Небо раскололось.
Элин повернулась, задела за что-то ногой и упала. С трудом проползла по траве и прижалась к Тори. Он не шевелился.
– Я не могу тебя потерять! – воскликнула девушка.
Тори печально улыбнулся и произнес:
– Это неважно. Живет человек или умирает, мудр он или невежествен – вселенной это безразлично. Ничто не имеет значения.
Он сказал что-то еще, но Элин не разобрала, хотя и напрягала слух.
Воздух становился разреженным. Отверстия в куполе, поначалу мелкие, расширялись, по мере того как трескалась не рассчитанная на большие нагрузки крыша. Жутковатый свист перешел в пронзительное завывание, грянул гром, и купол разлетелся.
Элин оторвало от Тори, швырнуло в воздух и больно отбросило в сторону. Кратер пришел в движение, скалы ходили ходуном, деревья ломались в щепки и летели во все стороны, озеро взорвалось паром.
Шум прекратился, и на мгновение стало нечем дышать. В ушах у Элин звенело, кожу саднило. В ней нарастало давление, ее кровь стремилась слиться с пустотой, и Элин поняла, что умирает.
Спокойный голос проговорил: «Это не должно случиться».
Время остановилось.
Элин парила между Луной и смертью, ощущая необычную гамму переживаний. Обрывки прошлого сменяли друг друга. Мир не потерял четкости, но сдвинулся с места. И она, и вселенная стали нереальными, то ли существовали, то ли нет.
«Пойдем, ты будешь богом вместе со мной», – обратилась Корал, но не к Элин.
Присутствие Тори ворвалось в туманную неопределенность мощной волной, но было каким-то странным. Элин ощущала, как Тори меняется, освобождаясь от себя; казалось, он расправляет плечи, исцеляется.
Окружающий мир стал более многообразным, обрел реальность. Элин почувствовала, что ее тянет в разные стороны. Присутствие Тори на короткое время усилилось, затем стало уменьшаться и мало-помалу вовсе сошло на нет.
«Да».
Зарокотали волны, затряслись скалы, послышался глухой шум, и мир стал таким, как прежде.
Элин нетвердой походкой преодолела последний пролет каменной лестницы, которая вела к озеру. Миновала двух часовых, стоящих у каменных ступеней, и еще нескольких по дороге к ближайшей огороженной решетками ферме. Лица охранников были покрыты краской, нанесенной с той же поспешностью, с какой их программировали. После аварии часовые стояли везде.
Элин нашла приставную лестницу, ведущую на ферму, и полезла вверх. Стояла биологическая ночь, агротехники давно ушли.
Цепляясь руками, Элин взбиралась все выше, пока не испугалась, что пропустит ступеньку и упадет. Потом она перескочила на уступ и примостилась между лотками с клубникой и бататом. Отсюда Элин взглянула на остров. От высоты кружилась голова, хотя она одолела лишь треть пути.
«Какого черта я тут делаю?» – пробормотала Элин себе под нос. Она поболтала ногами в воздухе и сама себе ответила: «Потому что я пьяная в жопу». И захихикала. В чем-то она все-таки отличается от Корал. Элин может нализаться до чертиков и уйти из кабачка, не дожидаясь, когда хмель ударит ей в голову. Наверное, это связано с обменом веществ.
Внизу Тори и Корал тихо сидели на своем дурацком острове. Они не обнимались, не занимались любовью, не держались за руки, даже не смотрели друг на друга. Просто сидели. Как боги.
Элин зло покосилась на них. И прошептала невнятно:
– Блевать тянет, как на вас посмотришь.
Она прищурилась и сжала до боли, до слез кулаки. «Тори, какого хрена!»
Часто моргая, Элин отвернулась от острова и уставилась на черную блестящую поверхность озера. Там отражались яркие звезды. Вода подернулась еле заметной рябью, отраженные звезды стали мерцать и подмигивать, как на земном небе. Звезды в озере покачивались, сбивались в кучки, слипались, пока не превратились в лицо Тори. Его улыбка согревала и звала. Элин жадно смотрела на его губы, и он тихо проговорил: «Ну же! Иди ко мне».
Чьи-то пальцы сжали руку Элин. Она подняла глаза и увидела суровое лицо часового.
– Вы пьяны, мисс, – сказал он. – И к тому же подвергаете опасности не принадлежащее вам имущество.
Повернувшись туда, куда он указывал, Элин воззрилась на раздавленный ею побег батата и закатилась смехом. Охранник ловко, со знанием дела закатал ей рукав и замкнул на кисти пластмассовый браслет.
– Пора идти, – произнес он.
К тому времени как часовой поднялся с Элин до четвертой террасы, она почти протрезвела. Ее кровь ровной тонкой струйкой проходила через браслет и возвращалась к ней в жилы очищенной от алкоголя.
«Кощунственное расточительство, сколько вина пропало», – думала Элин.
Еще двадцать шагов – и браслет свалился с ее руки. Охранник поймал его на лету и ушел. Элин вновь овладело отчаяние.
«Тори, любовь моя!»
Спать ей не хотелось, и она поплелась дальше, снова в погребок Ганса за следующей порцией вина.
Вокруг камня, который заменял стол, в свете кольца блуждающих язычков пламени расположилась небольшая компания. Отец Лэндис была здесь тоже и явно собиралась напиться.
– Завтра я подаю рапорт, – объявила она. – Синод отказывается от участия в эксперименте и прекращает финансирование.
Ганс вздохнул, сделал большой глоток домашнего вина и поморщился.
– Это что же, конец проекту «Создатель звезд», а?
– Дай-то бог! – ответила Лэндис и суеверно скрестила пальцы.
Элин стояла неподалеку и молча слушала.
– Даже слышать не могу о Боге после всего случившегося, – проворчала психотехник.
– Не следует путать Господа с тем, что вы недавно видели, – сказала ей Лэндис.
– Она повернула время вспять или что-то в этом роде, – заметил Ганс. – Я сам видел. Здесь был взрыв, разве это ни о чем не говорит?
Лэндис ухмыльнулась и взъерошила ему волосы.
– Иногда я волнуюсь за тебя, Ганс. У тебя крайне ущербное представление о Боге.
Люди, сидящие за столом, засмеялись. Ганс покраснел и сказал:
– Да нет, правда.
– Хорошо, я постараюсь… – Лэндис наклонилась вперед и постучала кружкой о камень. – Слушай, налей-ка еще… Постараюсь объяснить просто. Мы засадили ученых за описание вселенной, которое дала Корал. Они изучили его вдоль и поперек, и что ты думаешь? В этой вселенной нет места для таких понятий, как вера; надежда, милосердие. Мы получили смесь субстратов, суперпрограмм и самометакорректирующейся физики. Но не только интеллект делает Бога высшим существом – каждый из нас встречал кошмарно умных мерзавцев! И не только могущество, а то я могла бы купить из-под полы атомную бомбу и основать свою религию. Нет, Бог по определению – носитель высших моральных качеств. Конечно, я только стремлюсь быть по возможности честной и беспристрастной, но для Корал нравственных соображений не существует вообще. Ясно?
