— По-твоему, двусторонняя лучше?
Но человек со шрамами качает головой, отрывисто и неприятно посмеиваясь.
— Нет, — говорит он, пережевывая новую порцию мяса так, что из уголков рта течет подлива. — В ту ночь он сделал нечто большее. Люди Джека организовали засаду на Вольдемара, когда тот покидал порт, и отсекли гадюке голову. Поэтому в конечном итоге игра Фудира удалась. Он оставил Новый Эрен на опытного и единоличного правителя, а также спас лицо Хью, похитив его. Никто не мог бы сказать, будто Хью сбежал.
От арфистки веет скептицизмом.
— Это и были мотивы Фудира? Они кажутся несколько возвышенными для столь приземленного человека.
Человек со шрамами взирает во тьму своего блюда.
— Возможно, мотивы он додумал позже. Но его уже не спросить.
— Значит, он умер? Тогда нам не узнать, что случилось на самом деле.
— О, зачатки мудрости. — Он возвращается к еде.
— А какая вторая версия? Ты сказал — их две.
Человек со шрамами пожимает плечами.
— Ему требовалось, чтобы кто-то прикрывал его спину.
— Менее благородный мотив, — соглашается арфистка.
— Да, так и есть.
— Есть и третья причина.
Человек со шрамами отрывается от тушеного мяса. Он проглатывает порцию и вытирает губы.
— Какая же?
— Дружба. Они кружились в одном танце.
Человек со шрамами задумывается.
— Возможно, — соглашается он. — Иногда можно понять, что случилось в действительности, по свидетельствам тех, кто там был. — Его ухмылка являет испорченные зубы. — Но у тебя нет даже этого. Есть только мой пересказ их историй.
— Значит, ты приукрашиваешь?
Он пожимает плечами.
— Даже инженеры создают чертежи и планы, основываясь на нескольких перспективах. Уже поздно, и этим вечером ты играла три раза. Четыре, если считать наш разговор. У тебя есть номер в хостеле?
— Я думала остановиться здесь. Ты говорил — наверху есть комнаты.
Человек со шрамами молча кивает.
— Номер три-Г, если свободен. — Очередная ухмылка. — Мы с тобой могли бы порезвиться.
Арфистка пристально смотрит на него, а он просто ждет, когда она уйдет. Наконец она говорит:
— Тогда другую комнату.
Человек со шрамами подзывает бармена, делает ему знак и указывает на арфистку. Вскоре одна из служанок подходит с самопрограммирующимся ключом и кладет его на стол.
— Примите благодарность от заведения, — бормочет она, оглядывая сперва арфистку, потом ее инструмент.
— Возможно, ты захочешь обдумать рассказанное мной, — говорит человек со шрамами. — Это позволит тебе над чем-нибудь поразмыслить, если не с кем-нибудь переспать.
— Сбежит ли Хью, когда они доберутся до Иеговы, и попытается ли вернуться на Новый Эрен? Ускользнет ли Фудир от Олафссона и отправится на Хадрамоо? Найдет ли Олафссон Донована или же Грейстрок опередит его? И что насчет… Что насчет бан Бриджит? Чем она занималась все это время?
— А это, — говорит человек со шрамами, — будет причиной проснуться утром.
ГЯНТРЭЙ
ЛИЦОМ К ЛИЦУ
— Доброе утро, арфистка, — ехидно здоровается человек со шрамами, когда с рассветом в бар заходят несколько отважных душ. Славобог по-прежнему стоит за стойкой и, судя по всему, так и не покидал свой пост — как и человек со шрамами, который вновь сидит в своей нише. Зал наполнен густым ароматом овсянки, яиц и даала.
[38]
— Надеюсь, ты хорошо выспалась, — продолжает человек со шрамами. — По прошествии некоторого времени ночной треск баллистических полетов может стать вполне успокаивающим, а утренний спуск груза сойдет за кукареканье петуха.
Арфистка смотрит на него мутным взглядом и просит у Славобога кружку чего-нибудь бодрящего. Она несет кофе к нише и медленно присаживается за стол. Тарелка человека со шрамами наполнена даалом и тушеной фасолью, яичницей, холодным жирным беконом и обжаренными грибами. Арфистка бросает на пиршество полный ужаса взгляд и замечает, что человек со шрамами, похоже, в хорошем настроении.
— Каждый день обещает что-то новое, — произносит он. — По сравнению со вчерашним ночным кошмаром сегодня нас ждет легкий путь.
— И какие кошмары посещали твой сон? — Вопрос праздный — она еще не совсем проснулась, — но его молчание стряхивает с девушки остатки сна.
Мужчина обмакивает кусочек наана в даал и отправляет в рот. В перевернутой впадине подбородка скапливается соус.
— Тебе они не понравятся, — отвечает он, прежде чем проглотить.
Тишина постепенно становится неловкой. Но неловкость постепенно уходит. Человек со шрамами ворчит:
— Есть такие сны, которые снятся днем. Временами мне кажется, что ты не совсем реальна и я просто говорю с частью своего разума. Я не уверен.
— Значит, ты не уверен в собственном разуме?
Игривый вопрос, заданный в шутку, заставляет человека со шрамами глубже вжаться в нишу.
— Нет, — шепчет он, — не уверен.
Теперь арфистке становится действительно неловко, она торопливо извиняется и отправляется к буфетной стойке. В баре осталось совсем немного посетителей, а завтракающих еще меньше, поэтому меню завтраков небогатое. Девушка смотрит на неаппетитные блюда. Бекон холодный, и в нем больше жира, чем мяса. Яичница остыла до такой степени, что больше напоминает резину. Наконец арфистка останавливает свой выбор на тарелке овсянки с нааном и стаканчике дынного сока. Забрав еду, она возвращается в нишу и слегка удивляется тому, что человек со шрамами до сих пор безмолвно смотрит на свою тарелку.
— Когда мы попрощались ночью, — напоминает арфистка, — Хью и Фудир скользили к Иегове вместе с курьером конфедератов.
Человек со шрамами молчит, и арфистка боится, что своими замечаниями осушила колодец его красноречия. Но затем он поднимает глаза и смотрит на нее.
— А какая у тебя история? Может, это тебе следует рассказывать?
— У каждого своя история. Но не все они одинаково интересны. Я пришла узнать о Танцоре. Мой рассказ не столь значим.
Арфистка не просит его поведать свою личную историю, хотя подозревает, что в ней таится голтрэй. Она не уверена, что хочет ее услышать, но невысказанный вопрос повисает в воздухе между ними.
Наконец человек со шрамами вздыхает и вновь начинает свой танец.
— Бан Бриджит, — говорит человек со шрамами, — прибыла на Узел Павлина…
