Наконец она изящно опустилась у моих ног. От света костра ее обнаженная спина казалась красной, вздымаясь от каждого судорожного вздоха. Виктория посмотрела на меня сквозь длинные, взмокшие от пота волосы, и ее глаза были то янтарными, то темными, словно вода из кипарисовых болот, то коричневыми и бездонными. В таких любой мужчина мог утонуть.
Я притянул ее к себе. Смеясь, Виктория подалась вперед, упала на меня, повалила на спину, неуклюже расстегивая мне пояс и ширинку. Она вынула мой член, тот уже встал, я задрал ей юбку, как будто она не носила ничего, кроме широкого красного кушака, и перекатил на спину, а Виктория направляла меня и улыбалась и была такой красивой.
Я входил в нее все глубже, глубже, глубже, и, о боже, как же мне было хорошо. Такое невероятное потрясение испытываешь, когда в первый раз ныряешь в холодное озеро, а вокруг жаркое лето, и вода принимает тебя, и ты чувствуешь себя замечательно. Только сейчас все было теплым, влажным, липким и в тысячу раз лучше. А потом я столько всего наговорил Виктории – как она нужна мне, как я хочу ее, как люблю ее, снова, снова и снова.
На следующее утро я проснулся со страшным похмельем. Виктория сидела в кабине пикапа, расчесывала свои длинные белые волосы, глядя в зеркало заднего вида, и что-то негромко напевала себе под нос.
– О! – удивленно воскликнула она. – Посмотрите только, кто притащился. В канистрах есть вода. Попей. По-моему, тебе даже хватит умыться.
– Послушай, – сказал я, – я сожалею о прошлой ночи.
– Нет, не сожалеешь.
– Я, может, сказал что-то глупое, но…
Глаза Виктории сверкнули мраком грозовой тучи.
– Прошлой ночью ты не был таким идиотом, как сейчас. Ты говорил серьезно, я все запомнила, так что будь добр отвечать за свои слова. – Потом она рассмеялась. – Ты лучше выпей воды. Выглядишь ужасно.
И я утащился прочь.
Виктория изменилась. Ее поведение, поза, речь – все говорило мне, что она больше не ребенок, а женщина.
Началось то, чего я так боялся.
– Сопротивление бесполезно, – прочитала Виктория. – Ибо я есть мощь и сила самого космоса! – Она нашла комиксы под сиденьем и три раза прочитала от корки до корки, хихикая про себя, пока пикап, громыхая, катился по почти несуществующей дороге. Потом отложила книжку в сторону.
– Скажи мне, откуда ты знаешь, что волшебник проехал именно здесь?
– Просто знаю, – отрывисто бросил я. Утром вколол себе комплекс витамина Б, но голова и желудок по-прежнему болели. Вождение одной рукой радости не добавляло. И к тому же я просто не мог сказать, откуда мне это известно. Была такая уверенность, и все.
– Прошлой ночью мне приснился сон. После наших… ммм… танцев.
Я даже не взглянул на нее.
– Я стояла на плоской платформе, вроде как на вокзале, только огромной. Меня со всех сторон окружали звезды, яркие, цветные, я таких даже не представляла. От их света болели глаза. Повсюду стояли большие машины, золотые такие, космические корабли наверное. Они взлетали и приземлялись с невероятной легкостью. А мое тело было настолько невесомым, что я как будто парила вместе с ними. Ты когда-нибудь слышал о таком месте?
– Нет.
– Там меня ждал человек с невероятно грустной улыбкой и холодными, жестокими глазами. «Привет, Виктория», – сказал он. А я спросила: «Откуда ты знаешь мое имя?» – «О, я пристально слежу за Дэниэлом, – ответил он, – я готовлю его для очень важной работы». А потом он показал мне шприц. Спросил: «Знаешь, что тут?» Там была такая синяя жидкость, она просто сияла.
Виктория замолчала.
– И что ты сказала?
– Просто покачала головой. «Это смертность, – ответил он. – Улучшенная версия препарата, который ты вколола себе пятьдесят лет назад. Скажи Дэниэлу, что я жду его на Небесном Вокзале, куда прилетают огромные корабли». Это все. Думаешь, сон что-то значит?
Я покачал головой.
Виктория снова взяла комиксы:
– В общем, странный был сон.
В ту ночь после ужина я присел на подножку пикапа и задумался, уставившись в огонь. Подошла Виктория, устроилась рядом, положила руку мне на ногу. Такое легкое прикосновение, но вся моя кровь тут же ринулась к паху.
Виктория улыбнулась и посмотрела мне прямо в глаза:
– Сопротивление бесполезно.
Потом мы лежали на земле, завернувшись в одеяло. Смотрели в ночное небо. Моя нормальная жизнь закончилась так рано, что любил я только до ухода, а сексом занимался после и никогда до того не знал их вместе. Получается, сейчас я был столь же наивным и неподготовленным, как сама Виктория.
Вот так я и признался себе в том, что люблю ее. Тогда казалось, что ничего худшего со мной уже не случится.
В первый раз мы увидели ее уже на следующий день. Все началось со странного ощущения, как будто слегка закружилась голова, а в центре неба появилось какое-то размытое уплотнение, словно воздух потемнел изнутри. Горизонт же искривился, словно сам Господь Бог положил руки на край земли и надавил, поднимая другой ее край вверх.
Тут мое внутреннее ухо поняло, что плоская равнина, неизменная вот уже много миль, теперь идет под уклон. Масса впереди обладала огромной силой притяжения. Проявилось это чуть позже и походило на трюк фокусника. Поначалу перед тобой ничего нет, а потом – раз! Еле заметный сдвиг восприятия – и уже не можешь отвести от него глаз.
Он находился так далеко, что вобрал в себя размытый молочный цвет неба, а уходил так высоко, что его вершину буквально никто не мог разглядеть. Это была – сейчас-то я понимаю – наша цель.
Усик-антенна Кузнечика.
Даже на пикапе мы доехали до его основания только через три дня.
Как-то во время завтрака Виктория неожиданно оттолкнула в сторону тарелку и побежала за грузовик. Другого уединенного места не было на сотни миль вокруг.
Я слушал, как ее рвет, и знал почему.
Она вернулась бледная и потрясенная.
Я вытащил из сумки пластиковую чашку для анализов.
– Пописай сюда.
Потом провел быструю диагностику. Результат оказался положительным.
– Виктория, я должен тебе признаться. Я не до конца рассказал о медицинских последствиях твоего… состояния.
В первый и последний раз я видел, как она испугалась.
– Боже! Что это? Скажи мне! Что со мной происходит?
– Ну, для начала – ты беременна.
Дорог вокруг так и не появилось, хотя вокзал был виден за много миль. Он угнездился в основании антенны, и, глядя на пустые, непроторенные равнины вокруг, я с трудом представлял как причину его существования, так и то, что здесь бывает хоть сколько-нибудь значительное движение.
Но чем ближе мы подъезжали, тем больше видели людей. Они появлялись отовсюду и из ниоткуда, как атомы водорода, возникшие под воздействием притяжения в пространстве между галактиками, или как осколки льда, случайным образом кристаллизировавшиеся в переохлажденной сверхчистой воде. Одну женщину мы увидели слева от нас, она не спеша шла, закинув трость на плечо, и, судя по походке, насвистывала. За ней вдалеке встало облачко, такое мог поднять только гусеничный транспорт. Справа на местном паразите, который был размером больше слона, ехал мужчина в широкополой шляпе. В седле он сидел, словно аршин проглотив. Каждый час появлялся кто-то новый, и все они сходились в одной точке.
