Что, черт возьми, происходит?
Премьер не хотел терять времени.
— Меньше часа назад мы говорили с американским правительством, — начал он. — История с захватом самолета, как и следовало ожидать, сильно взволновала наших коллег по ту сторону океана. Особенно факт, что первый пилот сотрудничает с угонщиками. Американцы выходили на связь с Каримом Сасси, чтобы объявить, что в сложившихся обстоятельствах ему не разрешено пересекать воздушную границу Соединенных Штатов и следует держаться в международном воздушном пространстве до изменения ситуации. В случае если он попытается искать посадки на территории какого-нибудь другого государства, ему не станут чинить препятствий.
Эден робко подняла руку:
— Знает ли теперь Карим Сасси, в чем мы его подозреваем?
— Нет, — ответил премьер. — Американцы сообщили ему, что рассматривают захваченный самолет как угрозу безопасности страны, не более.
«Логично», — отметила про себя Эден. Она подумала о том, что угонщики должны были предвидеть реакцию американцев, и спрашивала себя, на что же они рассчитывали.
Ее настораживало, что террористы так и не попытались установить прямой контакт с правительством или полицией. Что бы это значило? Они не сомневаются, что их требования выполнят? Или, наоборот, уверены в отказе, а потому не видят смысла в переговорах?
Опыт показывал, что в подобных случаях редко доходит до выполнения угрозы. Обычно террористы теряют терпение и начинается торг. Они всячески оттягивают роковой момент и всеми силами стараются заставить правительство пойти на уступки. Однако в случае с рейсом 573 ничего подобного не предпринималось. Все ставки были сделаны в начале игры.
На кону больше четырех сотен человеческих жизней.
— И что это значит? — спросил ГД.
— Что именно? — не понял премьер.
— Что самолету не разрешено пересекать воздушную границу Соединенных Штатов?
— Если у Карима Сасси осталась хоть капля здравого смысла, он будет держаться в международном воздушном пространстве.
Эден уже поняла, зачем их так срочно вызвали в Розенбад и почему американцы обратились напрямую в правительство, а не в СЭПО. Но ГД, похоже, все еще ни о чем не догадывался.
— Рано или поздно топливо закончится, — сказал он. — Американцы знают, что Сасси заодно с угонщиками. И они все еще рассчитывают, что он будет подчиняться их требованиям?
Эден почувствовала, что ей не хватает воздуха. Сама не понимая, что делает, она подняла руку и положила ее на плечо боссу.
— Совсем не обязательно, — сквозь зубы ответил ГД сразу побледневший премьер. — Никто не обязывает нас симпатизировать американцам, но мы должны их понять. В этом году исполняется десять лет со дня обрушения Всемирного торгового центра. Они не станут рисковать и сделают все, чтобы предотвратить повторение катастрофы.
ГД молчал. Эден знала, каково будет продолжение речи премьер-министра.
— Лишь только самолет пересечет воздушную границу Соединенных Штатов, он будет сбит.
41
Рейс 573
В кабине пилотов было тихо. Эрик лихорадочно соображал, как ему выйти в салон, чтобы потом Карим впустил его обратно. Он понял, что должен поговорить с отцом.
Внезапный стук в дверь заставил обоих вздрогнуть. Эрик взглянул на экран — это была Фатима. Карим нажал кнопку блокировки, и женщина прошмыгнула в кабину.
— Доигрались, — выдохнула она.
— Что случилось? — Эрик вскинул голову, в то время как Кариму потребовалось несколько секунд, чтобы оторваться от окна и перевести взгляд на стюардессу.
— Один из пассажиров включил мобильник и прочитал СМС от родственников.
— Черт! — выругался Эрик. — И что дальше? Только не говорите, что он успел рассказать обо всем другим.
— Нет, он обратился ко мне. Один раз, а потом еще…
Эрик чувствовал, что она что-то недоговаривает.
— И что вы ему ответили? — спросил Карим.
Фатима закусила нижнюю губу.
— Первый раз он остановил меня, когда я проходила мимо его места. Я солгала, но потом он отыскал меня в камбузе и уже был взволнован не на шутку. Показал сообщение от матери. Что я могла ему ответить?
— То есть вы рассказали все как есть?
— А что мне оставалось? — В ее голосе звучало отчаяние. — Ваше объявление о задержке рейса по причине плохой погоды его не убедило.
Эрик понимал, что ни у Карима, ни у Фатимы выбора не было. Тем не менее, к удивлению Эрика, известие Фатимы расстроило Карима.
— Таких будет все больше, — сказал Эрик Кариму. — Нужно сделать еще одно объявление, прежняя версия уже не работает.
«Если в этих объяснениях есть еще хоть какой-то смысл», — добавил он про себя.
Эрик сглотнул. Нет, он не должен умереть. Именно сейчас, когда он стал отцом и обрел под ногами почву. Когда у него появилась любимая жена и дом.
— Не согласен, — возразил Карим. — Самое главное сейчас — избежать паники. Мы будем скрывать правду как можно дольше.
Избежать паники.
Собственно, как все это может выглядеть на борту самолета? Вряд ли народ будет толпиться у выхода, как это бывает в случае теракта в автобусе или магазине.
— Люди имеют право знать правду, — сказал он Кариму.
— Какую правду?
У Эрика к горлу подступил комок. «Что все мы сегодня умрем», — мысленно ответил он.
— Что над всеми нами нависла смертельная опасность, — сказал он вслух.
— И что они будут делать с этой правдой? — Голос Карима звучал так равнодушно, что Эрика прошиб озноб. — Зачем правда тому, кто не в состоянии изменить ситуацию?
В последних словах Карима Эрику послышался намек, как будто они относились не только к пассажирам.
— Карим, почему ты не хочешь поговорить с нами? — обратился он к командиру. — Что произошло?
Сасси отвернулся и снова замолчал. Эрик похлопал его по плечу — бесполезно.
— Попроси пассажира вернуться на место, — велел Карим Фатиме. — И пусть молчит. Объясни, что болтовня может иметь тяжелые последствия, в том числе и для него самого.
Фатима уставилась в спину Карима.
— Может, будет лучше поговорить с ним кому-нибудь из вас? — предложила она. — Его зовут Иоаким.
Эрик понял, что стюардесса обращается в первую очередь к нему.
— Я иду, — ответил он. — Заодно побеседую с членами экипажа.
Сердце учащенно забилось. Наконец появился повод покинуть кабину. Но Эрик все еще не доверял Кариму.
— Вы останетесь здесь, — велел он Фатиме.
