Но Балар лишь легонько повел посохом, и вокруг него возник плотный некромагический щит, с легкостью отразивший мою атаку.
– Ты ничтожество, и ты заплатишь за то, что дерзнул обратиться к некросу! – гневно прошипел Долохов, и вырвавшийся из его уруса черный огонь ударил в дорогу под моими ногами.
Черепа раскрошились и рассыпались в прах, а я с криком провалился в пылающее кровавое море. Я с головой ушел в кипящую жидкость, перед глазами вспыхнула алая пелена. Такой боли – всепоглощающей, толкающей в черную бездну безумия – мне еще никогда не доводилось испытывать. Я орал, моля о спасительной смерти, но она все не приходила. От боли я забыл, кто я такой и зачем я здесь. Все исчезло, осталась одна только вечная, нескончаемая боль…
– Не сдавайся, Эрик!.. – неожиданно прозвенел у меня над ухом знакомый серебристый голосок.
Дидра!.. Превозмогая боль, я потянулся сознанием к зажатому в правой руке фесту. Сила некроса была создана для того, чтобы разрушать. В этом ей равных не было. Сжав зубы, я направил всю свою энргию в глум, пытаясь стереть, уничтожить окружавшую меня кровавую пучину. Я боролся с самим собой, с силой, удерживающей меня в этом чудовищном месте, с болью, с некросом, никак не дававшим себя укротить, подобно норовистой лошадке…
Сколько продолжалась эта борьба – оборот, два или вечность, я не знаю. Но наконец алый мир вокруг меня расколола черная трещина, и он разлетелся на сотню осколков.
Я открыл глаза и понял, что по-прежнему лежу на кушетке в центре огромного каменного зала. Магическая печать погасла, и зал заливало ровное свечение горевших под потолком белых шаров.
– Так быстро?.. – изумленно прошептала стоящая рядом Виала.
– Сколько я был в отключке? – с трудом приняв сидячее положение, сдавленно спросил я.
В теле по-прежнему пульсировала боль, хотя она была уже и не столь ослепляющей, как в моем кошмаре, плечо саднило. Скосив глаза, я увидел на нем гниющий порез, оставленный зачарованным кваддаком Алориэля.
– Все раны, полученные во сне, ты своим даром переносишь и на свое настоящее тело, ведь некромагия – это магия разрушения. И если не взять эту силу под контроль, она начнет разрушать тебя, – проследив за направлением моего взгляда, пояснила хуфу. – Сейчас я тебе помогу…
В ее руках появился небольшой глиняный горшочек с какой-то остро пахнущей мазью. Она проворно нанесла ее на рану, а потом перевязала ее полоской белой ткани.
Мало-помалу боль начала утихать, но я чувствовал себя таким разбитым, словно без остановки пробежал трехузловый марш-бросок. По пустыне. Голышом… Но иных изменений я в себе не чувствовал, лишь где-то глубоко в сердце поселилась странная зияющая пустота, словно я захватил часть черной изнанки с собой.
– Вообще-то после этого ритуала полагается отдохнуть как минимум пару дней, но у нас нет столько времени, – вновь заговорила хуфу. – Ты помнишь фест, который использовал в своем сне?
– А откуда ты знаешь, что я вообще исполь…
– Иначе ты бы не проснулся, – быстро перебила меня Виала. – Опиши мне его, я должна понять, из чего он был сделан. Фест – это проводник твоей силы, без него ты не сможешь использовать дар… во всяком случае, не рискуя попасть под власть Окса.
Я открыл было рот, чтобы заговорить, но хуфу вновь меня перебила:
– Нет, не так. Просто думай о нем…
Моего лба снова коснулся холодный череп уруса, и я покорно представил фест из своего сна.
– Все ясно, это кость каетана, – пробормотала хуфу, отняв посох от моего лица.
– Каетана? – бессмысленно повторил я. – Кто это?
– Да не каетана, а каетан. Это одна из разновидностей темных тварей… и очень опасная. Зато и посох, сделанный из его кости, будет могущественным проводником.
Руку Виалы окутало черное марево, и в ее ладони появился небольшой глум. Хуфу прошептала заклятие и прикоснулась к нему урусом. Глум окутало черное облако некроса. Когда оно рассеялось, я увидел, что магический кристалл принял такую же форму, какая была у него в моем сне.
– Держи. – Хуфу протянула мне глум. – Без самого посоха связь с некросом будет хуже, но тем не менее он позволит тебе обратиться к твоему дару. Ты должен одолеть каетана сам. И я помогу сделать тебе фест из его кости.
– Погоди, погоди! Как это – одолеть? – взволнованно воскликнул я. – Когда? Где?..
– Здесь. Сейчас, – жестко ответила Виала и взмахнула урусом. – Вокаре вокатус нарат!
Воздух рассекла черная щель изнанки. Хуфу принялась бормотать заклятие, призывая в наш мир темную тварь. И каетан откликнулся.
Из разлома показалась длинная конечность, облаченная в броню белоснежной чешуи. И потом тварь, похожая на гигантского трехмилиузлового чешуйчатого кота, целиком выбралась из изнанки. Разлом за ее спиной затянулся. Я панически огляделся по сторонам, ища взглядом Виалу, но хуфу как сквозь землю провалилась. Каетан зашипел, оскалив длиннющие белые клыки, и прыгнул на меня.
Глава 59
Кошки-сквошки, фест и карман
Чем больше зверь, тем острее когти.
– Дум спиро!..
Но закончить заклятие я не успел. Гигантская кошка стремительным взмахом лапы выбила глум из моей руки. Изогнутые острые когти пропороли плоть, и на каменный пол закапала кровь.
– Ха’ри так!!! – со злостью выругался я, сжимая раненую правую руку здоровой левой, и поспешно отпрыгнул в сторону.
Каетан приник к полу и, нервно молотя по сторонам чешуйчатым хвостом, приготовился к прыжку. Если эти тварь похожа повадками на кота, то она не бросится, пока я не шевелюсь – домашние киски атакуют только движущиеся цели. Я медленно покрывался потом. Драгоценные секунды стремительно утекали, а я никак не мог придумать, что делать. Глум лежал у стены зала милиузлах в пяти от меня, каетан доберется до меня намного раньше, чем я до кристалла. И я сделал единственное, что оставалось в такой ситуации, – с криком бросился на тварь. Она, как и полагается всякой уважающей себя кошке, от неожиданности отпрянула назад. Впрочем, очень быстро оправилась от удивления и, зашипев, прыгнула на меня. Но я перемахнул через стоявшую посреди зала кушетку и пинком ноги отправил ее в лапы каетана. Мощные когти мгновенно разорвали обивку, а крепкие зубы превратили дерево в щепки. Воспользовавшись временной передышкой, я бросился к глуму.
Подхватив с пола кристалл, я развернулся к твари и выкрикнул:
– Дум спиро сперо! – Из глума вырвался черный поток скрученного в спираль дыма, и мне пришлось вцепиться в кристалл двумя руками, чтобы он не выскользнул из моих пальцев.
Дымный «кнут» обвился вокруг шеи чудовища и начал сжиматься. Я хотел сжечь, уничтожить его, но белая чешуя не поддавалась некросу, и все, что мне оставалось, – это продолжать сжимать серые кольца дыма, надеясь, что они задушат тварь. Но каетан не собирался так просто сдаваться. Чудовище мотнуло головой, натянув дымный «поводок», и я взлетел в воздух. От неожиданности мои пальцы разжались, и глум выпал из моих рук. Освободившаяся тварь довольно зарычала и скакнула вбок, не отрывая от меня горящего огнем взгляда. Рывок каетана был до того силен, что меня перебросило почти через весь зал. Каменный пол с огромной скоростью понесся ко мне. Нет, не пол. Я с содроганием увидел, что оксов каетан каким-то образом рассчитал точку моего приземления и сел там, гостеприимно распахнув пасть.
