Несколько дней спустя мы вышли на старую разбитую дорогу. Расколотые плиты едва виднелись за толстым слоем покрывавшего их пепла, и нам приходилось внимательно смотреть себе под ноги, чтобы не упасть.
А около полудня следующего дня на горизонте справа от нас показалась большая группа людей. Мисерикордия приказала нам остановиться.
Мы с облегчением растянулись на земле. Вскоре стало видно, что группа состояла из нескольких десятков изможденных мужчин и женщин, скованных, как и мы, черной некромагической «лентой». Во главе группы в сопровождении двух орсов шел невысокий худой мужчина. Белые волосы странным образом контрастировали с серой, словно присыпанной пылью кожей, на которой ярко выделялись зеленые глаза. Мужчина был одет в стандартный черный приталенный балахон-халат некромагов, а в руках у него был зажат увенчанный глумом посох.
– Ои, Мисерикордия, куалис хабере!
[11]
– с иронией протянул он, приблизившись к нам.
– Салвете, Омен, – откликнулась макромантесса. – Эго визум, туи идониус раптум?
[12]
– Она окинула взглядом измученных людей за спиной некроманта.
– Это обычные люди, лишь те двое – маги, – раздался за моей спиной негромкий голос Ирато.
Взгляд голубых глаз некромагини был устремлен на молодую изможденную женщину с растрепанными волосами в оборванном темно-синем платье и мужчину с голым, покрытым свежими рубцами торсом и в простых холщовых штанах.
– Господарэ!.. – дрожащим голосом прошептала женщина-некромагиня и рухнула на колени.
За нею один за другим последовали и остальные пленники Омена.
– Ректум!
[13]
– гневно рявкнул им некромант и вновь повернулся к собеседнице. – Меи идониус, верум туи этиам миелиус. Ипсум господарэ! – в голосе Омена проскользнуло удивление, смешанное пополам с завистью. – Аликвис эго спектаре тантум де орсес! Маат Нихиллус эссе урум…
[14]
А это кто? – перейдя на южный язык, спросил некромант.
Его ищущий взгляд обратился к нам с друзьям.
– Так, южане, – безразлично откликнулась Мисерикордия.
У меня тут же созрел план. Макромантесса явно не просто так «забыла» упомянуть о частях Ключа. Возможно, она опасалась, что «коллега» решит их отобрать. Ведь за такой подарок хозяин вознаградит, не скупясь. И я как можно более громко сказал:
– Мы не простые южане! Или ты забыла, что отобрала у нас две части Ключа от Предела мира?
Эффект был – пальчики оближешь! Глаза Омена выпучились, челюсть отвисла. Плененные некромаги изумленно переглянулись.
– В самом деле? – глядя на Мисерикордию, вкрадчиво поинтересовался Омен, механически переходя на южный язык.
Мисерикордия недовольно цыкнула, и ее глаза злобно сощурились.
– Правда, но это не твоего ума дело, Омен! Или ты хочешь испытать на себе крепость моего кросса?
Мгновение некромаги сверлили друг руга ненавидящими взглядами, потом Омен усмехнулся и опустил глаза, признавая свое поражение.
– Нет, что ты, Мисерикордия. Добыча по праву твоя. Раз уж мы все равно встретились, предлагаю продолжить путь вместе…
Макромантесса смерила его подозрительным взглядом, потом нехотя кивнула. И мы зашагали по разбитой дороге дальше. Пленники Омена, ведомые идущими впереди некромагами, незаметно поравнялись с нами.
– Моя господара! – глядя на Ирато, с жаром прошептала женщина. – Мы думали, вы погибли!
– Боюсь, что этот день уже недалек, – печально улыбнулась наша спутница.
– Меня зовут Ирис. – Женщина бросила беглый взгляд на непринужденно о чем-то беседующих некромагов. – А это Табал, мой брат. Мы поможем вам сбежать.
– Нет! Ты же знаешь, что орсы делают с обладателями дара, – с ужасом прошептала Ирато.
Но Ирис лишь упрямо стиснула губы.
– Нас увели из Анса. Я следила за Оменом все эти дни, я знаю, в чем его слабость! Если удастся раздобыть его фест…
– Не надо, Ирис, – твердо повторила Ирато. – Это слишком опасно, я не хочу, чтобы вы рисковал собой из-за меня…
– Эй, вы там, заткнитесь! – недовольно окликнул нас Омен и дернул посохом, принуждая своих пленников отойти от нас.
– Анс – это город? – пару минут спустя негромко спросил я Ирато.
Некромагиня кивнула.
– Неужели слуги Нихиллуса нападают на своих собственных сограждан? – удивился я.
– С воцарением моего кузена Нихиллус делает все, что хочет, и Урусалар не в силах его остановить…
– Словно ты бы могла, девчонка… – недовольно пробормотал Далар.
– У законных наследников есть особая сила, она дает нам власть над всеми хуфу, – с достоинством откликнулась Ирато.
– То-то я смотрю, эта парочка так и рвется тебя слушать! – язвительно заметил орк.
– Во-первых, они не хуфу, а во-вторых, я не могу воззвать к этой силе без короны. – Плечи Ирато поникли.
Услышав очередной недовольный окрик Омена, мы погрузились в тревожное молчание.
На закате некромаги разбили лагерь. Согнав пленников в кучку, Мисерикордия приказала орсам окружить нас, и они с Оменом скрылись во тьме. Впрочем, очень скоро некромант вернулся.
– Я помню, как вы взошли на трон, моя господара, – с издевкой проговорил он, с любопытством разглядывая Ирато. – А теперь вы сидите в пыли у моих ног со связанными руками… – Некромант облизнул тонкие губы.
Ирато выпрямила спину и с презрением поглядела на Омена.
– Помоги мне, и я даю слово, что прощу тебе предательство! – высокомерно бросила она.
Некромант рассмеялся:
– Лучше уж я буду служить князю Нихиллусу, и уж он вознаградит меня по заслугам!
– Но не так, как Мисерикордию, – мгновенно вклинился в беседу я.
Глаза некроманта недовольно сузились, и я ощутил, что нахожусь на правильном пути. Семена соперничества нужно взрастить, чтобы они превратились в цветы ненависти, которые, при правильном уходе, созреют в плоды действия…
– Это не твое дело, южанин! – наконец презрительно процедил сквозь зубы некромант.
Я усмехнулся:
– Ошибаешься, мое. У нас на Юге есть выражение: «Враг моего врага – мой друг». Мисерикордия обманула меня, и я готов пойти на все, чтобы отомстить ей…
Я многозначительно замолчал, давая Омену поглубже заглотить приманку. И он заглотил!
