Фредрика мялась, словно не решаясь что-то сказать.
— Но вы так и не ответили на вопрос, — наконец обратилась она к Эден. — Сколько времени в нашем распоряжении?
Эден прикусила губу.
— Верных тринадцать часов, считая с текущего момента. Потом самолет или сядет, или будет уничтожен.
12
10:45
«Коттедж Теннисона». Мрачное место, где творятся темные дела. Эден не хотела поднимать эту тему на совещании, но она хорошо знала, что это такое. Так называемая секретная тюрьма предварительного заключения на территории Афганистана, неподалеку от границы с Пакистаном. Для одних — ад, для других — белое пятно на карте. Ротация заключенных крайне низкая. Большинство содержится здесь по подозрению в терроризме. Осужденные отбывают срок в других тюрьмах, раньше их направляли в основном в Гуантанамо. Впрочем, как подозревала Эден, вопреки американской статистике, далеко не все доживали до основного срока. Самой ей никогда еще не приходилось иметь дела с «коттеджем Теннисона», но одно время она часто слышала это название от своих лондонских коллег.
Они собрались в самой большой комнате для оперативных совещаний. Сама Эден, главный аналитик Себастьян, перед которым она так и не извинилась за вчерашнее, следователи и другие специалисты — всего двенадцать человек. На Эден был темный костюм в мелкую полоску от Хьюго Босса.
— Хороший имидж дорого стоит, — говорила Эден Микаэлю.
— Деньги на ветер, если от тебя несет табаком, — отвечал тот.
Эден чуть не расхохоталась, вспоминая эти разговоры. В другой день она могла бы затушить недокуренную сигарету ради мужа, но только не сегодня. Дождавшись, когда все собрались, Эден открыла совещание. Она не стала терять понапрасну время и сразу перешла к тому, что считала наиболее важным:
— Вопрос в том, почему в этом деле всплыл Захария Келифи. Кто мог затеять все это, чтобы ему помочь? Его нынешняя подруга? Приятель? Кто-нибудь из его группы в клубе?
— Или террористической группы, — поправил кто-то.
— Или так, — кивнула Эден. — И вторая проблема: при чем здесь «коттедж Теннисона»? Как он связан с Захарией Келифи?
— Разве между ними обязательно должна быть связь? — недоверчиво спросил Себастьян. — Может, кто-то просто хочет одним выстрелом убить двух зайцев?
— Верно, — согласилась Эден, мысленно поблагодарив Себастьяна за дельное замечание. — Но в любом случае остается вопрос, откуда этот террорист знает о «коттедже Теннисона»? Не слишком известное место.
Один из следователей поднял руку:
— Думаю, имеет смысл навести справки в Интернете. Я сам этим займусь, а потом позвоню вам.
— Я тоже, — отозвался Себастьян. — Но боюсь, мы найдем не так много. Одного названия мало, надо искать что-то конкретное.
— Таким образом, мы опять возвращаемся к тому, с чего начали, — подвела итог Эден. — Откуда тот, кто это писал, знает про «коттедж Теннисона»?
Правильно ли она расставила приоритеты? Эден сомневалась. Она не знала, как связать воедино разные стороны этой проблемы. Что важней для злоумышленника, «коттедж Теннисона» или освобождение Захарии Келифи? Почему требования адресованы правительствам двух стран? Неужели преступники не знают, что США никогда не вступают в переговоры с террористами? Ни при каких обстоятельствах они не смогут закрыть «коттедж Теннисона» за то время, пока в самолете не кончится запас топлива.
«То же, очевидно, касается и вопроса с Захарией Келифи, — думала Эден. — Шведское правительство не станет пересматривать свою позицию из-за угрозы взрыва. Иначе нас ждет целая череда подобных атак. Кроме того, до сих пор неясно, не блеф ли все это?»
Последнее угнетало Эден больше всего.
— Давайте отвлечемся от их условий и сосредоточимся на реальности угрозы. Я имею в виду наличие бомбы на борту самолета. Что говорит по этому поводу Арланда?
— Я связывался с ними, — отозвался один из следователей. — Они утверждают, что сегодня пронести взрывное устройство в самолет практически невозможно, ни с багажом, ни с ручной кладью. Во всяком случае, на рейсы в США.
— Из-за рентген-сканирования?
— Именно. Американцы заставляют сканировать все.
— Что же они делают, если обнаружат что-нибудь подозрительное в вещах, сданных в багаж? Что, если сумка закрыта на замок? Они его взламывают? Что-то не могу припомнить такого случая…
— Вероятно, именно на это и рассчитывают террористы, — нетерпеливо перебил Эден Себастьян.
— На что? — Она посмотрела на него с недоумением.
— На нашу неуверенность, — ответил Себастьян. — На то, что мы не можем рисковать, а поэтому будем сидеть и гадать, есть ли там бомба, вместо того чтобы заниматься непосредственно теми, кто угрожает взорвать самолет.
— Ты прав. — Эден задумчиво кивнула. — Уж очень все это напоминает наше вчерашнее дело. Нам сообщили, где и когда ожидать взрывов, и мы занялись эвакуацией людей и поисками бомб. В самолете, который находится в воздухе и, как утверждают террористы, взорвется при попытке его посадить, такое невозможно, даже если отрядить кого-нибудь из команды проверить багаж и ручную кладь. Сумок слишком много, к тому же на борту «боинга» отсутствует необходимое для такой работы оборудование.
— Но то, что машина взорвется при попытке ее посадить, кое о чем нам говорит, — заметил Себастьян.
— Да, — кивнула Эден. — Пока информация не просочилась в прессу, террористы не смогут проверить, идет ли самолет на посадку…
— Если только один из них не находится в салоне, — закончил мысль Себастьян, — или не имеет контакта с кем-нибудь на борту.
Эден задумалась. Только сейчас она обратила внимание на то, как тонко все задумано. Полицейским и членам правительства надо было иметь стальные нервы, чтобы противостоять этой угрозе.
— Если тот, кто оставил в туалете эту записку, находится среди пассажиров, он рассчитывает на то, что сможет потом беспрепятственно покинуть самолет. По-видимому, он не планирует никакого взрыва, потому что в этом случае погибнет сам. Не исключено, конечно, что он готов пойти на смерть ради выполнения своих условий, но это представляется мне маловероятным.
— И тут возникает еще вопрос, — вмешался в разговор один из следователей. — Каким образом он войдет в контакт с нами? Как, по мнению его сообщников, он должен узнать, что их требования выполнены?
— Из СМИ, — предположил Себастьян.
— Но эта новость еще не просочилась в газеты.
— Пока нет, но это вопрос времени. Нет ни малейшего шанса, что нигде — ни в Арланде, ни в САЛ, ни в полиции, ни, в конце концов, где-нибудь на американской стороне — не произойдет утечки информации.
— То есть об освобождении Келифи и закрытии «коттеджа Теннисона» он должен узнать из газет? На это рассчитывают его сообщники?
