Ну а главные часы были на небольшой башенке на крыше.
Циферблат метра полтора, не меньше. И прямо на моих глазах из лючка выскочила
деревянная ворона и проорала:
— Кар! Кар! Кар! Кар! Кар! Кар! Кар! Кар! Кар! Кар!
Я пожал плечами.
Каждый сходит с ума по-своему. Цебриков чатится в сетях с
энтузиазмом неофита. Кто-то заводит рыбок, а кто-то — часовой магазин.
Одно дело функция, а другое — хобби.
Вот только с чего у них вороны заняли место кукушек?
Подождав, пока поток экипажей рассосется, я перешел улицу.
Ни светофоров, ни «зебр» здесь не наблюдалось, впрочем, движение позволяло
такую расхлябанность.
Двери в магазинчик были не заперты. Я толкнул их — звякнул
колокольчик. Впрочем, хозяин магазина был на месте, за прилавком — дружелюбно
улыбающийся толстяк в очках, вполне европейского вида. Одет он был в цветастый
халат — белые узоры по зеленой ткани, что придавало его облику изрядный комизм.
— Андрюша? — спросил я.
— Ассалям Алейкум, дорогой. — Толстяк вышел из-за прилавка,
обеими руками взял и потряс мою ладонь. На ногах у него оказались пышные
шаровары темно-зеленого цвета и мягкие кожаные туфли. — Будь гостем в моей
маленькой лавке, незнакомец. Не все… не все ее замечают, ослепленные величием храма
Исы… да простится муслимам неправильная оценка его роли в истории!
На шее у таможенника (а я четко ощущал, что передо мной —
функционал) висела цепочка. Проследив мой взгляд, Андрюша распахнул ворот
халата и продемонстрировал крестик.
— Храню истинную веру, — гордо сказал он. — Нет, я не
экстремист, разумеется! Христианство на самом деле миролюбивая религия,
призывающая к любви и духовному совершенствованию. «Не мир пришел я дать, а
меч» — образная цитата, никоим образом…
— Я тоже… как бы вроде христианин, — пробормотал я. —
Православный.
— А! Здравствуй, брат! Извини, родной! Привык с муслимами
спорить, а они вечно христиан в агрессивности упрекают, даже самые
интеллигентные… Так что вам нужно, радость моих очей?
— Почему у вас нет часов с кукушкой? — спросил я.
Андрюша прищурился.
— Так… — задумчиво сказал он. — «Андрюша», «кукушка»,
«православный». Все ясно. Ты из Москвы? Верно? От Кости?
Я кивнул.
— Как прозвище у Кости?
— Котя…
— А что он мне передал, о друг моего друга?
— Письмо, — чувствуя себя уж совсем дураком, сказал я. Надо
же, сам его так и не прочитал, застеснялся.
Андрюша быстро читал письмо. Я осматривался. Лавочка
небольшая, да еще и разделенная прилавком посередине. Со стороны входа — дверь,
окно и парочка потертых кресел. Через прилавок — дверь во внутренние помещения,
а вся стена увешана часами.
— Кукушки, значит… — пробормотал Андрюша, читая. — Так нет у
нас кукушек, дорогой. Не создал Господь. Может, и есть такая злая птица, что
свои яйца в чужие гнезда подсовывает, только не кричит она «ку-ку», и в часах
ее не селят. А ворон… ворон птица умная, хитрая, с чувством юмора, с чувством
меры, с пониманием своей ответственности перед стаей. Достойная птица! И крик у
нее пронзительный, хорошо слышимый.
Сложив письмо, он спрятал его куда-то под прилавок.
Посмотрел на меня совсем другим, серьезным взглядом.
— Как тебя зовут, гость нежданный?
— Кирилл.
— Очень приятно. А меня — Андрей. Близкие друзья из Москвы
зовут Андрюшей, но, если говорить откровенно, в нашем мире это не принято. Так…
один болтун почему-то всех таможенников кличет ласковыми именами.
Я покраснел. «Николенька», «Андрюша» — все понятно. Котя и
сам предпочитал называться уменьшительно-ласкательным прозвищем, и окружающих
так звал без разбора.
— Очень приятно, Андрей.
Мы снова пожали друг другу руки.
— У нас нет кукушек, — снова повторил Андрей. — Нет
страусов. Нет некоторых видов рыб, насекомых и млекопитающих. Зато есть
гигантские спруты в морях, динозавры в Африке…
— Динозавры? — в полном восторге воскликнул я.
— Ну да. Два десятка видов, кажется. В основном мелкие, из
больших только тираннозавр. Но он в Красной Книге, их осталось-то около
полусотни… — Андрей помолчал и удивленно добавил: — Нет, ну почему демосов это
всегда удивляет?
— Кого?
— Людей из твоего мира, сын наивности! Того, где Москва. Наш
мир вы называете Вероз, а мы ваш — Демос.
— Почему?
— У вас везде демократия — ну, такой древний общественный
строй.
— Он не древний! — возмутился я. — Вот у вас феодализм, так?
— Угу, — подтвердил Андрей. — Более прогрессивный строй.
Демократия у нас существовала в древности.
— И у нас тоже, в Афинах, — блеснул я эрудицией. — В Древней
Греции.
— Я знаю вашу историю, — кивнул часовщик. — Ну так вот!
Демократия — это древняя форма политического правления, неразрывно связанная с
рабовладением и уравнивающая в правах мудреца и идиота, бездельника и мастера,
опытного старца и сопливого юнца. Ну и что хорошего в такой уравниловке?
— А у вас?
— А у нас прогрессивная референдумная система. Каждый
гражданин, в зависимости от суммы денег на его счете в городском банке,
обладает тем или иным коэффициентом значимости, который и определяет вес его
голоса на референдумах по важнейшим вопросам.
— И что честного в такой системе? — возмутился я. — Кто
богаче, тот и…
— Э нет! — Андрей погрозил мне пальцем. — Вот смотри. Деньги
должны лежать в городском банке. Таким образом они работают на благо города,
общества. Если ты крутишь их в своем личном деле или держишь в кубышке, то ты
не заботишься об окружающих, и твой коэффициент значимости низкий. Это раз.
Референдумы проходят ранним утром каждую субботу. Если ты пришел, пожертвовал
сном — то, опять же, это показатель твоей ответственности, твоего личного
интереса к решаемому вопросу. Это два. Если ты не умеешь зарабатывать, то ты
либо еще молод и не имеешь жизненного опыта, либо выбрал неправильную
специальность, и тогда ты глуп либо транжира и мот — опять же, с чего доверять
тебе решение важных вопросов?
Я махнул рукой.
— Хорошо, верю. Это очень прогрессивно и круто. Один банкир
все свои деньги кладет на счет — и решает за всех.
— Как это? Коэффициент, понимаешь? Один человек — один
голос. И вот эта единица умножается либо на нуль — если денег в банке нет
вообще, либо на цифру, по экспоненте стремящуюся от нуля к единице. Но выше
единицы не прыгнешь. Голоса двух обычных средних торговцев перевесят голос
самого богатого банкира.
