— С большим удовольствием. — Она улыбнулась.
На острове Кунгсхольмен не стоило работать уже потому, что здесь не было приличных ресторанов. Сейчас они обедали в посредственном заведении азиатской кухни на Дроттнинггатан. Выбор Алекса.
— В следующий раз тебе решать, где будем есть, — сказал он, словно прочитав ее мысли.
Похоже, он действительно умел это делать. Фредрике редко удавалось что-нибудь от него скрыть.
— Вариантов не так много.
Она отодвинула тарелку. До встречи оставалось полчаса, а ей надо быть на месте за пятнадцать минут до начала. Над столом повисла тишина, однако все темы для разговоров, похоже, были исчерпаны. Они успели обсудить и новую должность Алекса в криминальной полиции, и временную работу Фредрики в Министерстве юстиции, и год, который она провела с мужем в Нью-Йорке. Спенсер занимался там научными исследованиями, а она — их вторым ребенком, Исааком.
— Ты вроде говорила, что вы собираетесь пожениться, — напомнил Алекс вот уже в третий или четвертый раз за время обеда. — В таком случае вас стоит поздравить.
Фредрика заерзала на стуле:
— Мы уже поженились втайне от всех. Даже мои родители при этом не присутствовали.
Мать Фредрики до сих пор не простила этого дочери.
— Неужели в США тебя ни разу не пытались завербовать? — Алекс криво улыбнулся.
— Кто? Полиция Нью-Йорка?
Он кивнул:
— Звучит впечатляюще, согласись.
— Один раз я была там на курсах. Они такие же, как и все, эти янки. Чем-то хороши, чем-то плохи.
Более подробных разъяснений по этому вопросу Фредрика дать не могла. Во время пребывания в Нью-Йорке она не работала ни дня. Все ее силы уходили на двоих детей и Спенсера. Студент, обвинивший его в сексуальном насилии, очень осложнил супругам жизнь. И когда выяснилось, что Фредрика беременна вторым ребенком, оба первым делом подумали об аборте.
— Еще одного мы не потянем, — сказал Спенсер.
— Время совсем неподходящее, — кивнула Фредрика.
Потом повисла долгая пауза.
— Тем не менее мы его оставим, — вздохнул Спенсер спустя некоторое время.
— Согласна, — ответила Фредрика.
Алекс стукнул о блюдце кофейной чашкой:
— А мне казалось, ты вернешься в полицию.
— После Нью-Йорка, ты имеешь в виду?
— Да.
Суета в зале сразу стала раздражать. Фредрике захотелось попросить у Алекса прощения. За то, что оставила ему надежду, хотя с самого начала не собиралась возвращаться на старую работу.
— С другой стороны, я прекрасно тебя понимаю, — продолжал он. — Трудно отказаться от места в Министерстве юстиции. Такие предложения поступают не каждый день.
«Мне никто ничего не предлагал, — мысленно возразила Фредрика. — Просто я знала, что, если вернусь на Кунгсхольмен, затоскую окончательно».
Она поправила упавшую на лицо прядь волос.
— Все действительно так.
Здесь возразить было нечего. После расследования весной 2009 года все стремительно летело в тартарары. Руководитель отдела кадров Маргарета Берлин уже сообщила Алексу, что его особую следственную группу собираются расформировать. Теперь оставалось ждать приказа. Поскольку работы не предвиделось, Алекс бросил все силы на свою новую любовь. Диана Тролле ушла в декретный отпуск одновременно с Фредрикой.
— А о Петере ты ничего не знаешь?
Алекс вздрогнул, услышав это имя.
— Нет, а ты?
Она с сожалением покачала головой:
— Ничего с тех самых пор, как он вынес свои коробки из кабинета. Однако кто-то говорил, что дела его идут неважно.
Алекс прокашлялся:
— На прошлой неделе я случайно встретил его жену Ильву. Она немного рассказала про их житье-бытье.
Фредрика в очередной раз попыталась представить себе ад, в котором оказался Петер, и не смогла. Это была болезненная тема, тем не менее Фредрика, сама не понимая почему, снова и снова к ней возвращалась.
Как бы мы ни старались, в жизни иногда случаются непоправимые вещи.
Фредрика знала, что в этом вопросе Алекс придерживается другой точки зрения. Он полагал, что Петеру следовало сжать волю в кулак и идти дальше. Именно поэтому она заговорила на эту тему только сейчас.
— Петер должен перестать вести себя так, словно один имеет право проливать слезы. Почти каждому приходилось терять близких.
Сам Алекс знал, что такое настоящее горе. Его жена Лена умерла от рака.
Но одно дело, когда причина смерти — болезнь, и совсем другое — когда твой родственник погибает от руки безумного убийцы.
— Я думаю, Петер сам должен определиться, как себя вести, — заметила Фредрика, осторожно подбирая слова. — Его скорбь стала болезнью.
— Он искал помощи и получил ее, — пожал плечами Алекс, — однако лучше ему от этого не стало.
Оба замолчали, не желая развивать тему. Продолжение этой дискуссии, как всегда, грозило вылиться в ссору.
— Мне пора. — Фредрика схватилась за шарф и сумочку.
— Ты знаешь, я всегда держу дверь для тебя открытой.
На мгновение Фредрика замерла. Ей захотелось ответить, что это лишнее и ей совершенно ни к чему.
— Спасибо, — только и сказала она.
— Ты была одним из лучших моих сотрудников.
Фредрика почувствовала, как у нее загорелись щеки, а на глаза навернулись слезы. Алекс как будто собирался добавить что-то еще, но она решительно вскочила со стула. Из ресторана они вышли вместе. На Дроттнинггатан Алекс протянул руки и обнял ее.
— Я тоже скучаю по тебе, — сказала на прощание Фредрика.
Послужной список у комиссара Рехта был солидный. Он уже много лет работал в полиции и имел все основания гордиться своими успехами. В 2007 году, как знак признательности, начальство поручило ему формирование особой следственной группы. Это подразделение планировалось как небольшое, но состоящее из самых компетентных полицейских. Задействовать дополнительные ресурсы в любой момент не составляло проблемы. Молодой инспектор Петер Рюд показался Рехту достаточно толковым, чтобы включить его в группу. Парень действительно зарекомендовал себя способным следователем, несмотря на вспыльчивый характер, заставлявший его порой принимать необдуманные решения. Алекс часто спрашивал себя, нет ли и его вины в той трагедии, что произошла два года назад и стоила Петеру полицейского значка? И каждый раз приходил к одному и тому же выводу: нет, это был всего лишь несчастный случай, в результате которого пострадали все, кто имел к этому какое-либо отношение.
Но больше всех — брат Петера, Джимми.
