— Тяжелая смерть, — произнес он. Остальные Гончие поняли, что он имеет в виду Молнара, и разом взглянули на часы, чтобы узнать, когда Шри Ньютон примет очередную жертву.
— Молнару она понравилась, — сказала бан Бриджит. — Если вы ня увидели. Когда он обернулся, чтобы отдать приказ вахте, я заметила его воодушевление.
— Он точно хотел нас хорошенько поиметь, — добавил Виллги.
— И это был поступок безумца, — сказал Фир Ли, который вошел в покои последним. — Поэтому я знал, что он попытается провернуть нечто эдакое.
— Да, — согласился Виллги. — Я заметил. Ты активировал альфвены, как только вошел в центр управления. И ты с самого начала хотел его уничтожить. — Конечно, Виллги не мог не одобрять этого.
— А совершенное тобой разве не безумие? — спросил Гримпен. — Ведь не зря никто не включает альфвены так глубоко в гравитационном колодце. Разве ты не чувствовал вонь сожженной изоляции, раскаленной керамики, расплавившихся металлов и пластика? «Пылающие врата» в ближайшее время никуда не полетят.
Фир Ли пожал плечами.
— Я никуда и не собирался. Контроль повреждений уже работает. В случае необходимости «Юстикар» привезет материалы и запчасти. Я отправлю его на верфи для ремонта, так что он сможет доставить все необходимое. Но, надеюсь, нашим складам и мастерским хватит ресурсов для самостоятельной починки.
Виллги шагнул к обзорному экрану и продолжал вводить координаты, пока в центре не начал бурлить и клокотать Сапфировый Пост.
— Интересно, — задумался он. — С такой скоростью он мог бы оказаться по другую сторону звезды прежде, чем на него повлияли бы температура и давление.
Гримпен покачал большой головой.
— Пускай звезда не более чем скопление раскаленного газа, но на такой скорости он словно врезался бы в каменную стену.
— Каменная стена, — пробормотала бан Бриджит, вспомнив что-то из детства. Частицей своего внимания Фир Ли отметил, как ее черты мимолетно смягчились, но не успел сделать никаких выводов, поскольку мгновение спустя женщина уже взяла себя в руки.
— Излучение зажарит его намного раньше, — возразил Виллги.
— Что ж, — сказал Гримпен, отставив бокал на столик. — Я отправляюсь на Старые Планеты.
Виллги отвернулся от обзорного экрана и вопросительно поднял бровь.
— Думаешь, там?
Человек-гора пожал плечами.
— Возможно.
— Тогда я навед’юсь на Узел Павлина, — заявила бан Бриджит. — Кому-то явно ня давала покоя эта Крутилка, раз он решил отнять ее у Молнара; а Молнар преодолел весь путь от Хадрамоо, лишь чтобы забрать ее у Нового Эрена. Возможно, там я возьму след флота.
— Да, — произнес Гримпен. — Весь путь от Хадрамоо.
«Он что-то знает, — догадалась бан Бриджит. — Или думает, что знает. Но мы еще посмотрим, кто первый доберется до сути».
Она одарила Гримпена милой улыбкой и задалась вопросом, знают ли другие Гончие историю о короле Каменной Стене и Крутящемся Скипетре. Они выросли во внутренних мирах, а не на Ди Больде, как она; и легенды о «народе песка и металла» не заглядывали так далеко в Спиральный Рукав.
Фир Ли обернулся к Виллги:
— Тогда тебе придется проникнуть в КЦМ и разузнать о потерянных кораблях.
— Извини, Черный Гончий, — ответил тот. — Дела на Гановере. Может, позже. Не надо спешить. Ты ведь сам говорил, что корабли исчезали в течение многих лет.
Понимая, что все его планы пошли насмарку, Фир Ли вздохнул.
— Возможно, Грейстрок узнает то, что мне нужно.
Бан Бриджит поняла, что Фир Ли и не догадывается о возможностях Скипетра. Он слишком сосредоточился на Разломе, на вероятном вторжении Конфедерации, на загадочных исчезновениях. Крутилка прошла прямо у него под носом, а он даже не заметил ее. Тем лучше. Большой почет ждет при дворе Ардри всякого, кто доставит ему Скипетр. И лучше, если им окажется бан Бриджит, а не Фир Ли.
Если один флот отправился за Скипетром, а другой сражался, чтобы отнять его, значит камень стоил того, чтобы им обладать. Поиск будет захватывающим. Если она найдет Скипетр и сможет забрать его у того, кто проредил флот Молнара, и если в артефакте действительно заключена та сила, которую ему приписывала легенда, обладание им могло наконец дать Ардри возможность властвовать. Конечно, многовато «если», но ведь она была Гончей.
Даже если Скипетр Каменной Стены окажется столь же бесполезным, как и Уроборос, по крайней мере, Ардри получит новую безделушку для королевского музея Лиги на Верховной Таре. Талли О’Коннор считал себя большим ценителем искусства и археологом-любителем. Он будет благосклонен к любому, кто принесет такой артефакт, а благосклонностью при королевском дворе пренебрегать не стоило.
Но Гончей не давало покоя то, что она не знала, что знал Гримпен или считал, будто знает.
ОН КРАК
— И что же ты знаешь или считаешь, будто знаешь? — спрашивает человек со шрамами так неожиданно, что поначалу арфистка не понимает, что он вновь оборвал нить повествования.
— Я пришла затем, чтобы узнать. — Она тянет время, наигрывая мелодию. Человек со шрамами наблюдает за тем, как танцуют ее пальцы, и ждет правдивого ответа.
— Значит, ты знал ее, эту бан Бриджит? — произносит она.
Это не ответ, а только очередной вопрос. И все же человек со шрамами расценивает его как ответ.
— Конечно, я знал ее. Откуда, по-твоему, я узнал о ее роли в истории? Я знал их всех, прокляни меня боги, ибо знание о случившемся было тяжелым бременем.
Человек со шрамами поигрывает стаканом, крутя его и перекатывая из одной руки в другую.
— И что с бан Бриджит? — настаивает арфистка.
Человек со шрамами склоняет голову.
— Она была женщиной-ведьмой. Она очаровывала мужчин и пользовалась ими так же легко, как рабочий использует свой инструмент и столь же быстро откладывает его в сторону, когда в нем больше нет необходимости. Тебе не оценить ее высокомерия — как и не заметить его, когда она того не желает. То, что ты творишь струнами, она была способна вызывать жестом и взглядом. Возьми, к примеру, Виллги с его едва сдерживаемой, взрывной жестокостью или даже Гримпена и его несокрушимую выдержку. Их никто и никогда не полюбит.
Арфистка удивлена искренними слезами в глазах старика. Она и не думала, что он способен на них.
— А она любила столь же сильно, как была любима?
— Сколько тебе известно? — вновь спрашивает человек со шрамами. — Зачем ты пришла? Ее любовь могла быть безграничной, либо ее могло и не быть вовсе. Когда кто-то способен притворяться так же мастерски, как она, кому под силу отличить шлак от злата? Это и было самым ужасным. — Он опускает голову и утирает слезы. Арфистка видит, как мужчина содрогается, будто сквозь него прокатывается небольшое землетрясение. Его руки взметаются и хватаются за край стола.
