— Мне нужно в душ. Достань вина. Поедим чего-нибудь?
— Уже почти час ночи.
— Я знаю. Виновата. Но мы ведь все равно можем поесть? Где-то в мире сейчас обеденное время. И я хочу послушать, как прошла твоя встреча.
Последнюю фразу она прокричала из ванной.
Эрик вышел на кухню и достал суши. В холодильнике он нашел открытую бутылку «Шабли», которую еще можно было пить. Эрик зажег свечи и разлил вино по бокалам. Хлеб так и лежал под полотенцем. Спустя какое-то время в приемнике заиграл Фрэнк Синатра. Ханна вошла в кухню с тюрбаном из полотенца на голове и в распахнутом халате. Заметив взгляд Эрика, она запахнула халат и завязала пояс.
— Ну уж нет. Сейчас мы будем есть. Я умираю от голода.
Ханна села прямо напротив мужа. Он видел, что она устала, хотя и пыталась казаться бодрой. Устала скорее не физически, а психологически. Глаза выдавали ее. Морщинки вокруг них. Ханна подняла глаза и встретилась взглядом с Эриком. Он улыбнулся и отломил ей кусок хлеба.
— Как у тебя дела?
Она взяла хлеб и молча начала есть.
— А ты как думаешь? Мне выпало много дерьмовых ночей, и сегодня был такой же день. А у тебя как?
— Примерно так же. Только вот день сегодня был хороший. Теперь у меня в команде Матс Хагстрём.
Ханна просияла.
— Поздравляю! Как здорово для тебя!
Эрик наморщил лоб.
— Что значит «для тебя»?
— То и значит. Здорово для тебя.
— Для меня классно, да. Но и для тебя тоже. Нам не помешают две зарплаты.
Некоторое время женщина сидела молча. Потом подняла бокал.
— Ты прав. Выпьем за «Майнд серф». Как обстоят дела с самой программой?
— У меня не получается доделать ее. С клавиатурой все работает, но при попытке нейронного управления программа зависает.
Ханна положила в рот кусочек лосося.
— Может, дело не в программе, а в самом компьютере? А может, в шлеме или в геле.
Эрик кивнул.
— Вполне вероятно. Я прорабатываю все возможные и невозможные варианты. Как тебе известно, я упрямый черт, так что ошибку найду.
Ханна сделала большой глоток вина и прожевала еще один кусочек лосося. Она всегда ела суши руками. Эрик — палочками.
— Что за угроза банку? Целенаправленно против стокгольмского офиса? В вашем офисе, наверное, нет наличных?
Ханна вытерла пальцы салфеткой.
— Существует опасность взлома компьютера. Своего рода вирусная атака. Тель-Авив считает, что нападение готовит группа, связанная с «Хезболлой». Это все, что мы знаем. Главный офис пытается добыть больше информации. Как шеф отдела информационных технологий я должна следить за обновлениями нашей защитной системы и за установкой новых шлюзов безопасности. То же самое происходит во всех наших отделениях по всему миру. Мои коллеги все еще на работе. Я тоже могла остаться на всю ночь.
— Я рад, что ты пришла домой. Вирус подождет. И у тебя ведь талантливые коллеги. Пусть они пока поработают, а с утра ты их заменишь. Свежая и отдохнувшая.
Ханна провела пальцем по краю бокала.
— То, что я рассказала, — строго конфиденциальная информация. Мне нельзя… Я ничего не говорила. Ты ничего не знаешь. Что, если клиенты узнают? Доверие — наш самый важный капитал.
Эрик поднялся и обошел стол. Он встал у Ханны за спиной и снял обмотанное вокруг головы полотенце. Мокрые пряди упали ей на шею. Ханна наклонила голову, а Эрик начал массировать ее плечи.
— Конечно. Доверие — основной капитал ЦБИ. Это правило действует и дома. Мы должны доверять друг другу. Ты должна доверять мне.
Эрик почувствовал, как напряглись мышцы Ханны.
— Что ты имеешь в виду?
Он продолжал массировать.
— Я не хочу потерять тебя. Я хочу расти, развиваться и состариться вместе с тобой. Прожить долгую совместную жизнь. Построить семью. Не бойся за будущее. Я абсолютно уверен в нем. В нас.
Эрик понял, что действует вопреки совету Йенса взять паузу. Он лишь предлагал продолжить, без каких-либо изменений.
Ханна высвободилась, но осталась сидеть на стуле.
— Ты не замечал меня в последние годы. Не слушал. Не был… отсутствовал. И теперь, когда меня достало все это дерьмо, ты пытаешься найти оправдание десяти годам бездушной любви. В постели. На кухне. Ты должен заслужить меня, Эрик. По-настоящему. Я устала тащить наши отношения. Я устала от нас. От тебя.
Эрик разозлился и одновременно с этим расстроился. Он так и стоял за женой в оцепенении. Тело потяжелело, как будто увеличилась сила притяжения Земли. Ханна повела плечами. Казалось, она вот-вот расплачется. Эрик понизил голос, боясь прикоснуться к ней.
— Ты права. Я отсутствовал. Эгоистичная свинья. И относился к тебе как к чему-то само собой разумеющемуся. Прости. Если бы ты знала… Мне взбрело в голову, что я должен быть успешным. И что ты считаешь так же.
Он провел рукой по ее мокрым волосам.
— Теперь… я понял, что ты значишь для меня. Всей душой. Я не могу тебя потерять. Называй это вторым шансом.
Ханна встала и взяла бокал.
— Ты получал шанс за шансом. Должно случиться что-то конкретное. Твои поступки должны соответствовать твоим словам. Ты говоришь и говоришь, но ничего не происходит. Теперь твоей болтовне пришел конец. Твоим пустым обещаниям. Не знаю, слышишь ли ты сам, что говоришь, но по мне так ты заботишься только о своих потребностях и представлениях. Я тебе не психолог! Тебе придется очень постараться, чтобы сохранить этот брак.
Она направилась в спальню. Эрик пошел следом, по-прежнему чувствуя себя неуверенно. Он хотел быть твердым, говорить правильные вещи. Испытывать правильные эмоции. Посреди гостиной Ханна обернулась, в глазах стояли слезы.
— Не думай, что можешь запереть меня. И не думай, что решишь проблему, если я от тебя забеременею. Понял?
Она погрозила ему пальцем.
— Я не готова заводить детей. Да и как ты справишься с воспитанием ребенка, если ты с собой не можешь справиться? И со мной?
Эрик шагнул к жене. Он не хотел выходить из себя. Знал, что так нельзя. Но больше не мог сдерживаться.
— Все, хватит! Слышишь? ХВАТИТ! Меня достали эти твои глупости о детях. Мы оба знаем, в чем проблема! Ты боишься. Боишься взять на себя ответственность. Боишься стать некрасивой. Боишься беременности. Боишься родов. Боишься зависимости! Боишься остаться одна. БОИШЬСЯ!
Эрик кричал, хотя жена стояла меньше чем в метре от него.
— Да, Ханна, и не вздумай выплескивать на меня свой долбаный страх!
Слова вырывались из Эрика долгим и чересчур громким потоком. Шумная волна черной воды захлестнула Ханну. Она молча смотрела на мужа. Заглядывала в глубину его глаз, как будто искала там что-то. На щеках еще не высохли слезы, руки были опущены. Она продолжала держать бокал. Время остановилось. Раскаяние причиняло Эрику боль. Он хотел вернуть каждое сказанное слово. Но эти звенящие слова будто повисли между ними, врезаясь то в одного, то в другого. Ханна казалась такой маленькой. Хрупкой. Эрик вдруг увидел ее такой, как есть. Ему захотелось обнять ее. Поцеловать.
