Юкио исправно раз в месяц давал ей деньги на домашнее хозяйство. Не какую-то особо крупную сумму, но на жизнь вполне хватало, тем более что у нее в перспективе тоже намечался неплохой заработок, как только она получит диплом об окончании университета. А вот чем зарабатывал Юкио, ей хотелось бы все-таки узнать поточнее. Ей казалось, что она задала совсем простой вопрос. Она не ожидала услышать то, что он ей поведал. Сначала, как и в разговоре с ребе, Юкио рассказал о бедствиях, которые регулярно обрушиваются на его далекую страну. Луцинка об этом слышала, без подробностей, конечно, и ужасно, всем сердцем сочувствовала. Потом муж открыл ей свою мечту, касающуюся создания голема.
Луцинка просто ушам не поверила. Она звонко рассмеялась и проговорила сквозь смех:
– Надеюсь, ты шутишь?
– Конечно, нет, – ответил упрямо Юкио.
– Ты веришь в сказки и чудеса? – спросила Луцинка у мужа, погладив его по щеке.
Она знала, что мужчины до самой старости остаются мальчишками и фантазерами, и чувствовала умиление.
– Нет. Я верю, что если такой защитник существовал у евреев, я смогу его воссоздать, чтобы он защищал японцев.
– Хорошо, – рассудительно заметила тогда Луцинка, не желавшая обострять отношения с любимым. – Ладно. Но как ты себе представляешь? Все-таки сто с лишним миллионов вашего народа – это не еврейское гетто в средневековой Праге. Куда там голему справиться!
– Ну, во-первых, он будет обладать сверхъестественной силой. Его нельзя оценивать обычными человеческими параметрами. А во-вторых, мне бы только понять алгоритм. Если получится сделать одного, получится и тысяча.
– То есть у каждой японской семьи в идеале будет сидеть в кладовке свой голем? – изумилась молодая жена.
– Я так далеко не загадываю. Мне главное сейчас создать одного. Мне придется работать в одиночку. И… – тут Юкио прервался, почувствовав, что Луция его не понимает. – …в общем, пока еще у меня идет подготовительная стадия.
– Но чем же ты зарабатываешь все-таки? – вернулась к изначальной теме жена.
– Я пока не зарабатываю денег. У меня есть на счету в банке некоторая сумма. Досталась по наследству, – он почему-то постеснялся сказать, что живет на средства родителей.
– А что будет, когда она закончится, твоя сумма? – продолжала допытываться жена.
Деньги не должны были закончиться, но ей об этом знать не полагалось.
– Не беспокойся об этом, – просто сказал Юкио.
И все-таки тогда Луцка недооценила всю странность его занятий и всю степень его одержимости. Она еще до замужества знала, но не придала значения тому, что ее парень ходит в синагогу (пусть себе ходит, развлекается, не может же он быть настоящим евреем, какой из него еврей). И потом, услышав про его планы, не придала она особого значения тому, что рыщет он вечерами по берегам Влтавы в поисках какой-то особой глины, а также самой его мечте о големе. Все это казалось ей мелочью и ерундой, пока не родилась Марушка.
А потом у нее словно глаза открылись. Когда родилась девочка, молодой мамочке захотелось показать ее всем-всем, кто вместе с ней разделит ее огромную радость. Конечно, все ее родные и близкие радовались, любовались японской куколкой, похожей на своего папашу как две капли воды. Но вот тут Луцинку и стал терзать еще один вопрос: а что же родственники папочки? Они и на свадьбе не были, и поздравление тогда не прислали. Но это ладно. Ей самой это не очень-то и нужно было. Но сейчас – совсем другое дело! Сейчас новый человек явился в мир и нуждается в любви и поддержке всех, кто имеет к нему хоть какое-то отношение!
– Слушай, – спросила она как-то раз, – а твои знают о том, что у тебя дочь родилась?
– Я сообщу, – потупившись, пообещал Юкио.
Он действительно написал в Японию. Но только отцу. Очень коротко поставил в известность, что некоторое время тому назад женился на чешской девушке, а вот теперь у них появилась дочь, которую назвали Марико. Он даже вложил в конверт фотографию малышки, чтобы отец (а если тот сочтет возможным сообщить матери, то и мать) полюбовались бы на плод его любви.
Ответ пришел очень быстро, он даже не ожидал. Отец поздравлял его с рождением дочери, но сокрушался, что сын не выполнил главное требование семьи. Ведь ему разрешалось абсолютно все, за одним-единственным исключением: жениться он обязан был на японской девушке. Интересы их семьи равнялись интересам страны. И тут отступлений от данного слова допустить не представлялось возможным. Не может наследство попасть в руки гайджинам. Дальше отец писал, что мать очень разочарована, что тем не менее счет его пополняться будет, хотя и не в той мере, как раньше, но что на наследство ему рассчитывать не стоит.
Юкио довольно спокойно отнесся к словам отца, он ожидал худшего. Денег ему хватало, а наследство было совершенно ни к чему. Тем более, когда он добьется своей цели, ничья поддержка ему не понадобится. Он с чистой совестью показал жене письмо на рисовой бумаге с рядами красиво очерченных иероглифов и передал поздравления его семьи в связи с рождением дочери.
– И никаких подарков не прислали ребенку? – изумилась молодая мать. – У вас разве не принято дарить на рождение младенца подарки? Ты видел, сколько мои всего надарили?
Да, конечно, подарки! Как это он не подумал? Действительно, родственники жены просто с ума посходили, когда на свет появилась Марико. Натащили в дом столько: и коляску, и кроватку, и ванночку, и целые стопки детской одежды!
– Принято! – ответил Юкио, – но я написал им, что ничего не надо. У ребенка же все есть, правда? А они старые, сил мало. Куда им по магазинам ходить.
И Луцинка поверила, хотя где-то в самой глубине души поселились обида и недоумение. Она была очень занята учением и ребенком, но обязанности по дому выполняла неукоснительно: в этом состояла особая доблесть чешской женщины, воспитанной в духе вековых народных традиций. Да, в доме всегда царили чистота и уют, а к обеду и ужину подавались только что приготовленные блюда. Но совместных трапез становилось все меньше и меньше. Юкио вернулся к своим делам и размышлениям, все глубже в них погружаясь.
Став матерью, она почувствовала потребность посещать храм по воскресеньям, чтобы молиться за своего младенца. Но муж и не думал ее сопровождать. Он жил своей жизнью, своими настойчивыми маниакальными поисками того, чего нет, никогда не было и тем более не будет. Она постепенно утрачивала уважение к супругу. Вроде взрослый серьезный человек, а верит в дурацкую сказку. А что, если бы она поверила, что подарки на Рождество приносит Ежишек?
[4]
Или принялась бы искать гномиков-помощников в Богемских лесах, вообразив себя прелестной Златовлаской? Никакой реальной помощи она от мужа не видела. Юкио не гулял со своим ребенком, оправдываясь занятостью, и почти не помогал семье материально.
И еще – Луцинка по-детски обижалась на эту непонятную сказку про уродского голема. Нашел чем занять свою жизнь! Как будто у ее народа нет настоящих сказок, идущих из самой глубины души. Она в лучшие их с мужем минуты пыталась как-то отвлечь одержимого идеей создания глиняного существа возлюбленного, пересказывая другие сюжеты, заставлявшие ее сердце замирать от красоты, печали и чувства вековечного родства с ними.
