Что-то говорило Виктору, что это будет его последняя возможность воспользоваться телефоном, после этого разговора он долгое время не сможет никуда позвонить. Он набрал номер Тейдон-Буа, зная, что они ответят, что жаждут поговорить с ним. Трубку поднял Дэвид…
– Ты знаешь, кто это.
– Виктор, пожалуйста, послушай меня…
– Послушай тыменя. У меня есть пистолет, он настоящий. Можешь быть в этом уверен. «Беретта», и она настоящая. Убеди в этом полицейских, если не хочешь, чтобы в твоем положении оказался кто-то еще.
Виктор швырнул трубку. По фотографии, которую он подарил Кларе – воспоминание об этом заставило его скривиться от боли, – его очень легко найти. Внезапно он представил, как в этот момент девушка за стойкой смотрит телевизор и узнает в новостях одного из гостей. Само собой, инвалидное кресло защищало его, даже слегка изменяло его внешность. Он вышел из номера. В холле никого не было. Не представляя, куда ему деться, Виктор спустил инвалидное кресло по единственной ступеньке на проезжую часть и поехал прочь от метро, подземного пешеходного перехода и шоссе в сторону викторианских улиц, ведущих неизвестно куда.
Вскоре он оказался около леса. Он слышал, что Эппингский лес доходит сюда, и понял, что перед ним южная его часть, городской лес, где мало травы, где совсем нет цветов и под ногами только бурая утоптанная земля. Виктор покатил в западном направлении по Уиппс-Кросс-роуд. Навстречу ему медленно двигалась полицейская машина. Тут Виктор вспомнил, что зарегистрировался в отеле «Филлбрук» под своим именем, и понял, что у него осталась всего пара минут, пока администрация поймет, кто у них останавливался вчерашним вечером. Нужно убираться из этого района, думать, куда отправиться и что делать. Деньги его выручат. С деньгами можно делать что угодно, ехать куда угодно.
Таксисты, проведшие весь день на улицах Лондона, не могли смотреть телевизор. Виктор боялся вылезти из инвалидного кресла у всех на виду. Это будет подозрительно, привлечет к нему внимание. Он свернул в переулок, вылез из кресла, сложил его, выкатил за собой на Уиппс-Кросс-роуд и остановил такси. Водитель смотрел на него равнодушно, без интереса. Казалось, он был огорчен, что Виктор хочет ехать в Финчли, а не в Центральный Лондон.
Если водитель совершит хоть одну ошибку, посмотрит на него более пристально, чем требуется, в зеркало заднего вида или начнет что-то шептать в радиотелефон, то он упрет ему в спину дуло пистолета и прикажет отвезти его куда-нибудь, на какую-нибудь заброшенную ферму. Но ничего подозрительного Виктор так и не заметил. Наступивший вечер был душным, в темных тучах на горизонте сверкнул зигзаг молнии. Дженнер нашел острый шпиль церкви Святого Иакова в Масуэлл-Хилл и решил выйти там. Никому не придет в голову искать его здесь.
Гроза разразилась поздно вечером. В отеле, который Виктор нашел в Масуэлл-Хилл на Арчдьюк-авеню, в номерах не было ни телевизоров, ни телефонов, зато нашлись свободные номера в одноэтажной пристройке. Виктор зарегистрировался как Дэвид Свифт. Служащие были вежливы и внимательны, открывали перед ним двери, забегали вперед, чтобы посмотреть, пройдет ли в дверной проем номера его инвалидное кресло.
Здесь отовсюду, даже из номеров на первом этаже, открывалась панорама Лондона. Виктор сидел в инвалидном кресле и наблюдал, как гроза пробивает себе путь в облачных горах и равнинах. После обеда он ничего не ел, но голода не испытывал. Ощущение, что он заболевает, появилось у него еще в такси, и сейчас ему становилось все хуже. Его не тошнило, хотя он уже стал привыкать к этому чувству. Тело била лихорадка, голова кружилась. Может быть, только потому, что в обед выпил слишком много? Виктор чувствовал, что пульс у него частит. Перед тем как лечь в постель, он полез в карман плаща, дабы убедиться, что пистолет на месте, но сунул руку в левый карман, где была только наполовину использованная упаковка мятных конфет. Пистолет лежал в другом кармане.
Ему приснился Дэвид. Он был здоров, снова на ногах, служил в полиции и руководил розыском убийцы Мюриель Фарадей. Он не подозревал Виктора, даже хотел обсудить с ним все аспекты убийства, а может, даже спросить у него совета. Дело требовалось завершить к завтрашнему дню, потому что завтра Дэвид женился. В комнату вошла его невеста в свадебном платье, но, когда она подняла вуаль и открыла лицо, оказалось, что это вовсе не Клара, а Розмари Стэнли. Виктор проснулся с ощущением, что у него свело мышцы шеи и челюсти. Должно быть, это все потому, что на кровати был жесткий матрац и латексная подушка. Есть что-то нелепое, подумал он, в том, что мужчина видит сновидения про свадьбу, скорее это свойственно женщинам. Он опять провалился в тяжелый сон и поднялся с кровати в семь часов.
Оцепенелость в лице и шее еще не прошла. Возможно, это было как-то связано с его тиком, хотя этим утром он не повторялся. Пульс по-прежнему частил. Виктор надел то же белье и рубашку, других не было, и решил выйти и купить какую-то одежду, как только откроются магазины. Всю ночь шел дождь, и день был хмурым, влажным, неприветливым.
Желания есть у него так и не возникло, и он решил, что это оттого, что у него болит челюсть. В холле на столе лежали утренние газеты. Виктор, медленно катясь в инвалидном кресле, взял «Дейли телеграф» к себе в номер.
Вся первая страница была посвящена убийству. Там была фотография Мюриель, такой Виктор помнил ее с тех пор, когда был еще подростком, во время ее бракосочетания – круглолицая, улыбающаяся, с толстым слоем косметики и с жемчужными серьгами в ушах. Тело обнаружил Джапп. В статье приводились некоторые его высказывания, например, что он собирался жениться на Мюриел, что был ею «предан». В субботу вечером он зашел в ее дом – да, увидеться с ней, но главное, забрать кое-что, оставленное в прошлый раз. Ключ от дома у него был, и он вошел около восьми вечера. И прежде всего увидел грязные бурые следы на полу в холле, но, разумеется, даже представить не мог, что это кровь.
Виктору стало любопытно, что мог оставить там Джапп и почему «Телеграф» не пишет об этом. Конечно, естественнее было бы сказать «оставил там шарф» или «оставил там зонтик». Возможно, это и былтот зонтик, который Виктор взял и оставил в доме миссис Гриффитс.
Накрыв колени пледом и не забыв взять с собой чемоданчик с деньгами – (Виктор посчитал, что оставлять его в номере опасно), – он двинулся по Масуэлл-Хилл в поисках новой одежды. Продавцы были внимательны, вежливы, один даже слегка смущался. Походы по магазинам и покупки уже не доставляли Виктору удовольствия, он с грустью вспоминал, как был доволен, когда расплачивался за серую куртку, костюм и туфли. В голове у него стучало, и ему казалось, что он утратил связь с жизнью, перестал ее понимать. Даже осознание того, что Клара ушла от него навсегда, что он больше никогда ее не увидит, принесло ему лишь печаль, а не душевную боль. Может, это было безумием, может, это было правдой, что проведенные в тюрьме годы сводят человека с ума и он не избежал этой участи.
У пешеходного перехода на Фортис-роуд, напротив кинотеатра, Виктор и еще человек пять ждали сигнала светофора. И тут произошло то, чего Виктор никак не мог предвидеть. Ему навстречу шли под руку мужчина и женщина. Мужчину он узнал сразу: это был зять Джаппа, Кевин.
