Смотреть на него было страшно. Орк лежал на спине, закрыв глаза и широко раскинув руки. Кислота из желудка твари разъела его лицо и не защищенные одеждой ладони, местами из-под темной плоти проглядывала кость. Я не сомневался, что и остальное тело орка выглядит не лучше. Но крови видно не было.
– Отец! – Далар рухнул рядом с Хиксом на колени, беспомощно глядя на изуродованное лицо орка.
Но уже через мгновение над страшными ранами показался черный дымок. Далар потер глаза кулаками, словно пытаясь убедиться, что это ему не показалось. Я хмыкнул. Черная магия, как всегда, работала без отказа.
Вскоре Хикс принял свой прежний вид. Он открыл глаза и сел.
Петавиус и орки с открытыми от изумления ртами следили за его чудесным преображением.
– Но… как? – только и сумел выдавить Далар.
Хикс хмыкнул и, опершись на плечо сына, поднялся на ноги.
– Много будешь знать – не доживешь до старости, – бодро ответил он.
– Это невозможно!.. – качая головой, пораженно прошептал Петавиус. – Исцелять способна только светлая магия, а она давным-давно исчезла с Вергилии!
«Зато черная способна дарить подобие жизни», – подумал я, но вслух этого, конечно, не сказал. Кто знает, как отреагируют наши спутники, если узнают, что Хикс – Возрожденный?..
Мы продолжили путь. Орки нет-нет да и бросали в сторону невозмутимо шагавшего впереди Хикса любопытные взгляды и едва слышно перешептывались между собой.
– А вы, люди, оказались куда полезнее, чем я думал! – оглянувшись на Петавиуса и Светлику, высокомерно обронил Шактар.
– Это так ты благодаришь за то, что я спас тебе жизнь? – с иронией поинтересовался магистр.
Орк смутился.
– Молодой человек, пропаганда внушила вам представление об исключительности вашей расы, но это не так, – со снисходительной жалостью проговорил старый маг. Так мудрый наставник мог обращаться к непослушному и буйному ребенку. – Все живые существа равны перед Всемогущим – люди, орки, эльфы, гоблины, гномы… В наших венах течет одна и та же кровь, а в груди бьются одинаковые сердца. Третья Великая война… да и все прочие, если уж на то пошло, рождены вовсе не различиями между нами и вовсе не каким-то мифическим превосходством одной расы над другой, а кучкой жадных до денег и власти политиков, в своем паскудном невежестве решивших, что они ровня Всемогущему и могут решать судьбы мира и сотен тысяч населяющих его живых существ. Вы так кичитесь своей избранностью, своим мнимым превосходством, но на деле тем, кто заставляет вас идти в бой, плевать на вас так же, как им плевать на ваших противников. И вместо того чтобы истреблять друг друга, людям и оркам нужно встать спиной к спине и сражаться с теми, кто заставляет нас убивать друг друга…
Немного помолчав, он добавил:
– Многие гадают: почему Всемогущий оставил нас? Почему он не вмешается и не прекратит эту войну? А просто потому, что ему надоело наказывать нас, как глупых, шаловливых детей, которые никак не желают вырасти из пеленок. За тысячу лет своей истории мы так и не научились жить без палки, и это печальнее всего. Сначала этой палкой был страх перед Всемогущим, страх попасть в Бездну за грехи. Потом ею стал закон – за преступления могут посадить в тюрьму и даже казнить. И до тех пор, пока мы не научимся поступать правильно не из страха наказания, а по совести, Всемогущий не вернет в наш мир светлую магию.
Воцарившуюся тишину разорвали бурные аплодисменты.
– Браво, магистр Петавиус, браво! – восторженно вскричала Дидра, изо всех сил хлопая в ладоши. – Ваша речь великолепна, ни отнять, ни прибавить.
Старый маг польщенно улыбнулся и кивнул.
– А я бы хотел еще кое-что добавить, – добродушно проворчал он. – Слепцы те, кто не понимает истинных мотивов отправивших их на взаимную бойню вождей. Если бы каждый орк, эльф и человек сказал: «Нет, я не буду убивать своих братьев на этой земле», влияние этой жадной до власти кучки мерзавцев испарилось бы, как туман поутру. Увы, собираясь в толпы, мы превращаемся в тупое стадо, жалкое быдло, способное лишь мычать в унисон и идти на убой под красивыми лозунгами, за которым скрываются нити злых кукловодов, управляющих армией этих бездумных марионеток. И эти нити… нет, канаты настолько толсты, что я поражаюсь, как мы их не видим. Но, вероятно, толпа теряет не только разум, но еще и слепнет. Эх, что тут говорить. – Петавиус с досадой махнул рукой.
Орки подавленно молчали. По их задумчивым лицам я видел, что слова старого мага задели их за живое. Возможно, дело было в пережитой опасности, а может быть, потому, что у них были мозги, чтобы понять правоту мудрого старца.
Оборот спустя мы приблизились к очередной сплошной туманной стене и остановились.
– Я больше туда не пойду! – решительно замотал головой Ангхор.
Хаташ одобрительно закивал головой, поддерживая слова друга.
– Мне кажется, этот туман напускают эти монстры-ели, – взглянув на магистра, неуверенно предположила Светлика. – А потом под их прикрытием подбираются к жертвам…
– Разумное предположение, моя девочка, – огладив бороду, умудренно кивнул старый маг. – Дайте-ка я попробую…
Шагнув вперед, он скрылся в тумане. До нас донеся его громовой голос:
– Стихия огня! Пламя дракона!
В воздух взметнулся толстенный столб огня, ударивший в стену тумана. Необычная плотная влага, не выдержав магического пламени, испарилась, и мы увидели две кравшиеся с той стороны туманной завесы ели. Вступив в порожденное хищниками марево, маг привлек их внимание. И если бы мы, как и в прошлый раз, пошли напрямик, то угодили бы прямиком в их лапы. А точнее, желудки.
– Так я и знал! – злорадно выкрикнул Петавиус и произнес второе заклинание: – Стихия огня! Элементаль молнии! Лавовый столб!
Из земли под тварями выступили бурлящие оранжевые круги. Подпалившие пятки чудовища заверещали от боли и попытались отскочить в стороны, но не тут-то было – из лавовых луж вверх ударили плотные столбы жидкого пламени. В считаные секунды коварные ели превратились в головешки.
– Так-то лучше, – переведя дыхание, облегченно выдохнул маг и покачнулся.
К нему тут же подскочила Светлика.
– Магистр Петавиус, с вами все в порядке? – заботливо прокудахтала она, осторожно беря старика под руку.
– Да, дитя мое, – благодарно улыбнулся маг. – Просто я еще не до конца восстановил силы после «гостеприимства» орков.
Далар и Шактар виновато переглянулись. Проникновенная речь Петавиуса и тот факт, что старик, над которым они столько дней издевались, дважды спас им жизнь, помогли им прозреть. А может, дело было в том, что их поколение родилось уже в эпоху Договора, и глупая, навязанная горсткой политиков вражда не могла глубоко укорениться в душах тех, кто всю жизнь прожил в мире, и они не могли всерьез ненавидеть тех, с кем столько лет благополучно существовали бок о бок…
