Я спас Элю жизнь, помог ему раздобыть приличную лечебную мазь, и с тех пор мы были неразлучны – два названых брата, два одиночки, такие разные и одновременно такие похожие, волею случая встретившиеся в одном вонючем переулке…
Но сейчас я по-прежнему был там, в зловонной комнатенке, рядом с лежащим на кровати, стонущим от боли Элем. Однако, как и в прежних воспоминаниях, он не видел и не слышал меня.
Я все же подошел и мягко положил ему на плечо руку. И пусть мои пальцы не ощутили тела друга, пусть его глаза смотрели сквозь меня, я все равно заговорил:
– Эль! Это я, Эрик! Ты должен очнуться. Слышишь меня? Ты ДОЛЖЕН очнуться! Это все неправда, ничего этого не существует! Мы сейчас на Севере, за Великими горами, в сотнях узлов от Лагарика и Эвиленда!..
Я говорил и говорил, а время словно застыло. Сколько так прошло – один оборот, два или целая вечность, я не знаю. Но мир вдруг опять подернулся серой пеленой, и я понял, что снова сижу на песке, привалившись спиной к отвесному берегу пересохшей реки. Над головою сияли звезды. Я пошевелился, разминая тело, онемевшее от долгого сидения в неудобной позе, и удивленно оглядел собравшихся вокруг друзей.
– Что… что произошло? – едва ворочая пересохшим языком, вяло пробормотал я.
– Фу-ух, очнулся! – облегченно передохнула Светлика. – О, Всемогущий! Эрик, мы так переживали…
– Справился, справился!!! – радостно захлопал в ладоши лилей.
Дидра протянула мне флягу с водой, и я с жадностью принялся пить. Рядом застонал Эль.
– Ну надо же, у тебя все-таки получилось, – недоверчиво хмыкнула Ирато и поправила скрывавшую лицо повязку.
Далар хлопнул меня по плечу, а Шактар что-то одобрительно проворчал. Я протянул Элю фляжку, и он с благодарностью приник к горлышку.
– Дождемся рассвета и продолжим путь. Заодно отдохнете, – поглядев на нас с Элем, сказала некромагиня.
– А разве они и так не отдохнули? Вон сколько оборотов без чувств провалялись! – проворчал Шактар.
Я вдруг почувствовал навалившуюся на плечи усталость, словно без остановки пробежал сотню узлов.
Эль, благодаря врожденному дару излечения, оправился от перенесенного испытания всего через пару оборотов, я же провалялся на песке до полуночи. Но недолгий сон меня освежил, и, открыв глаза, когда огромный фиолетовый шар Эба вскарабкался на вершину небосклона, я понял, что больше заснуть уже не смогу. Дежурили, как всегда, Ирато и Стручок. Орки безмятежно дрыхли у нависавшего над руслом берега, неподалеку тесно прижались друг к дружке Светлика и Дидра. Эль сидел чуть в стороне, обхватив колени руками и задумчиво глядя на звезды. Я приблизился к побратиму и опустился рядом на песок.
– Не спишь?
Эль покачал головой. Мы немного помолчали.
– Спасибо, Эрик, – негромко проговорил мой побратим. – Без тебя я бы никогда не выбрался оттуда. Я знал, что ты все время был рядом. Я чувствовал твое присутствие, и оно придало мне сил разорвать кошмар.
Я смущенно улыбнулся и пожал плечами.
– Да ладно, что там. Ты бы сделал для меня то же самое…
– Да. – Эль серьезно посмотрел мне в глаза. – Ты столько раз спасал мою жизнь, и если понадобится, я с радостью отдам за тебя свою.
– Да ладно тебе, не больше, чем ты спасал мою! – запротестовал я, пытаясь свести все к шутке, но Эль даже не улыбнулся. Я тоже посерьезнел. – Кстати, хотел тебя спросить. Юркай рассказывал, что четыре года назад эльфийская часть Ключа пропала из Элуриона, в котором князь Элагор… точнее, Надар спрятал ее от некромагов. А потом, практически сразу же после пропажи, она неожиданно объявилась в Эльсионе. Увидев твое воспоминание о Надаре, я решил, что это ты ее забрал…
– Нет, – покачал головой Эль. – Мне тогда было пятнадцать лет, и я не думал о таких вещах. Я думал, как выжить и защитить Лиану, мою мать, от Надара. Чем старше я становился, тем опаснее для него был. Вначале Лиана помогала Надару удержать власть, изображать моего отца ему было нелегко… хотя потом он отлично вжился в роль. Но все же своим наследником он хотел сделать своего сына, а для этого я должен был умереть. Я был князем
[10]
, поэтому слышал краем уха о пропавшей реликвии. А также о том, что отряду во главе с Сандором, начальником личной стражи Надара, удалось вернуть ее. Увы, сам Сандор и два его старших сына погибли в той битве, и реликвию привез в Эльсион Иэлай. Но все это держалось в строжайшей тайне – Надар боялся, что пропажа столь ценной реликвии может повредить его репутации и ослабить его власть. Он просто объявил старейшинам родов, что решил вернуть реликвию в столицу… Тогда я тоже гадал, кто мог стоять за этой кражей, сейчас же понимаю, что, скорее всего, это сделал Алориэль, ведь, кроме эльфа, причем из княжеского рода, никто в хранилище проникнуть не мог. Видимо, они с Каном уже тогда начали готовить свой план…
Эль замолчал, вновь безучастно уставившись на звезды.
А я вдруг вспомнил висящую на стене зала родословную и поперхнулся.
– Эль! Так, выходит, Алориэль – твой дядя?!
Побратим, не глядя на меня, печально кивнул.
– Почему ж ты раньше не сказал?! – всплеснул руками я.
– А что бы это изменило? – Эль покосился на меня.
Я шумно вдохнул и… промолчал. А и правда, что?
Глава 33
Волчьи горы
Увидев финиш, не стоит расслабляться. Сначала порви ленточку.
– Альвильон был моим братом по крови, но я отказываюсь его так называть. В твоих же венах течет совсем другая кровь, но для меня ты – истинный брат. Мы, эльфы, любим кичиться чистотой крови наших родов, но это лишь пустые слова. Пока братья продолжают убивать друг друга, чистота крови не имеет значения. Не ею надо гордиться, а настоящей дружбой, искренним сочувствием и взаимопомощью…
Воцарилось молчание. Каждый думал о своем. А я вновь вернулся мыслями к Кану. Кровь… Обязывает ли кровное родство дружить с родней и помогать ей? По большому счету, родственники, особенно дальние, – это чужаки, которые волею судьбы и случая знакомы друг с другом с рождения (с детства, со свадьбы) и к которым ты при случае можешь обратиться за помощью. Но чем меньше в вас общей крови, тем меньше вероятности, что они захотят помочь. Ведь бывает так, что и родные люди перестают общаться. Просто так, ни с того ни с сего, обижаются и поворачиваются спиной. Должны ли мы их прощать? Или мы в самом деле лишь чужаки, просто с одинаковой кровью в жилах?
Я вздохнул. Ну у меня проблем с родственниками никогда не существовало, поскольку была лишь мать, для которой я был обузой, так как каждый взгляд на мое лицо напоминал ей о насильнике, надругавшемся над нею, и отец, которого я жаждал за это убить. В памяти вновь всплыли последние слова Кана: «Я не делал того, в чем ты меня обвиняешь…» Отец, который даже не помнил, что сотворил с моей матерью! Что ж, наверное, она была лишь одной из многих его жертв. Боюсь даже представить, сколько еще моих братьев-изгоев бродит по Вергилии…
