– Не все меряется властью, Надар! – скривив губы, презрительно откликнулся Эль. – Я знаю, что ты сделал с моим отцом! Знаю, что ты несколько раз пытался убить меня, но моя мама тебе помешала. А в последний раз она за мое спасение заплатила своей жизнью – я знаю, то отравленное вино предназначалось мне! Я молчал ради мамы, но теперь, когда ее больше нет, когда ты убил ее, я больше терпеть не стану! Я всем расскажу, что ты сделал с моим отцом!
– Ты думаешь, я позволю тебе сделать это, сопляк? – Надар расхохотался. – Думаешь, эта магическая цацка поможет тебе меня убить?
Надар кивком головы указал на зажатый в ладони Эля хорос.
– Тебе он тоже не поможет! – прорычал мой побратим и, обнажив кваддак, бросился на Надара.
Но эльф проворно выхватил свой меч, и кваддак Эля встретил на своем пути сталь. Я завороженно наблюдал за причудливым танцем эльфов. Кваддаки молнией мелькали в воздухе, но ни один из них не мог найти цели, а все нанесенные друг другу мелкие царапины тут же затягивались.
Периодически то один, то другой воин прижимал к лезвию своего клинка хорос и шептал какие-то заклятия на эльфийском. Тогда кваддаки на мгновение вспыхивали ядовитым зеленым огнем, и нанесенные ими раны не заживали. Вскоре оба эльфа были покрыты голубой кровью. Они тяжело дышали, сжимая в онемевших руках клинки, но ни один не желал сдаваться.
– Все кончено, Элеруаль, смирись! – хрипло выкрикнул Надар, замахиваясь для очередного удара.
– Все кончится, когда я проткну твое гнилое сердце!
И вновь скрестились кваддаки. Мало-помалу Эль начал теснить своего дядю. И тогда Надар заорал во все горло:
– Стража!!!!
Эль изловчился и пинком ноги отбросил Надара к стене с родословной.
– Я сотру с нее твое имя кровью! – прорычал он и замахнулся кваддаком, намереваясь опустить его на голову дяди.
Но в этот момент двери в зал распахнулись, и Эль машинально оглянулся. На пороге стоял Алвильон. Нет, он не услышал призыв отца – Надар сам позаботился, чтобы в этот час поблизости не было стражи, – он просто вошел, потому что так распорядилась судьба.
– Отец?.. – Альвильон изумленно вытаращил глаза на распластавшегося у стены Надара и стоявшего над ним с занесенным в руке кваддаком Эля.
– Схвати его, схвати! – брызгая слюной, завопил с пола Надар.
Альвильон без лишних слов выхватил кваддак. Он был меньше Эля и явно намного слабее, но желание защитить отца пересилило страх, и эльф бросился на моего побратима. Но Эль легко парировал его удар и оттолкнул Альвильона на колонну, ту самую, за которой он прятался в день гибели своего отца.
– Я не хочу с тобой сражаться, Альвильон! – воскликнул мой побратим.
– Так не сражайся! – рявкнул юный эльф и снова бросился на Эля.
Надар, не теряя времени, вскочил с пола и поднял выпавший из рук кваддак. Время замерло. Я увидел, как Альвильон неловко замахивается кваддаком, Эль невыносимо медленно поднимает свой меч и отбивает его удар в сторону. Руки Альвильона беспомощно раскинулись в сторону, открыв его грудь и живот для удара. Но кваддак в руке Эля замер. Он не смог заставить себя убить ни в чем не повинного двоюродного брата…
Изменив плоскость удара, мой побратим врезал Альвильону навершием меча по физиономии. Юный эльф, умывшись голубой кровью, отступил на несколько шагов назад, схватившись за сломанный нос, впрочем очень быстро заживший благодаря эльфийскому дару самоисцеления.
Эль развернулся к тяжело поднявшемуся с пола дяде. Надар провел по кваддаку хоросом и, прошептав короткое заклятие, с искаженным лютой злобой лицом бросился к Элю. Удар уставшей руки был слаб и неточен, и Эль с легкостью бы его парировал, если бы в этот момент на него не кинулся сзади Альвильон…
Глава 32
Проклятие
Чем ярче воспоминание, тем сложнее его забыть.
Юный эльф обхватил Эля за шею и потянул на себя. Эль оступился и вынужден был сделать шаг назад, чтобы сохранить равновесие. Кваддак Надара опустился на предплечье моего побратима и отсек ему руку по самый локоть.
Эль закричал и, вырвавшись из хватки Альвильона, рухнул на колени, сжимая здоровой рукой обрубок.
– Лучше бы ты молчал! – зловеще прорычал Надар и замахнулся кваддаком, намереваясь снести моему побратиму голову.
Но Эль из последних сил бросился вбок и, перекатившись, вскочил на ноги. К нему тут же бросился Альвильон. Эль, забыв про боль, схватил его здоровой рукой за горло и отшвырнул прочь. Альвильон нелепо взмахнул руками и врезался головой в колонну. Глаза эльфа закатились, и он сполз на пол, потеряв сознание.
Эль развернулся к дяде. Лицо моего побратима было искажено такой ненавистью, что Надар невольно попятился назад.
– Будь ты проклят, Надар из рода Элагора! Я проклинаю тебя, слышишь?! Я тебя проклинаю!!! – с яростью, подпитываемой болью и переполнявшим его праведным гневом, вскричал мой побратим.
Надар отшатнулся как от пощечины. На мгновение на его лице появилось испуганное неуверенное выражение, впрочем очень быстро вновь сменившееся маской ярости.
– А я проклинаю тебя, Элеруаль из рода Элагора! Думаешь, сможешь убить меня? Посмотрим, чье проклятие сильней! – И Надар затрясся в приступе безумного хохота.
Эль попятился назад и, врезавшись спиною в дверь зала, выбежал прочь…
Дальше его воспоминания смешались. В заволокшей мир туманной дымке мелькали какие-то разрозненные картинки. Галерея, лестница с мраморными ступенями, длинный, полутемный коридор, лес, узкие улочки Приграничья Лагарика… Иногда я видел искаженное мукой лицо Эля и все время, не переставая, чувствовал его боль. Она появилась внезапно – словно кто-то подкрался сзади и воткнул мне в затылок раскаленный металлический прут. Она пульсировала во всем моем теле, изредка отзываясь в левой, отсутствующей у Эля руке, а потом вновь возвращалась в голову…
А потом мы оказались в какой-то пропахшей нечистотами лачуге. Сквозь крохотные, затянутые пузырем дохо-жабы окна, располагавшиеся над самой землей, виднелась узкая грязная улица, по которой неторопливо стекала река нечистот. Единственными предметами мебели в комнате были старая деревянная кровать со сломанной спинкой и кособокий столик у окна. На кровати, накрытой грубым коричневым плащом, который буквально кишел блохами и другими отвратительными насекомыми, лежал Эль. Его черные волосы растрепались, от природы бледная кожа посерела, голубой огонь глаз потух. Культя эльфа была кое-как перемотана не слишком чистой тряпкой. Элю было больно – нанесенная магическим оружием рана никак не желала заживать. Не помогали даже снадобья из лечебных трав, выменянные на кое-какие оказывавшиеся у него драгоценности…
Что было дальше, я знал. Терзаемый жаждой и голодом, Эль все-таки вынужден был выбраться из своего убежища. Но узенькие улочки Приграничного района Лагарика были не самым безопасным местом, тем более для раненого безрукого паренька…
