– А то, что мы хотим с ним поговорить. Вы против? – Убийственный взгляд Бегли словно вопрошал, посмеет ли Бертон оспорить его решение.
– Я хотел бы предварительно уведомить Уэса.
– Зачем? – спросил Филин.
– Это уголовное расследование, – напомнил Бегли. – Имею право преследовать любую дичь. И плевать я хотел, кто его папаша.
– Что ж, тут мы расходимся, – воинственно заявил Бертон. – Мы не можем просто заявиться к ним домой и начать задавать вопросы об отношениях Скотта с пропавшей девушкой.
У Бегли его слова вызвали смех.
– А почему нет, черт побери?
– Потому, – возмущенно ответил Бертон, – что мы здесь так не работаем.
– Ну, вы здесь так работаете, что пропавших женщин так и не нашли, верно?
Изуродованное лицо Бертона побагровело еще больше, но Бегли вскинул руку, пресекая все дальнейшие возражения шефа полиции.
– Ладно, ладно, не кипятитесь. Не хочу, чтоб потом пошли слухи, будто ФБР нарушает местный этикет. Вроде бы Хеймер взялся принести нам бутербродов на ленч, разве не так?
– Так.
– Когда придет сюда, скажите ему, что мы хотим поговорить со Скоттом. В детали не вдавайтесь, просто скажите, что у нас есть к нему вопросы. Мы поедем к нему сразу, как перекусим.
Бертон вышел, даже не кивнув.
– Они близкие друзья, – объяснил Филин, когда шеф полиции скрылся за дверью.
– Придется нам учесть это обстоятельство.
После этих слов Бегли заявил, что ему нужна тишина. Филин оставил его одного в кабинете. Закрывая за собой дверь, он заметил, как старший спецагент вынимает Библию.
В прихожей Филин, игнорируя злобный взгляд, брошенный на него Бертоном, попросил дежурного предоставить ему работающую телефонную линию. Он сделал звонок Перкинсу в Шарлотте, но соединился только с его голосовой почтой. В кратком послании он сообщил своему товарищу об аварии с электричеством и о ненадежности сотовой связи.
– Если не сможешь связаться со мной по телефону здесь, в полицейском участке, сбрось мне на пейджер код три-три-три. Это будет мне сигналом проверить электронную почту.
В тот самый момент, когда он вешал трубку, Уэс Хеймер вошел в участок с коробкой, полной бутербродов. Но вместо ленча он преподнес им сообщение о том, что новость об опознании Синего передали по местному радио.
– Вы, конечно, шутите, – растерялся Филин. – Этого не может быть.
– Это так же верно, как смерть и налоги, – подтвердил Уэс. – Хотите, я съезжу туда и велю им тормознуть?
– Лошадь уже ускакала, – ответил Датч, опередив Филина. – Поздно запирать конюшню.
По мнению Филина, Бертон не выказал особого расстройства из-за того, что имя Тирни преждевременно попало на радио. Напротив, казалось, он втайне радовался. А вот старший спецагент Бегли наверняка взовьется под потолок, когда узнает, и весь его гнев выплеснется на голову Филину. Увы, именно ему выпало на долю несчастье сообщить своему начальнику о катастрофе.
Он постарался выяснить все возможные подробности, после чего предоставил остальным есть бутерброды, а сам пересек короткий коридор и постучал в закрытую дверь кабинета.
– Сэр?
– Входи, Филин. – Бегли дочитал главу из Библии, закрыл ее и сделал Филину приглашающий жест. – Где наш ленч? Я умираю с голоду.
Филин вошел и закрыл за собой дверь. Не тратя лишних слов, он напрямую выложил Бегли неприятные новости.
Старший спецагент стукнул кулаком по столу и вскочил на ноги. Он обрушил на стены комнаты град непристойностей. Филин благоразумно помалкивал, пока выброс лавы не сменился тихим клокотанием в жерле вулкана.
– Сэр, единственный положительный момент в том, что у местной станции очень маленькая аудитория, а приемники сегодня включены только у тех, кто запасся батарейками.
Потом Филин изложил всю информацию, какую сумел добыть у Датча и Уэса.
– Два диск-жокея – не знаю, как еще их назвать, – из местных. Бывшие лесники, пару лет назад вышли на пенсию и от нечего делать открыли программу местных новостей, что-то вроде доски объявлений. Поначалу выходили в эфир по субботам, но дело пошло, и теперь они вещают семь дней в неделю с шести утра до шести вечера. Передачи в основном разговорные.
– Нравится слушать собственные голоса.
– Видимо, да. Они транслируют музыку, главным образом, кантри, сообщают погоду и новости, но, по сути, они просто отъявленные сплетники. Все очень примитивно. Арендуют комнату на турбазе, оттуда и вещают. Но у них есть запасной генератор, и они смогли выйти в эфир, несмотря на обрыв электролинии.
Бегли обогнул письменный стол Датча, нажимая кулаком о ладонь другой руки.
– Вот найду, что за гад слил историю этим брехунам, он у меня такого пенделя в зад получит – из ушей пердеть будет.
На это Филин не нашел что ответить и выждал несколько секунд, прежде чем снова заговорить.
– Не думаю, что мы когда-нибудь узнаем, кто виновный, сэр. Это мог быть кто угодно.
– Ну, кто бы это ни был, он нашу секретную операцию распатронил к той самой матери.
– Да, сэр.
Бегли еще больше нахмурился.
– Филин, нам кровь из носа надо добраться до Тирни раньше всех.
– Совершенно с вами согласен.
– Перехвати бутерброд, а потом звони в Шарлотт и вызывай вертолет. – Протыкая воздух между собой и Филином указательным пальцем на каждом слове, Бегли добавил: – Мне нужен вертолет и спасательная команда. Срочно! И когда я говорю: «Срочно», это значит СРОЧНО, мать твою!
Филин выразительно глянул в окно.
– Знаю, знаю, – раздраженно пробормотал Бегли. – Но я хочу, чтобы «вертушка» была здесь, как только она сможет пролететь через все это дерьмо. Ясно?
– Ясно, сэр.
Бегли направился к двери, но на пороге остановился.
– И вот еще что, Филин. Всю связь с Шарлоттом держи в секрете. Чем меньше местные будут знать о наших планах, тем лучше.
– Даже полиция?
Уже открыв дверь, Бегли ответил уголком рта:
– Особенно полиция.
* * *
Боль высосала весь воздух из легких Тирни. Слезы замерзли, едва появившись на глазах. Лежа на спине, он громко и от души выругался.
Когда первая, самая оглушительная боль отступила и вдруг показалось, что хорошо бы просто так полежать на снегу, Тирни понял, что ему грозит серьезная опасность. Он мог замерзнуть до смерти. Именно так это и бывает. Замерзание дает жертве иллюзию покоя.
Потребовалось неимоверное усилие воли, но он все-таки заставил себя шевельнуть поврежденной щиколоткой. Боль, стрельнувшая вверх по ноге, заставила его ахнуть, но, по крайней мере, она вырвала его из обманчиво сладкого забытья, в которое он начал соскальзывать.
