Совет был воспринят благосклонно. Как только орка отворила окошко, два растения в мгновение ока умелись в сад: продолжать благородное дело и озеленять окружающую среду.
— Дурдом с доставкой на дом, — сообщила я больше для себя, но была услышана.
— Почему у ребенка такие неподобающие пособия по семейной жизни? — нахмурилась шмырг. — По ним ничего не выучишь! Много зелени, и ничего не видно!
— Няня! — хмыкнула я. — Разве «ребенку» моих лет можно на такое смотреть?
— Нельзя! — убежденно сказала Ар'Инна. — На такое никому нельзя смотреть, чтобы эстетику не испортить. Вот лет через десять я покажу тебе чудную книжку с подробными рисунками…
Во входную дверь раздался настойчивый стук.
— Это кто там? — сдвинула брови няня. — Мы кого-то ждем?
— Чисто теоретически — нет, — дипломатично ответила я, пожав плечами и раздумывая, кого попросить вытащить колючку.
У Кувырлы — перепонки. Пошлепает по шее безрезультатно. Нет, в смысле результат будет — мне дадут по шее. У Шушу — когти. Выковыряет змеелюдка все, что можно, но вот где она остановится? Под пятками еще пол есть… Миримэ чересчур впечатлительная. Сначала мне ее придется несколько раз поймать при падении в обморок, а потом, честно говоря, будет уже все равно — осталась в шее колючка или нет. Ар'Инна безмерно заботливая. Если не намотает на меня километра два бинтов и не утопит в антисептике — значит, я легко отделалась. Остается Эсме…
— А практически? — подозрительно осведомилась шмырг.
— А может, мы все же посмотрим? — широко улыбнулась Шушу и поспешила к двери. Вот уж кого колючками не проймешь.
— Ой, какие к нам люди! — раздалась ядовитая реплика от входной двери. — И без охраны!
— Обижаете, девушка, — забасили в ответ. — Стража за дверью.
— Вы тут, мальчики? — Змеелюдка, видимо, на слово никому не верила.
— Да, дорогая! — Слаженный ответ настоящих мужчин.
Няня нахмурилась и вылетела встречать новых гостей. Проявлять, так сказать, местное гостеприимство.
— И что вам дома не сидится, шаромыжники? — Хм, вот уж точно пример для подражания! Оказалось, радушие в списке шмырга непозволительная роскошь.
— Мы пришли сообщить приятнейшее известие! — У кого-то нервы толще канатов.
— Если к нам едет ревизор, то я его убью! — прошипела я, стягивая туфли.
— Странно все это, — заметила орчанка. — Нападение, визиты, няни…
Только я собралась хоть что-то умное ответить, как из-за двери донеслось:
— Я могу воочию увидеть Лелю?
Я скривилась, как среда на пятницу, и пошла предъявлять свою личность. А если кто не спрятался, то я не виновата!
Распахивая створку, нацепила на лицо самую лучшую улыбку и вломилась в помещение с сиянием на лице.
Посреди приемной стояли трое мужчин весьма почтенного возраста. Впрочем, может, и не мужчин… Все же мы в гареме, и дотошно проверять меня как-то не тянуло. Будем условно считать всех существ противоположного пола мужчинами.
Хотя… Тут и без гарема, в своем мире, некоторых можно назвать лишь особью или раритетом. То есть, глядя на таких индивидуумов, понимаешь: Красная книга — это самое лучшее место для их проживания. Но не будем о грустном…
В моей гаремной приемной (а звучит-то как!) отирались натуральные три волхва!
Все, как невесты, при фате и в чисто-белом, так что наружу торчат практически одни глаза и усы. Один негр, второй европеец, а третий… гм-гм… будем считать, что бедуин. Светлее негра и темнее белого. На шеях толстые ряды бус, в руках четки, усы скорбно повисли. А, и вокруг одно ядовитое благоухание. В смысле надушили товарисчей безмерно. Еще хуже, чем гаремных барышень. Сладковато-терпкий запашок амбры, мускуса и прочего. Чтоб незаметно к дверям мужики не подходили, наверное.
У меня опять начал опухать нос. Да что ж такое! Удавить они меня этими благовониями сговорились, что ли?!
— Я вас слушаю, — привлекла к себе внимание.
Визитеры развернулись в мою сторону и как-то померкли. Неужели переборщила с сиянием?.. И уже свечусь безумием? Может, тогда азбуку Морзе глазами озвучить?
— Великолепнейшая Леля! — справился с шоком один из пришедших. — Мы так счастливы лицезреть вас…
— Взаимно! — включилась я в процесс мазания медом, зная, что где-то там припасена ма-аленькая ложка дегтя, и потому не расслабляясь.
— Мы пришли сообщить вам, изумительнейшая, о выпавшем на вашу долю счастье! — продолжал велеречиво вещать старец, пялясь на мое платье, поменявшее фасон.
— Надеюсь, оно падало не на голову? — прошептала мне на ухо Эсме, заговорщицки подмигнув.
— И долго вы еще будете тут пнями стоять? — рыкнула няня.
— Уважаемая лайни, — осторожно ответил один, пресекая агрессию, — мы пришли сюда по высочайшему повелению…
— А вымететесь отсюда по нижайшему указанию! — зловеще парировала Ар'Инна.
— …и нам поручено донести до разума прекрасной девы… — не обращая внимания на выпад, монотонно продолжил оратор.
Вот тут уже обиделась я! Судя по их речевым загибам, я произвожу впечатление девушки, которой просто сказать — мало, нужно обязательно «донести».
— Доносите, — милостиво согласилась шмырг, — и уносите себя вдаль. Нам спать пора, и мужчинам тут делать нечего!
— Совсем? — наивно осведомился бедуин.
— Совсем! — отрезала няня. — В вашем возрасте можно только гидом работать!
— Зато каки-им! — игриво подмигнул чернокожий. — Опыт — сын ошибок трудных!
— Эва! — подбоченилась Ар'Инна. — И ведь совесть ни в один глаз не тыкнет!
— Вы о чем? — вылупился на нее третий, опасливо отодвигаясь.
— О том, о чем и вы! — фыркнула няня.
— А мы о чем? — удивился негр.
— Здравствуй, склероз! — провозгласила шмырг.
— Тут еще кто-то есть? — заволновался бедуин.
— Тихо! — крикнула я.
После этого все вдруг вспомнили, что пришли ко мне, и понеслась душа в рай, а язык на волю…
— …Бу-бу-бу… прекраснокосая!
Да-а-а, ностальгически вспомнилась одна такая… Прекраснокосая… или косая… А я бы сейчас, между прочим, не отказалась от рюмочки чего-то покрепче чая! Глазки в кучку, и камень в ручку.
— …Бу-бу-бу… тонкостанная!
Звучит как-то двусмысленно. Но сделаю вид, что внимаю с умилением, и продолжу мечтать об ужине, ванне, постели… и бейсбольной бите.
— …Бу-бу-бу… пышногрудая!
— Но-но! — вклинилась няня, пока я пребывала в раздумьях — есть ли в этом мире линзы и если есть, то не делают ли их из увеличительного стекла.
