И вот она лежит здесь, открытая. Что будет потом – покажет время.
– Как вы работаете?
София прервала ее размышления, и Жанетт почувствовала, что краснеет.
– Группа тщательно работает над материалом, полученным в результате наблюдений. Все, что известно о месте преступления. Мы читаем протокол вскрытия, протоколы допросов, проверяем биографию жертвы. Цель – настолько воссоздать прошлое, чтобы реконструировать преступление. Настолько точно, чтобы можно было понять, что происходило до, во время и после преступления.
– А что у вас есть? – София погладила лоб Жанетт.
Жанетт подумала – лучше бы поговорить о чем-нибудь другом. Но она понимала, что нуждается в помощи Софии.
– Если про Самуэля, то там еще три убитых мальчика. Первого нашли в кустах неподалеку от Педагогического института в мумифицированном виде.
– Значит, его держали где-нибудь взаперти?
– Да. Второй, из Белоруссии, лежал на острове Свартшёландет. Третьего нашли в Данвикстулле.
– Нелегальные беженцы? Ну, за исключением Самуэля?
Жанетт поразилась хладнокровию Софии. Самуэль проходил у нее курс лечения, и все же непохоже, чтобы смерть мальчика вызвала у нее какие-то эмоции. Ни тоски, ни беспокойства о том, что она, может быть, могла сделать больше.
Жанетт прогнала неприязненное чувство и продолжила:
– Да, и общее тут то, что все они были жестоко избиты и накачаны обезболивающим.
– Еще что-нибудь?
– У них на спине были отметины. Мальчишек явно пороли.
Гамла Эншеде
Вечер с Жанетт Чильберг ознаменовался несколькими неожиданностями. И дело было не только в том, что Жанетт полагалась на нее как на судебного психолога, который сможет составить профиль преступника, а такая работа даст Софии полный доступ ко всем материалам по делу убитых мальчиков.
Жанетт все больше и больше притягивала ее, и София понимала почему. Физическая привлекательность. Противоречия. Она знала, что Жанетт тоже угадывает в ней темноту.
София сидела на диване рядом с кем-то, кого приучилась любить. Она чувствовала себя в безопасности, слушая удары сердца Жанетт через тонкую ткань водолазки, и могла только констатировать, что ей не удается понять, кто такая Жанетт Чильберг и чего она ищет. Жанетт поражала ее, бросала ей вызов – и как будто вызывала искреннее уважение. Это и привлекало Софию.
София сделала глубокий вдох, и ее легкие наполнились запахами. По оконному сливу стучал дождь, аккомпанируя дыханию Жанетт.
Когда Жанетт попросила Софию помочь в расследовании, та под влиянием минуты согласилась с благодарностью, но теперь была готова передумать.
С чисто рациональной точки зрения согласиться на предложение Жанетт означало подвергнуть себя смертельной опасности – София это понимала. Но в то же время это давало возможность воспользоваться ситуацией. Она будет знать все о полицейском расследовании и получит возможность направить его по ложному следу.
Жанетт подробно, не чуя подвоха, излагала детали убийства.
И в то же время – знание о том, кто она сама, та, которой она не должна быть.
Которой она не хочет быть.
– У них на спине были отметины. Мальчишек явно пороли.
Где-то в глубине памяти распахнулась дверь. София вспомнила отметины на своей собственной спине.
Ей хотелось оставить все позади себя, раздеться до самых костей.
София понимала, что никогда не сможет стать единым целым с Викторией, пока не признает содеянное. Она должна понять, должна рассматривать деяния Виктории как свои собственные.
– Кроме того, их изуродовали. Отрезали гениталии.
София ощущала, как ей хочется бежать в простоту, захлопнуть дверь перед Викторией, надежно запереть ее там, внутри, надеясь, что мало-помалу она истает и исчезнет.
Сейчас она должна действовать как актер, который читает сценарий, а потом дает персонажу вырасти внутри себя.
А для этого требуется нечто большее, чем эмпатия.
Надо стать другим человеком.
– Один мальчик иссох, но другой был забальзамирован почти профессионально. Кровь слили и заменили формальдегидом.
Они посидели молча. София чувствовала, что у нее вспотели ладони. Она вытерла руки о колено и заговорила.
Слова пришли сами. Ложь включилась автоматически.
– Я должна изучить материалы, которые ты мне дала, но, насколько я могу судить, речь идет о человеке между тридцатью и сорока годами. Доступ к снотворному ясно указывает на то, что он имеет отношение к медицине. Врач, медсестра, ветеринар – в таком роде. Но, как я сказала, мне нужно проанализировать дело более тщательно. Я потом поделюсь выводами.
Жанетт благодарно посмотрела на нее.
Мыльный дворец
София обедала, сидя за письменным столом у себя в кабинете. После того как Жанетт уговорила ее принять Ульрику Вендин, в дневном расписании стало тесно.
Когда она соскабливала остатки фастфуда в мусорную корзину, на экране лэптопа открылось диалоговое окно.
Входящая почта.
Среди непрочитанного спама мелькнуло безличное «привет!» от Микаэля, а в самом низу списка оказалось сообщение, заставившее ее вздрогнуть.
Аннет Лундстрём?
Она открыла письмо и стала читать.
Здравствуйте. Я знаю, что вы несколько раз встречались с моим мужем. Я хотела бы поговорить с вами о Карле и Линнее и была бы благодарна, если бы вы как можно скорее связались со мной по указанному ниже телефону.
С уважением,
Аннет Лундстрём
Интересно, подумала София и посмотрела на часы. Без пяти час. Ульрика скоро будет здесь, но София все же сняла трубку и набрала номер.
Истощенная девушка сидела на диване, листая иллюстрированный научный журнал.
– Ульрика?
Девушка кивнула Софии, положила журнал на столик и встала.
София смотрела на напряженное тело Ульрики, неуверенные движения, отметила, что девушка не осмеливается поднять взгляд, проходя мимо нее в кабинет.
София закрыла дверь.
В кресле для посетителей Ульрика закинула ногу на ногу, положила руки на подлокотники и сцепила пальцы в замок на колене. София приняла ту же позу.
Это отзеркаливание, копирование физических сигналов, а также рисунка движений и выражения лица. Ульрика Вендин должна узнать в Софии саму себя, почувствовать, что имеет дело с кем-то, кто на ее стороне. Если отзеркаливание удастся, Ульрика сама начнет копировать Софию – и благодаря мелким, едва заметным изменениям языка тела девушка сможет расслабиться.
