– Завтра, – сказал Харальд. И зевнул.
В понедельник Макс подал дедушке завтрак в постель точно в положенное время, но старика было невозможно добудиться. Может, Йенни дала ему слишком большую дозу? Макс провел рукой по лбу деда. Температура была нормальная. Пульс тоже. Оставалось лишь дождаться Елены.
Итальянка недолго выбирала способы пробуждения пациента. Как и все санитарки, она находилась в постоянной запарке. Но и ей вскоре пришлось сдаться.
– Должен еще мало поспать, не болен. Я буду освежать дедушку здесь в постель, – сказала она и сделала только самое необходимое.
Сразу после ухода Елены и родителей Макс раздобыл газету «Райн-Некар-Цайтунг» и с тревогой стал изучать колонку местных происшествий. И действительно вскоре натолкнулся на набранный жирным шрифтом заголовок. Его трудно было пропустить:
«На территории дачного поселка найдено мертвое тело. Полиция Гейдельберга и пожарные ведут расследование
Ранним утром в воскресенье на делянке садоводческого поселка Бергхоф в полусгоревшем домике служба спасения обнаружила труп. С уверенностью можно предположить, что речь идет о преступлении. Тело (личность жертвы уже установлена) благодаря быстрому вмешательству пожарной команды успело лишь незначительно обуглиться. Во рту убитого находился кляп, свернутый из носового платка. Более подробные сведения будут получены после вскрытия, однако уже сейчас можно предполагать, что смерть, по всей вероятности, наступила от удушья, а не от легкого огнестрельного ранения.
Недалеко от места находки был найден припаркованный «поло». По данным полиции, он принадлежал жертве. Полиция не исключает убийства из мести, что в криминальных кругах случается довольно часто.
Просьба к свидетелям, заметившим что-либо особенное в районе преступления в указанное время, в частности, турецкой семье и молодой паре, незамедлительно связаться с полицией».
Точно ли здесь шла речь о Пите Булле? Макс насторожился. В статье говорилось о легком огнестрельном ранении, а смерть наступила от того, что во рту убитого торчал кляп. Ошибка полиции или скорее неаккуратность репортера? Лучше всего было бы сейчас позвонить Йенни, но они договорились не говорить по мобильному о Пите Булле и его смерти. Макс вырезал статью, а газету выбросил в мусорный бак. Затем быстренько забежал к дедушке и убедился, что тот продолжал спать сном праведника.
«Как-то примет меня Йенни, ведь она ни разу до этого не приглашала к себе домой?» – думал Макс, садясь за руль. Если любопытные соседи станут подглядывать через глазок и интересоваться, кто он такой, то можно будет выдать себя за почтальона.
Йенни лишь приоткрыла дверь, оставив щелочку. Очевидно, неожиданное появление Макса ее не сильно обрадовало. Девушка была в пятнистым купальном халате, волосы в беспорядке, и зубы не чищены. Йенни с неохотой впустила Макса, да и то только на крошечную кухню.
Макс присел на скамейку рядом с большим древним целлулоидным пупсом. Кукла, одетая в вязаные ползунки, вызвала у него непроизвольную улыбку. Сестра Макса держала у себя в комнате в Берлине элегантно одетый портновский манекен, у него самого на шкафу примостился Будда. Отец насмехался над ним, говоря, что с молодым поколением эти штуки пришли на смену традиционным садовым гномикам.
Йенни дважды прочитала газетную статью и посмотрела на Макса таким взглядом, что он смутился, будучи не в силах разгадать ее мысли.
– Что ты об этом думаешь? – спросил он.
Йенни заплакала.
– У меня не было выбора, – всхлипывая, произнесла девушка. – В какой-то момент он вдруг пришел в себя!
– Ни фига не понял!
Макс оглянулся вокруг в поисках упаковки бумажных носовых платков «Tempos», но Йенни уже достала из кармана халата тряпочку ядовито-зеленого цвета.
Она долго сопела и сморкалась, но в конце концов пришла в состояние, когда могла рассказать обо всем более содержательно. После того как Макс пошел разыскивать припаркованный «поло», а она осталась один на один с мертвым Питом Буллем, тот неожиданно ожил, зашевелился и застонал. Объятая страхом и ужасом перед этим человеком, она засунула ему в рот носовой платок и быстро натянула на голову пластиковый мешок.
– А потом? – спросил Макс.
Йенни дрожала как осиновый листок:
– Он так противно хрипел, – жалобно пискнула она, – но когда ты вернулся, он уже утих.
После этих слов Макс тоже утих: ему потребовалось время, чтобы осознать весь масштаб последствий. Ситуация, таким образом, принимала совершенно другой оборот: Пита Булля завалил не чокнутый дедуля по ошибке, а Йенни, и вполне сознательно. Возможно, его еще можно было спасти? Все это не умещалось в голове. Зачем было душить абсолютно беззащитного раненого?
Йенни с заплаканными глазами смотрела на Макса. И тут до него наконец дошло: Пит ее тогда изнасиловал!
– Они меня схватят! – запричитала Йенни. – Там мои отпечатки пальцев, мой платок…
Макс обнял девушку и утешил как мог:
– У тебя есть алиби, ты провела ночь у меня!
И все же осадок остался; что-то в этой истории нечисто, лучше сейчас поехать домой, решил он, и приглядеть за дедушкой.
20
Комиссар Рональд Мельф терпеливо выслушивал рассказ своего друга Харальда Кнобеля о втором звонке шантажиста. А выслушав, поделился своими соображениями:
– Того взломщика, что недавно слетел у вас с лестницы, мы всерьез не принимаем – он точно никаких писем с угрозами не писал. Это мелкий воришка и несостоявшийся сутенер. Но этот простофиля утверждает, что дружит с твоим сыном. Более идиотского способа вывернуться трудно себе представить.
– Ладно, проехали. Свой срок он схлопотал и едва ли у нас еще раз объявится. Меня куда больше интересует, удалось ли вам продвинуться в розыске шантажиста?
– Мы как раз перепроверяем, кто из владельцев участков, прилегающих к главной улице, замечен в сутяжничестве. Как бы то ни было, мы не смогли отследить первый звонок, так как неизвестный звонил из аппарата с центрального вокзала Франкфурта. Но мы держим одного подозреваемого под прицелом. Его имя я по определенным причинам не хотел бы называть. Это потрепанный жизнью, но в целом беззащитный гражданин, бомбардирующий местные газеты письмами по любому поводу. Мы держим его в поле зрения, так что ты не переживай.
На самом деле собственный сын беспокоил Харальда больше, чем чокнутый незнакомец. Что, если этот Хорст Мюллер все-таки поддерживал сомнительные контакты с Максом, используя его, например, в качестве мелкого торговца наркотиками? Пока Харальд решил помалкивать. На его семью ни в коем случае не должна пасть тень. До сего дня о ней распространялась молва как об идеальной и очень счастливой. Так стоит ли разрушать иллюзии?
Будем надеяться, что сын обрадуется возможности провести уик-энд вместе с отцом на озере: рыбалка, пикник с грилем, мужские разговоры, то да се. О старике неплохо позаботится Петра, тем более что она этим уже занималась, когда Макс ездил к сестре в Берлин.
