— Я бы сказал иначе. Грязь свинью найдет.
Почтальон фыркнул. Посмотрел на часы.
— Ну что, убивать меня будешь? Нет? Тогда читай письмо, я
должен доставить ответ.
Я достал листок, вырванный из обычной школьной тетрадки. И
хмыкнул.
— Да, вы с Константином похожи, — сказал почтальон. — Если
дали линованную, пиши поперек…
Я не слушал его. Я читал.
Кирилл!
К моему огромному сожалению, события приняли именно тот
оборот, которого я и, смею надеяться, ты боялись. На этом плане бытия нет места
для нас двоих. Я понимаю твое нежелание покидать свой мир. Более того, я на
твоем месте поступил бы так же.
Настоящим письмом я официально вызываю тебя на поединок.
Место, время, допустимое оружие предлагаю выбрать тебе. В сложившейся ситуации
я не могу пожелать тебе удачи, однако прими мои уверения в искреннем дружеском
расположении и пр.
Твой друг Константин.
P.S. Иллан передает тебе привет. Я думаю, нам не стоит
ставить ее в известность о происходящем.
P.P.S. Собственно говоря, я изрядно зажился на этом свете.
Извини старого византийского раздолбая за постоянное вранье. Но я так привык
жить разными жизнями, что порой сам себе верю.
Я бережно сложил листок и спрятал в карман.
— Каков ответ? — нервно спросил почтальон. — Я бы очень
попросил ответить оперативно. Меня ждут уже три человека в двух мирах. Кстати,
обрати внимание, твой друг предлагает тебе выбор оружия. Очень благородно! Я бы
посоветовал даже не рассматривать варианты с мечами, шпагами и прочими
колюще-режущими предметами, они ему гораздо более знакомы.
— Он когда-то был известным человеком? — задумчиво сказал я.
— Весьма. И пользовался услугами существовавшей в ту пору
функциональной сети. Но сложилось так, что он предпочел не переселиться в
другой мир, а сам стал функционалом. Довольно редкий расклад. Как правило,
успешный человек быстро выполняет все то, что хотел изменить в мире, и дальше
уже в функционалы не годится… Так что ему ответить?
— Я ему позвоню, — сказал я.
Почтальон вздохнул.
— Хорошо. Я так и предполагал. Тогда, с вашего разрешения, я
откланяюсь. Конечно, если вы все-таки не собираетесь меня убивать.
— Нет, — сказал я. Приподнялся и что было сил вмазал
почтальону по лицу. Он с грохотом повалился, а несчастный стул, испытав второе
падение за день, развалился. Утирая кровь с лица, почтальон болезненно
вскрикнул, коснувшись челюсти. Поднялся.
— За что?
— За кардинала Рудольфа, за Элису. За собачек с Тверди.
Думаешь, я не узнал голос из-за маскировки?
— Это операция арканцев, я лишь вызвался сопровождать. Я
даже не был вооружен!
— Верю. Потому и не убил.
Официанты спешили к нам втроем, а в глубине кафе девушка из
персонала звонила по мобильнику — несложно было догадаться куда.
— И все равно, — придерживая челюсть и слегка шепелявя,
сказал почтальон. — Лично я желаю вам победы.
Он повернулся и твердым шагом удалился к машине. Я
повернулся к официантам. Очень хотелось кому-нибудь навешать оплеух. Ребята
были крепкие, но что-то во мне их смутило, и они остановились.
— Пан, это возмутительно! — выкрикнул один.
— Совершенно с вами согласен. — Я взял графинчик и прямо из
горла допил остатки зубровки. Идиотская травинка не преминула завязнуть в
зубах.
Одной рукой держа у рта графин, я начал другой писать в
воздухе. Огненные письмена срывались с пальцев легко и охотно. Один из
официантов перекрестился, а два других остолбенели. Из-за дальнего столика, где
тихонько миловалась влюбленная парочка, донесся истерический визг.
— Пока, ребята, — сказал я и шагнул в портал.
Ну вот, еще и графинчик стырил…
Так и рождаются нездоровые сенсации.
* * *
Голова слегка кружилась. То ли прыжки сквозь пространство
тому виной, то ли выпитая водка… Я стоял в подъезде. Обычном, чуть грязноватом
подъезде не элитного, но и не совсем уж запущенного многоэтажного дома.
Я поставил графинчик на батарею и выплюнул травинку.
Постоял, глядя на двери лифтов. На одной висела приклеенная скотчем бумажка:
«Не функционирует, мастер будет завтра». Судя по виду, бумажка висела уже дня
три.
Интересно, сколько сейчас времени?
За окнами ночь. Но слышны голоса, собачий лай. Часов
одиннадцать, наверное. Время выгула собак в московских дворах…
Я знал, где нахожусь. В конце концов, в этом доме прошло мое
детство. На площадке третьего этажа мы с одноклассником Вовкой первый раз
закурили и сошлись на том, что сигареты — дрянь, но надо же быть взрослыми. А
после восьмого класса мы с ним же и двумя девчонками выпили там бутылку
паршивого сладкого шампанского, после чего я первый раз целовался… вначале с
Машей, а потом с Ленкой. Было смешно и почему-то совсем не сексуально.
Подойдя к почтовому ящику, я поддел дверцу и открыл ее без
ключа. Достал свежий номер «Комсомолки» — отец упрямо выписывал газету домой, а
не покупал в киосках, как все нормальные люди, рекламный проспект супермаркета
«Грошик» и листок с предложением подключить интернет от «Корбины-телеком» по
льготным условиям. Я поискал глазами картонный ящик, который обычно стоял тут
для всякого мусора, но его не нашлось. Пришлось рекламу засунуть в карман.
Вызвав тот лифт, что работал, я поднялся на восьмой этаж. Постоял у дверей,
прислушиваясь. Потом позвонил.
Заливисто залаял Кешью, отрабатывая свою функцию.
Щелкнули замки. У замков простая работа. Всунули ключ,
проверили, тот ли, повернулся… Так бы и людям — по-простому.
— Кирилл? — Отец стоял в дверях в одних семейных трусах и
майке. — Что ж ты без звонка? Заходи, сына…
Кешью клубком выкатился на лестницу, запрыгал у ног. Я
подхватил его и вошел.
— Принарядился, я вижу. — Отец внимательно осмотрел меня. —
В Хохляндии, что ли, джинсы купил?
— Ага, там дешевле оказались, — согласился я, стаскивая с
ног ботинки. Язык Кешью ходил по моему лицу, время от времени пес недовольно
фыркал.
Отец картинно принюхался:
— Ты пил, что ли?
— Чуть-чуть. В поезде.
Вышла мать в халате. Тут же высказала:
— Да на тебе лица нет. Похудел. Есть будешь?
— Я поел. — Я так и стоял, задумчиво глядя на родителей. — Я
пойду, наверное. Я за Кешью зашел. Денег немного одолжите на такси. А то я
поменять не успел, а обменники закрыты.
