Она знала: то, что она пережила когда-то, не поддается описанию.
Жила-была маленькая девочка по имени Виктория. Когда девочке было три года, ее папа построил внутри нее комнату. Пустынное помещение, где были только боль и холод. С годами комната обзавелась прочными стенами из скорби, полом из жажды мести и увенчалась мощным потолком из ненависти.
Комната закрылась окончательно, и Виктория перестала выходить наружу.
Она и сейчас сидела там, внутри.
Это не я, подумала София. Я не виновата. При пробуждении первым, что она ощущала, была вина. Внутренние системы приготовили тело к бегству, к защите.
София из кровати потянулась за упаковкой пароксетина, проглотила со слюной две таблетки. Откинулась на подушку и стала ждать, когда затихнет голос Виктории. Не полностью, полностью он никогда не затихал, но настолько, чтобы можно было расслышать свой собственный.
Расслышать, чего хочет София.
Так что же там произошло?
Вспомнился запах. Попкорн, мокрый от дождя гравий. Земля.
Кто-то хотел отвезти ее в больницу, но она отказалась.
Потом – ничего. Абсолютная чернота. София едва помнила, как добралась до квартиры, а как попала домой из «Грёна Лунд» – и того меньше.
Который час?
Мобильный телефон все еще лежал на ночном столике. «Нокия», старая модель – телефон Виктории Бергман. Надо избавиться от него.
Телефон показывал 07:33 и пропущенный вызов. София нажала кнопку, и на дисплее возник номер.
Незнакомый.
Через десять минут София настолько успокоилась, что смогла встать. Воздух в квартире застоялся, и София открыла окно в гостиной. Боргместаргатан лежала тихая, мокрая от дождя. Слева, из усталой августовской зелени Вита Бергена, торжественно возвышалась церковь Софии, а со стороны Нюторгет долетали запахи горячего хлеба и выхлопных газов.
Вот припаркованные машины.
В велосипедной стойке, через улицу, у одного из двенадцати велосипедов проколота шина. Вчера этого не было. Сознание цепляется за детали, хочет того София или нет.
И если кто-нибудь попросит, она сможет сказать, какого цвета велосипеды. Один за другим, справа налево или наоборот.
Даже задумываться не надо будет.
Она запомнит правильно.
Но пароксетин снимал остроту, позволял мозгу успокоиться и делал будни пригодными для жизни.
София собралась принять душ, и тут зазвонил телефон. На этот раз – рабочий.
Когда она входила в ванную, телефон все еще звонил.
Горячая вода взбодрила ее, и, вытираясь, София подумала, что скоро останется совершенно одна. И будет вольна заниматься чем хочет.
Больше трех недель назад скончались ее родители – дом загорелся, когда они были внизу, в бане. Согласно отчету пожарных, огонь возник из-за замыкания в банном агрегате.
Дом ее детства на Вермдё лежал в развалинах. Все имущество обратилось в пепел.
Дом был застрахован на четыре миллиона. Кроме того, родители Софии владели суммой на сберегательном счете – девятьсот тысяч крон, а также портфелем акций, которые при продаже обеспечат ей почти пять миллионов.
София поручила семейному адвокату, Вигго Дюреру, как можно скорее обратить акции в наличные, а деньги перевести на ее личный счет. В скором времени в ее распоряжении должно оказаться почти десять миллионов крон.
У нее будет достаточно денег, чтобы не беспокоиться о финансах до конца своих дней.
Можно закрыть практику.
Поехать куда хочешь. Начать все сначала. Стать другим человеком.
Но не сейчас, подумала она. Наверное, скоро, но не сейчас. Сейчас ей нужна рутина, которую дает работа. Работать вполсилы и ни о чем не думать. Просто делать то, что от нее ожидают. Это принесет спокойствие, необходимое, чтобы держать Викторию на расстоянии.
Вытершись, София оделась и прошла на кухню.
Заправила кофеварку, воткнула в розетку вилку лэптопа, поставила его на кухонный стол, включила.
Проверив незнакомый номер поисковиком «Эниро», София определила, что он принадлежит полиции Вермдё, и желудок у нее свело. Неужели они что-то нашли? И если да, то что?
Она встала и налила чашку кофе, решив сохранять спокойствие и ждать. Эту проблему можно отложить на потом.
София уселась за компьютер, отыскала папку под названием «Виктория Бергман» и просмотрела двадцать пять текстовых файлов.
Все с названием «Девочка-ворона».
Ее собственные воспоминания.
Она знала, что была больна и что требовалось собрать воедино все воспоминания. Несколько лет она вела диалог с самой собой, записывала собственные монологи, а потом анализировала их. Именно за этой работой она познакомилась с Викторией и наконец смирилась с мыслью о том, что отныне они всегда будут вместе.
Но сейчас, когда она знает, на что способна Виктория, она не позволит манипулировать собой.
София пометила все файлы, набрала в грудь воздуха и наконец нажала Delete.
Появилось диалоговое окно с вопросом, уверена ли она, что действительно хочет удалить папку.
София задумалась.
Некоторое время назад она решила стереть расшифровки бесед с самой собой, но сейчас мужество изменило ей.
– Нет, не уверена, – вслух сказала она и нажала No.
Это было как выдох.
Сейчас предметом ее беспокойства стал Гао. Мальчик без прошлого, который случайно сделался частью ее повседневности. Но случайно ли?
София встретила его в электричке, пребывая в абсолютной ясности. Она видела, что ему нелегко. Когда поезд остановился на станции «Карлберг», они взялись за руки и без слов заключили договор.
С тех пор он жил в потайной комнате за книжным шкафом.
Ежедневные упражнения сделали его физически сильным и выносливым. К тому же он развил невероятную ментальную силу.
Размышляя, София сварила большую кастрюлю жидкой каши, наполнила термос и понесла ему. Мальчик лежал голый на постели в своей обитой мягким, темной комнате. По глазам было видно, что он где-то далеко.
Бесконечно преданный Виктории, яростно бескомпромиссный, Гао стал ее послушным орудием.
Виктория и Гао – две чужеродные части, вживленные в ее тело, но когда ее тело приняло Викторию, оно отторгло Гао.
Что ей с ним делать? Теперь, когда он скорее обуза, чем ресурс?
Хотя она потратила на уборку несколько часов, тяжелый запах мочи все еще пробивался сквозь запах моющего средства.
На полу высилась аккуратная стопка его рисунков.
София поставила термос на пол возле кровати. Вода у него рядом, в маленьком туалете.
