась лакать, а Эриния поспешно огляделась, чтобы убедиться, что вокруг нет никого, кто мог бы заявить, что зверь на свободе.
