Парнишка шустро кругом обвешал свое «щастье» бриллиантами, подкурил ее со всех сторон вонючим веничком и живо уволок добычу в какое-то помещение явно религиозного плана.
И я прослезилась… Вот что значит любовь… Угу, даже надышишься чего-нить и бриллианты оптом без описи возьмешь.
— Жмот, — беззлобно сказала я князю. — Мог бы тоже раскошелиться. — Вздохнула, окинула диэра оценивающим взором и добила: — Впрочем, гусары денег не берут!
Диэр насторожился.
— То, что сейчас на тебе, — дороже денег, — пояснил правитель.
— Непринципиально! — припомнила я.
Князь скривился.
— Слушай, если мне больше ничем дышать не нужно… или там подставкой бесплатно работать — может, я пойду? — как можно жалобней проныла я. — Ноги уже отваливаются…
— А что еще чувствуешь? — И никакого сочувствия в голосе!
— К тебе — вообще ничего! — индифферентно призналась я. Пожаловалась: — Даже ненависти… — Подумала еще немного. — Но она уже на подходе!
— Тебе пора! — оживился любитель блондинок в гневе. — Остальное я доделаю уже сам, без тебя!
— Правда? — изогнула я бровь. — И брачную… ой, гаремную! — ночь тоже? Какая прелесть!
На меня зыркнули, торжественно поцеловали ритуальным поцелуем в макушку (это единственное, что было ему доступно и не кусалось!) и милостиво отпустили на покой.
И я пошла. Радостно и своими ногами. В сопровождении гейш.
Но не туда, куда хотела. А в спальню к этому… этому коз… в общем, князю.
Ну что сказать, хорошо у них правители устроились. Комната огромная, с кроватью. Кровать бескрайняя. Кроме необъятной кровати — только тумбочка с тазиком. А так — одна кровать!
Меня, похоже, на ней заклинило!..
Окна с решетками. Красивыми, декоративными и мелкими! Пролезть невозможно.
Но я не сдалась, а пошла искать средства самообороны. Разочаровалась стра-ашно! Шелковыми подушками диэра точно не прибьешь. Даже если сложить стопкой — остальное в руках не умещалось.
Они даже тазик к тумбочке прибили. Намертво. Чтобы не было покушения на жизнь правителя туалетными принадлежностями. А чего?.. Прикольно прочитать в некрологе: «Убит тазиком!» Или… «Сражен насмерть ночным горшком. Нечищенным».
Часть четвертая
ВЕРНОЙ ДОРОГОЙ ИДЕТЕ, ТОВАРИЩИ!
— Леля! — позвали меня в тот момент, когда я заглядывала под кровать и искала хотя бы тапочки. Если уж прибить не получится, так хоть в метании поупражняюсь.
— Ты кто?! — подскочила я. Естественно, долбанулась головой. — Ой!
— Это я, Лад! — вполне миролюбиво сказал давешний чертик, вытягивая меня за ногу из укрытия.
— Сгинь! — поздоровалась я с нечистым. — У меня сегодня день по календарю майя — расчетный!
— Это как? — удивился чертик.
— Рассчитываю, что вы все оставите меня в покое! — призналась я, облокачиваясь на единственный предмет мебели.
— Тогда пошли со мной! — предложил Лад. — А то там к тебе сейчас тетки ворвутся с пеньюаром и будут готовить к приему князя.
— К приему? — застопорилась я. Завертелась по сторонам в поисках убежища и разочарованно обмякла. Увы, здесь не спрячешься. — Он что, лекарство? Принимать в малых дозах перед едой?
— Скорее, в больших и перед сном, — хмыкнул чертик. — Так пойдешь, пока они не нагрянули?
— А почему их до сих пор нет? — подозрительно осведомилась я.
— Так у них масло пропало, — признался Лад, проказливо пряча глаза. — Ритуальное. Пока тебя им не намажут — ты князю недоступна.
— О как! — подивилась я, насильственно подавляя дикое желание завопить «Ура!». — Чтоб из рук выскальзывать? Дольше ловишь — веселее любишь? Национальная игра диэров?
— Что-то типа того, — усмехнулся Лад. — Так ты идешь?
— А почему, собственно, я должна с тобой куда-то идти? — бдительно поинтересовалась я, хотя была уже на все согласная, лишь бы убраться отсюда.
— Ну-у если ты хочешь, чтобы тобой попользовались и заперли в гареме, то можешь оставаться, — пожал плечами чертик. — Каждый сам себе брачную ночь выбирает!
— А ты, значит, на меня не покушаешься? — Поломаться и согласиться — это наше сугубо женское право!
— Не то чтобы… — протянул чертенок, окидывая меня взглядом. — Но если хочешь…
— НЕТ! — твердо сказала я.
— …то перехочешь! — закончил он. — И вообще… — Протянул мне сложенный листочек.
— Это что? — Я взяла и развернула. Застыла. Подняла на довольного чертика глаза. Хлопнула три раза ресницами. Снова посмотрела на бумажку…
— Долго тупить будешь? — фыркнул Лад.
— А ты откуда Мыра знаешь? — еще бдительнее поинтересовалась, крутя в пальцах бумажку с моим рисунком, которую я когда-то в прошлой жизни отдала троллю.
— Он меня просил помочь, — признался чертик, крутя хвостом. Хвост мне нравился, а жест — нет. — Сказал, ты сразу все поймешь.
— Он ошибся, — вздохнула я. — Ничего не понимаю. Но… пойду.
И мы пошли. Потайными ходами. Теперь я знаю, что местные уборщики халтурят и свою зарплату не отрабатывают!
Я очень близко познакомилась с тремя пауками и как следствие — ладонью Лада. Он мне рот зажимал, чтобы я ничего лишнего не прокричала. Визгом. Потом нас посетили мыши… Чертик пообещал мне вставить кляп, а мышам устроить хорошую жизнь. Я попросила сделать наоборот, но успеха не достигла.
Конец моему безграничному терпению наступил, когда мы подошли к громадной луже, напоминавшей и по цвету и по запаху канализацию.
— Я туда не пойду! — твердо отказалась я, оглядывая свои юбки. — Меня там просто в этом похоронит, а я не хочу закончить свой путь в отходах жизнедеятельности!
— Ты определись, — деловито посоветовал мне чертик. — Путь на волю не всегда усыпан розами.
— Ты хочешь сказать — для обретения свободы я должна нахлебаться дерьма вдоволь? — распахнула я глаза. — А я всегда думала — это метафора…
— Вечная ошибка, — посочувствовал Лад. — Всегда нужно чем-то платить!
— А в рассрочку нельзя? — полюбопытствовала я, примериваясь, как бы половчее перейти этот дурно пахнущий Рубикон. — С отсрочкой платежа лет на сто?
Чертик глубоко вздохнул. Подошел ко мне и задрал мне подол на голову.
— Ты спятил?!! — высказала я свое негодование. — Мы же все выяснили!
— Молчи, женщина! — сурово сказал Лад и взвалил меня на плечо. Пробурчал: — Какой у меня тяжелый крест!
— Я стройная! — обиделась я в юбки. — И мало вешу!
— Угу! — согласился чертенок и поскакал.
