— Новороссийск. Небольшой приморский город.
Ванесса украдкой посмотрела в вырез его рубашки: неизмененная толстая цепь. Извиняться она не любила, но и оставлять тему открытой тоже не хотелось.
— Прости за то, что произошло в номере.
Ронни недоверчиво посмотрел на неё и хмыкнул.
— Да ладно. Мы оба тогда были хороши.
Ванесса вздохнула.
— Можно спросить?
— Валяйте.
— Что ты носишь на цепочке?
Ронни замолчал. Надолго.
К счастью, тяжёлый рок не позволял с головой уйти в мысли, и Ванесса была этому рада. Ей не хотелось оставаться наедине с собой и воспоминаниями как можно дольше. Сегодня она покидала Москву — город, который уже никогда не станет ей родным. Как назло, заел диск, а когда Ронни треснул по аудиосистеме кулаком, и вовсе затих.
Ванесса уже подумала, что ответа не дождётся, но все же услышала:
— Моя семья. Жена и дочка. Они погибли.
Больше она ни о чём не спрашивала до самого аэропорта. Прощаясь, пожелала удачи и почаще навещать стоматолога.
— Как-нибудь справлюсь, — мрачно пробормотал Ронни и смачно сплюнул под ноги, — и вам удачи, мисс Нортон. Надеюсь, больше не встретимся.
Самолет оторвался от земли, плавно взмывая ввысь. Слегка заложило уши, Ванесса прикрыла глаза и устало потерла виски. Мужчина в соседнем кресле ослабил галстук. Он явно волновался.
«Странно, что в наш век ещё остались люди, которые боятся летать», — отрешённо подумала она.
Ванесса сама ненавидела самолеты, но не из страха высоты. Когда её бизнес только набирал обороты, приходилось постоянно ездить по всему миру. Аэропорты, стыковочные рейсы, перелеты — долгие и не очень. Она покидала один город, чтобы завтра оказаться в другом, а спустя несколько дней — в следующем. Вся жизнь проходила в бесконечном движении.
Сегодня она была рада возможности двигаться хоть куда-то. После душной клетки номера «Ритц-Карлтон» полет казался слабым утешением, но это лучше, чем ничего. Она хотела с головой окунуться в работу, проверить каждый филиал лично. Делать все, что угодно, только чтобы забыть. Не о Демьяне, о том, что произошло. Хотелось расслабиться в мягком сиденье бизнес-класса, но Ванесса боялась спать. Боялась, что во сне всё вернётся.
Последние дни прошли, как в тумане, и она проклинала Рэйвена за то, что не позволил уехать сразу. Сбежать. Он и на похороны бы её затащил, если бы не Михаил Стрельников. Ванесса лично позвонила ему, извинилась и сказала, что не сможет присутствовать. К счастью, Михаил понял и не настаивал. Трусость? Возможно. Ей было всё равно, как это выглядит.
Ванесса понимала, что не переживет ещё одного прощания. Ей казалось, что стоит увидеть Демьяна не живым, и она завизжит, как героиня в дешёвом триллере или тронется рассудком, как Анжела. Долгое время она считала, что после исчезновения отца уже ничто не способно её сломить, что она выдержит всё на свете. Оказалось, внутри не всё ещё прогнило. Слабая искра жизни сейчас судорожно билась в сердце. В сердце, которое сжималось от боли.
Безумное лицо Анжелы, Демьяна, который протягивал ей руку. Она выбежала из квартиры и буквально налетела на высокого светловолосого мужчину. Сбивчиво бормотала о том, что Демьяну нужна помощь. Михаил попросил её подождать в машине, а сам пошёл к ним. Ванесса, будто зачарованная, спустилась вниз. В лифте колени подогнулись, и она прислонилась к прохладной стене, коснулась пореза на шее. Бешеное сердцебиение замедляло темп.
Двери лифта распахнулись и её встретили взволнованные телохранители Демьяна. Марионетки, оставшиеся без своего кукловода. Горло сдавило, и Ванесса поняла, что должна была остаться там, рядом с ним.
Её настойчиво усадили в машину, ничего не объяснили, и отвезли в отель. Один из телохранителей Демьяна оставался рядом, пока не приехал Михаил. Она смутно помнила ту беседу. Он просил о молчании, но Ванесса при всём желании не смогла бы об этом говорить. После его ухода вернулась удивительная легкость оцепенения, поглотившая и боль, и страх.
Перед отъездом Михаил передал ей запечатанный конверт — дело отца. Демьян сдержал обещание даже после смерти. Она сдержанно поблагодарила, поднялась из-за столика и ушла, не оглядываясь. Наверняка, Стрельникову она показалась бесчувственной стервой, но это мало её беспокоило. В жизни Ванессы было столько потерь, что она не могла позволить себе расслабиться. Не сейчас.
Оказавшись в номере, где провела два месяца, Ванесса присела на край кровати. Она стянула туфли и смотрела в окно на переливающуюся огнями Москву. До встречи с Демьяном она не представляла, как можно так отчаянно любить жизнь, находясь на грани смертельной усталости.
Шутка или нет, сейчас ей безумно хотелось жить. Не ради призрачной цели или желания докопаться до правды. Ванесса поняла, что больше не готова смотреть в дуло пистолета или чувствовать разрывающий кожу металл. Не готова терять любимых и жить одной лишь ненавистью. Анжелу запрут до конца её дней, но Демьяна уже не вернуть. Равно как и отца. Месть всегда разрушительна и никогда не бывает справедлива.
В Сиэтле Ванесса первым делом выставила на продажу свою холодную «холостяцкую» квартиру. Новое жилье пришлось поискать, но спустя полтора месяца удача повернулась к ней лицом.
Новый дом на Мерсер Айленд
[49]
поразительно напоминал тот, в котором прошло её детство: просторный и светлый, в окружении аккуратных зеленых лужаек. Окна гостиной выходили на озеро, и она заново училась жить в созерцании. Часами смотрела в окно, вспоминала отца и время, когда им было хорошо вместе. Совершенно иначе: без надрыва и желания рвать и метать. Раньше она избегала любых напоминаний об отце, но чем сильнее ты сопротивляешься прошлому, тем больше оно в тебя прорастает. У неё получилось отпустить и начать сначала, и Ванесса не хотела терять шаткое, только что обретённое равновесие. Она будто заново училась ходить. Жить без ненависти. Наслаждаться каждым новым днем.
В один из вечеров неожиданно позвонил Стив.
— Ты снова пропала, Ванесса, — в шутку укорил он, и тут же добавил. — Как ты? Где ты сейчас?
— В Сиэтле, — на душе неожиданно потеплело, — не думала, что скажу такое, но у меня все замечательно.
Стив рассмеялся.
— Я рад, Ванесса. В делах и заботах, как всегда?
— На удивление нет.
Она и правда думала, что с головой уйдет в работу, стоит сойти с трапа, но оказалось, тишина и одиночество лечат не хуже бесконечной деловой суеты.
В голову внезапно пришла сумасшедшая мысль, и Ванесса не стала противиться порыву.
— У вас с Мэгги получится выбраться ко мне на выходные, Стив? — в трубке повисла тишина, и Ванесса поспешно добавила. — Если захотите, конечно.
