— Вполне возможно.
— Мы вас помним, знайте об этом.
Вероятно, это должно было прозвучать как комплимент, но получилось иначе. Эден смутилась: медленно отложила в сторону блокнот, который только что держала в руке, и скосила глаза на своего собеседника.
«Только не сейчас», — читалось во взгляде Эден.
На ее счастье, слово взял другой американец, который поблагодарил СЭПО за организацию совещания.
— Всем нам будет интересно узнать, как далеко продвинулись в расследовании наши шведские коллеги, — сказал он.
— Мы охотно поделимся с вами тем, что имеем, однако рассчитываем, что обмен информацией будет взаимным, — отозвалась Эден.
— Of course
[6]
, — кивнул американец.
Фредрика видела, что он лукавил. Разведка — особый мир, где знание не только сила в буквальном смысле этого слова, но и товар, за который стоит поторговаться.
Эден не была настроена играть в кошки-мышки, поэтому разговор вышел жесткий. Капля за каплей вытягивала она информацию из американского коллеги, выдавая в ответ свою строго дозированными порциями. ЦРУ проявляло повышенный интерес к Кариму Сасси.
— А вы разговаривали с матерью Сасси и дядей Келифи о том, что происходило летом две тысячи второго года? — спросил один из американцев.
— Пока нет, — ответила Эден.
Фредрика точно знала, что беседы с этими людьми планируется провести сразу после совещания.
— Из всех находящихся на борту самолета Сасси единственный был обнаружен в ваших базах, это так?
— Нет, — покачала головой Эден, к большому удивлению Фредрики. — Буквально перед началом встречи мне сообщили, что в наших списках значатся еще два человека.
— Из числа пассажиров?
— Да. Двое шведских граждан фигурировали в расследовании, которое мы проводили несколько лет назад. С тех пор мы ничего о них не слышали. Как вы понимаете, не стоит придавать большого значения этим совпадениям.
— Тем не менее нам было бы интересно узнать имена и что это была за операция.
Эден покачала головой.
— Нет?
— Сначала мне хотелось бы услышать о ваших успехах.
Американцы переглянулись, после чего заговорил тот, что сидел крайним справа:
— У нас тоже есть основания подозревать Карима Сасси в пособничестве террористам.
— Какие?
— Этого я, к сожалению, открыть не могу.
— Вы располагаете информацией о том, что за штурвалом самолета сидит террорист, и не хотите указать нам ее источник?
— Сложность в том, что это не наша информация.
Сведения из третьих рук — знакомая проблема. Сотрудники спецслужб иногда делятся результатами своих изысканий при условии, что они не будут передаваться дальше. Фредрика почему-то думала, что это правило часто нарушается, хотя никакими фактами подкрепить своих предположений не могла.
Крайний справа американец опустился на стул. Фредрика поняла, что все давно согласовано. Американцы уже договорились, какой именно информацией стоит делиться, и теперь лишь стараются набить ей цену.
— Так что с теми двумя пассажирами?
Эден вскочила:
— Я вижу, так мы далеко не продвинемся. Благодарю, что нашли для нас время.
Американцы растерянно переглянулись.
— Подождите, но…
— Нет, это вы подождите!
Эден почти зарычала, так что Фредрика вздрогнула от неожиданности. Женщине из секретного ведомства не к лицу повышать голос. Неуравновешенность — первый признак профнепригодности. Но с Эден все, похоже, было наоборот. Даже сорвавшись, она не потеряла присутствия духа, а потому в этот момент выглядела еще убедительнее.
— Четыре сотни шведов и американцев находятся на борту захваченного самолета, за штурвалом которого сидит пособник террористов. Если этого недостаточно для взаимной откровенности — ни к чему тратить попусту драгоценное время.
— Произошло недоразумение, прошу прощения, — засуетился один из американцев. — Разумеется, мы ничего от вас не утаим, если вы… сядете на место.
Эден опустилась на стул. Две пряди упали ей на лицо, но она их не поправила.
— Сведения поступили из Германии.
— Из Германии? — удивленно переспросила Эден.
— Немцы сообщили нам их на прошлой неделе.
Время словно остановилось. Щеки Эден покрылись красными пятнами.
— На прошлой неделе? Вы хотите сказать, что уже тогда обо всем этом знали и не поставили в известность нас?
— Конечно нет. — На этот раз разозлились сотрудники ЦРУ. — Что вы о нас, в конце концов, думаете! На прошлой неделе до нас дошла информация о планируемом угоне самолета и угрозе взрыва. Нам сообщили, что он поднимется с одного из европейских аэропортов и на борту будут в том числе и американские граждане. Согласно первичным разведданным террористы собирались предъявить американскому правительству одно-единственное требование, касательно учреждения под названием «коттедж Теннисона». Ни о каких условиях шведскому правительству мы не слышали. Нам было известно и о сговоре командира экипажа с террористами, и об инструкциях, которые он от них получил.
— Однако ни вы, ни немцы ни с кем не спешили делиться этими сведениями! — От возмущения голос Эден звучал хрипло.
— Мы не видели в этом особой необходимости, поскольку с самого начала казались затронутыми только американские интересы. Кроме того, теракт ожидался не раньше ноября. Нас известили по мейлу.
— По мейлу?
— Именно, причем анонимно. Сами понимаете, какой приоритет может получить такая информация.
— И никто не пытался проследить ее источник?
— Немцы этим занимались, но это мало что дало. Удалось только определить IP-адрес компьютера, откуда было послано письмо.
Ох уж эти компьютеры! Без них современный мир немыслим, в том числе и криминальный.
Эден чуть заметно кивнула в знак понимания.
— Но как же Карим? — спросила она. — Что писал о нем ваш информатор?
— Имени пилота нам не сообщили. Было сказано, что он на стороне террористов, и все. Утром мы снова выходили на связь с немцами. Никаких других писем на эту тему с того IP-адреса они больше не получали.
Фредрика отметила про себя поразительную осведомленность анонимного информатора, из которой напрашивались соответствующие выводы. Но ни она, ни Алекс не имели в этом зале права голоса, а потому свои догадки она оставила при себе.
— И еще одно, — продолжал американец.
Эден вопросительно вскинула голову.
