– Когда я тебя якобы создала?
– И до созданья человека. Десятки миллионов лет прошли. Лорд Альфред Теннисон.
– Значит, точно не я. Мне-то всего двадцать семь. Ты меня явно с кем-то путаешь.
– Раньше. Подвижная. Разумная. Органическая. Жизнь. Ты. Подвижная. Разумная. Органическая. Жизнь.
Вдалеке что-то дернулось. Изумленная Марта вскинула голову. Лошадь. По равнине беззвучно неслась призрачная белая лошадь, хвост и грива развевались на ветру.
Марта крепко зажмурилась и потрясла головой. А потом снова открыла глаза. Лошади и след простыл. Галлюцинация. Как и голос Бертон – Ио. Марта собралась было принять еще метамфетамина, но все же решила отложить на потом. Надо продержаться как можно дольше.
Все это очень грустно: она раздувала воспоминания о напарнице до тех пор, пока та не выросла до размеров Ио. Вот бы порадовался Фрейд. Сказал бы, что она превратила свою подругу в бога, только чтобы оправдать тот факт, что никогда не сможет превзойти и победить Бертон. Еще сказал бы, что Марта не может смириться с тем, что кто-то просто лучше ее.
Шагнула, дернула, шагнула, дернула.
Ладно, да, у нее проблемы с собственным эго. Она амбициозная самовлюбленная сучка. И дальше что? Все это помогло ей оказаться там, где она есть. А была бы более благоразумной, до сих пор торчала бы в трущобах Левиттауна в каморке десять на восемь с общей ванной. И работала помощницей стоматолога. Тилапия на ужин, кролик по воскресеньям. К черту это все. Она жива, а Бертон – нет, так что победила как раз она, как ни крути.
– Ты. Слышишь?
– Не особенно.
Марта поднялась на очередной холм. И замерла. Внизу темнело огромное пятно расплавленной серы. Черное и громадное, оно разлилось по полосатой оранжевой равнине. Озеро. Визор высветил тепловую карту: минус 230 °F у нее под ногами и 65 °F на краю лавового потока. Красота. Расплавленная сера, конечно, еще горячее.
Озеро намертво преградило ей путь.
Они назвали его озеро Стикс.
Полчаса Марта, бормоча себе под нос, проверяла карты – пыталась выяснить, как же ее угораздило так сбиться. Хотя, конечно, все и так ясно. Брела столько часов, одна маленькая ошибка за другой, одна нога забирает чуть сильнее, с самого начала было понятно: рискованно идти по Юпитеру и Дедалу.
Ну вот, теперь и результат налицо. И Марта на берегу озера Стикс. Конечно, до цели не так далеко. Максимум три мили.
Ее захлестнуло отчаяние.
Озеро они окрестили еще во время первого облета системы Галилеевых спутников («картографической съемки местности», по выражению инженеров). Стикс был одним из самых значительных образований, не нанесенных на карты во время спутниковой съемки или наблюдений с Земли. Холз еще решил, что разрослось озеро до своих нынешних размеров за последние лет десять. А Бертон думала, как здорово будет его проверить. А Марте было плевать, лишь бы не бросили одну на корабле. Так что они добавили Стикс в маршрут.
Марта так рвалась поучаствовать в первой высадке, так боялась, что ее оставят наверху, что когда она предложила сыграть в «камень-ножницы-бумага» и решить, кто будет дежурить на орбите, Бертон и Холз дружно рассмеялись.
– Побуду вашей мамочкой, – великодушно согласился Холз, – на этот раз. Бертон будет сидеть наверху, когда отправимся на Ганимед, а ты – на Европе. Честно?
И он взъерошил ей волосы.
Марта испытала огромный приступ облегчения и благодарности, но одновременно почувствовала себя униженной. Какая ирония. Теперь получается, Холз (уж он-то бы точно не сбился с курса и не притопал к Стиксу не с той стороны) и вовсе не спустится на поверхность. Во всяком случае, не в этой экспедиции.
– Глупо, глупо, как глупо, – пробормотала Марта, распекая неизвестно кого – то ли Холза, то ли Бертон, то ли себя саму.
Двенадцатимильный Стикс имел форму подковы. Марта стояла как раз у внутренней ее дуги.
Ей ни за что не успеть вернуться по собственным следам, чтобы обойти озеро, – кислорода не хватит. Сера была достаточно плотной – казалось бы, бери и плыви, – но одновременно слишком вязкой: радиаторы мигом забьются и скафандр выгорит изнутри. А еще слишком горячо. А еще тут наверняка есть течения. С таким же успехом можно утопиться в липкой патоке. Медленно и печально.
Марта села и расплакалась.
Через какое-то время она взяла себя в руки и начала ощупью искать то место, где скафандр подсоединялся к баллону с воздухом. Соединение можно было отщелкнуть. Конечно, там стоял предохранитель, но те, кто работал с такими скафандрами, прекрасно знали: если большим пальцем придержать предохранитель и резко дернуть за шланг, весь воздух выйдет из скафандра меньше чем за секунду. Шальные молодые астронавты во время тренировок, если кто-то делал совсем уж несусветную глупость, обычно так и показывали: большой палец прижать и кулак вниз. Называлось это «самоубийственный рывок».
Есть гораздо более страшные способы умереть.
– Построить. Мост. Достаточно. Контроль. Физические процессы. Можно. Построить. Мост.
– Ага, чудненько, давай, – безо всякого выражения отозвалась Марта.
Если уже начинаешь хамить собственной галлюцинации… Додумывать она не стала. По телу будто кто-то ползал. Надо не обращать внимания.
– Ждать. Здесь. Отдых. Сейчас.
Марта молча села. Отдыхать она не будет. Надо собраться с мужеством. Она думала обо всем и одновременно ни о чем и раскачивалась из стороны в сторону, обхватив руками колени.
И наконец, сама того не желая, заснула.
– Проснись. Проснись. Проснись.
– А?
Марта с трудом пришла в себя. Прямо перед ней с озером что-то происходило. Какой-то физический процесс. Что-то двигалось.
У нее на глазах белая корочка, застывшая на самом краю темной массы, рванулась вперед, наращивая кристаллы. Все шире, шире. Было похоже на кружево или снежинки. Белый, как иней, покров стлался по темной расплавленной сере. Пока в конце концов не получился узкий мост, тянущийся к противоположному берегу.
– Надо. Ждать, – сказала Ио. – Десять минут. И можно. Идти туда. Просто.
– Вот же зараза, – пробормотала себе под нос Марта. – А я вовсе и не спятила.
В молчании шла она по мосту, который Ио наколдовала через черное озеро. Раз или два под ногой чуть пружинило, но мост держал.
Путешествие окрыляло – она словно переходила от смерти к жизни.
На дальней стороне Стикса до самого горизонта простиралась пирокластическая равнина. Марта взглянула на пологий склон, сверкающий кристаллическими цветами. Второе цветочное поле за день. Ничего себе совпадение.
Она упорно шла вверх, а под ногами разлетались хрупкие цветы. Наверху поле заканчивалось и начиналась привычная уже гладкая равнина. Тянущийся за Мартой след, как и в прошлый раз, постепенно исчезал. На долгое тягучее мгновение она замерла. Скафандр извергал в атмосферу Ио тепло, и кристаллы беззвучно распадались вокруг Марты – она словно стояла в центре постепенно расширявшегося круга.
