«Наутилус» следовал до наибольшей глубины залегания кабеля — четыре тысячи четыреста тридцать один метр.
Оттуда мы направились к месту, где в 1863 году произошла авария.
Дно океана образовало здесь узкую долину в сто двадцать метров ширины. Если бы сюда можно было перенести Монблан, верхушка его не выступила бы из воды. Долина эта заканчивалась в своей восточной части стеной из утесов высотой в две тысячи метров. Мы достигли этой долины 28 мая. «Наутилус» находился теперь не более как в ста пятидесяти километрах от Ирландии.
Быть может, капитан Немо собирался обогнуть Британские острова? Нет. К моему великому удивлению, он снова направился к югу, к европейским морям.
Когда мы огибали остров Энглези, я на мгновение увидел огни его маяка, освещающие путь тысячам судов, идущим из Глазго или Ливерпуля.
Важный вопрос занимал мой ум: осмелится ли «Наутилус» войти в Ламанш?
Нед Ленд, вылезший из своей норы, как только мы приблизились к земле, не уставал спрашивать меня об этом. Что я мог ему ответить? Капитан Немо попрежнему не появлялся. Он подразнил канадца берегами Америки — уж не собирается ли он подразнить теперь меня берегами Франции?
Тем временем «Наутилус» продолжал плыть к югу, 30 мая он прошел в виду острова Ленда, невдалеке от Британских островов.
Если капитан Немо хотел войти в Ламаншский канал, он должен был взять курс на восток.
Но он не сделал этого.
Целый день 31 мая «Наутилус» описывал по морю какие-то странные круги, чрезвычайно интриговавшие меня. Казалось, он искал какое-то место и не находил его.
В полдень капитан Немо сам делал наблюдения. Он не обменялся со мной ни одним словом. Он был мрачен, как никогда. Что его так расстроило? Быть может, близость берегов Европы? Быть может, его мучили какие-нибудь воспоминания о покинутой родине? Что испытывал он — раскаяние или сожаление? Эта мысль долгое время занимала мой ум. У меня было как бы предчувствие, что случай так или иначе обнаружит тайну капитана.
На другой день, 1 июня, «Наутилус» продолжал свои странные маневры. Было очевидно, что он искал какое-то вполне определенное место в океане. Капитан Немо, так же как и накануне, сам произвел полуденное наблюдение.
Море было спокойно, небо чисто.
В восьми милях на восток на горизонте четко вырисовывался контур большого судна, идущего на всех парах. На нем не было никакого флага, и я не мог определить его национальность.
Капитан Немо, в момент, когда солнце проходило через меридиан, взял секстант и произвел наблюдение с особой тщательностью. Это было очень легко сделать, так как море было абсолютно спокойно. Совершенно неподвижный «Наутилус» не испытывал ни боковой, ни килевой качки.
Я находился в этот момент на палубе. Как только пеленгация была закончена, капитан Немо коротко сказал:
— Это здесь!
Он спустился вниз по трапу. Видел ли он судно, которое, казалось, умерило свой ход и приближалось к нему? Я этого не знаю.
Я возвратился в салон. Люк закрыли, и я услышал шипение воды в резервуарах. «Наутилус» начал погружаться. Он опускался по вертикальной линии, так как винт не работал.
Через несколько минут он остановился на глубине восьмисот тридцати трех метров и коснулся носом дна.
Свет в салоне погас. Ставни открылись, и сквозь оконные стекла я увидел море, на протяжении полумили ярко освещенное лучами нашего прожектора. В левое окно я ничего не видел, кроме спокойной воды.
С правого же борта я заметил в глубине какую-то темную массу, привлекшую мое внимание, Это был какой-то предмет, покрытый, словно снежной мантией, оболочкой из белых ракушек. Присмотревшись внимательнее, я различил очертания корабля, лишенного мачт, который, очевидно, пошел ко дну носом вперед. Этот обломок кораблекрушения должен был много лет покоиться на дне океана, чтобы до такой степени обрасти известковыми отложениями.
Что это было за судно? Почему «Наутилус» пришел навестить его могилу? Быть может, вовсе не морская буря была причиной его гибели?
Я не знал, что подумать, как вдруг капитан Немо заговорил мерным голосом:
— Когда-то это судно называлось «Марселей». Оно было спущено на море в 1762 году и имело на своем борту семьдесят четыре пушки. Тринадцатого августа 1778 года, под командой Ла-Пой-па-Вертрие, корабль этот яростно сражался с «Престоном». Четвертого июля 1779 года он в составе эскадры адмирала д'Эстена участвовал во взятии Гренады. В 1781 году, пятого сентября, он сражался под начальством графа де Грасса в бухте Чизпик. В 1794 году Французская республика переменила его название. Шестнадцатого апреля того же года он присоединился в Бресте к эскадре Виларе-Жуаеза, которой было поручено эскортировать транспорт с зерном, шедший из Америки под командой адмирала Ван Стабеля. Одиннадцатого и двенадцатого прериаля второго года Республики эскадра эта встретилась с английскими судами. Господин профессор, сегодня тринадцатое прериаля — первое июня 1868 года. Ровно семьдесят четыре года тому назад на этом самом месте, под 47°24' широты и 17°28' долготы, после героического боя, полузатопленное, потерявшее все мачты и треть своего экипажа судно предпочло погрузиться в воду, чем сдаться… Триста пятьдесят шесть оставшихся в живых бойцов, подняв на корме флаг Республики, пошли ко дну, громко возглашая: «Да здравствует Республика!»
— Это «Мститель»?! — вскричал я.
— Да, сударь, это «Мститель». Прекрасное имя — прошептал капитан Немо, скрестив руки.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
«МСТИТЕЛЬ»
Неожиданность всей этой сцены, эта история революционного корабля, начатая равнодушным тоном и законченная с каким-то особенным волнением, это имя «Мститель», значение которого не могло ускользнуть от моего внимания, — все это глубоко поразило меня. Я не мог оторвать глаз от капитана. Указывая рукой на море, он жадным взором всматривался в эти славные обломки.
Быть может, мне никогда не удастся узнать, кем был капитан Немо, откуда он пришел и куда идет, но я видел, как человек в нем все больше и больше берет верх над ученым.
Нет, не простое человеконенавистничество заключило в эти стальные стены капитана Немо и его товарищей, а страшная, грозная ненависть, которую даже время не в силах было ослабить.
Быть может, он жаждал мести?
Тем временем «Наутилус» медленно поднимался, и очертания «Мстителя» мало-помалу исчезли из виду. Вскоре легкая качка показала, что мы плывем по поверхности моря. В этот момент я услышал глухой взрыв.
Я посмотрел на капитана. Он не шелохнулся.
— Капитан! — сказал я. Он не ответил.
Я оставил его и поднялся на палубу. Консель и канадец были уже там.
— Что это за грохот? — спросил я.
— От пушечного выстрела, — ответил Нед Ленд.
