– На Востоке говорят, что словами сыт не будешь. О делах поговорим потом, – взял в свои руки инициативу Башир-хан, размышляя над простым, но трудноразгадываемым вопросом: «А с какой целью пожаловали они к нему?», и многозначительно дважды хлопнул в ладони.
Тут же появился стол на крохотных ножках, покрытый узорной скатертью. На нем было тесно от яств: свежие и сушеные фрукты, разнообразные восточные сладости, иностранное печенье, подарочные коробки советских шоколадных конфет «Мишка», «Колос», немецкие вафли и квадратные коробочки-пакеты с натуральным виноградным соком, выпускаемые на средиземноморском острове Крит. Обилие фруктов и сладостей вызвало восторг у француза.
– Мой друг, месье Легран, вегетарианец, – разъяснил откровенное ликование француза Энвер-паша.
Башир-хан мысленно послал француза к его праотцам: «Этого мне еще не хватало!» Сидевший рядом главарь отряда, преданный Ашур Мамад, тихо спросил:
– Мой господин, а что такое вегерьянец?
– Травоед, – кратко пояснил Инженер.
– Травоедами у нас бывают только овцы да лошади, – раздумывая, произнес Ашур Мамад.
– Не твоего ума дело, – осадил его Башир-хан.
Француз потребовал, чтобы ему принесли его кожаную сумку. Из нее он извлек портативный киноаппарат и фотоаппарат с крупным, как пушка, объективом.
– Мой друг, месье Легран желает запечатлеть на кино – и фотопленку этот роскошный стол, замечательную комнату в горной крепости «логово тигра» и, главное, вас, многоуважаемый Башир-хан, – перевел торопливую речь француза Энвер-паша.
Башир-хан хоть и считал себя человеком современным, образованным и преклонялся перед техникой, но не уважал ни фотографирование, ни киносъемку. Более того, он избегал фотокорреспондентов, никогда и никому не разрешал снимать в своей горной крепости, считая фотографирование и киносъемку дурной приметой. Башир-хан снова мысленно послал настырного француза к его прародителям и опять подумал: «Этого мне еще не хватало!» Но отказать так и не смог, слишком высокими казались гости.
Француз радостно лопотал и щелкал своей «пушкою», наводя объектив то на хозяина пещеры, то на застолье, то на хмурого Ашур Мамада, то на приветливого Рахманкул-бека. Отложив «пушку», стрекотал киноаппаратом.
– Такие кадры! Такие кадры! Им цены не будет на парижском телевидении! Съемки в «логове тигра»!
Обед постепенно перешел в ужин. Одни блюда сменялись другими. Специально для месье Леграна повар-таджик сварил плов без мяса, сдобрив его всевозможными восточными специями. Ароматный, душистый, он, к удивлению Башир-хана, понравился всем. Каждый восседавший за столом пробовал и хвалил. Француз придвинул блюдо к себе и, полушутя-полусерьезно, требовал не трогать его «персонального» плова.
Завершили пиршество далеко за полночь традиционным зеленым чаем. Осовевших и отяжелевших гостей препроводили в отведенные им пещеры. А утром начался деловой разговор. Энвер-паша разостлал на низеньком столе подробную карту афганских горных районов, приграничных с Советским Союзом. Башир-хан внутренне насторожился: что задумали там, в Пакистане? Энвер-паша мягко и деликатно, в цветастых выражениях польстил Инженеру тем, что именно ему выпала высокая миссия. Он сообщил, что в штаб-квартире Хекматиара, когда обсуждался вопрос о руководителе, тот лично настаивал именно на его кандидатуре, заверял, что возлагает самые большие надежды на его исламский полк, воины которого под руководством храброго и мудрого Башир-хана должны выполнить с честью столь высокую миссию.
После этих вступительных фраз турок перешел к сути. «Высокая миссия» заключалась в следующем: Башир-хану предписывалось собрать в единый кулак свое формирование, скрытно выйти к границе, с ходу переправиться на советский берег, смять пограничную заставу и совершить стремительный рейд по древним, истинно мусульманским землям.
Башир-хан оторопел. Почувствовал, как похолодела спина и по ней забегали мелкие, противные мурашки. Он ждал чего угодно, самого худшего, но только не этого. Никто и никогда еще на такое не решался. Лезть на советскую заставу, совершить рейд – это… это же верная гибель! Это все равно, что совать собственную голову в пасть льва!
А в уши лился струящийся ровный, уверенный голос Энвер-паши:
– По секретным данным, полученным со спутников-разведчиков, в этих горных районах советские заставы малочисленны, тем более что сейчас идет, как говорят в хоккее, – турок страстно любил канадский хоккей, – «смена составов», то есть увольняются старослужащие и на границу приходят молодые, неопытные солдаты. По имеющимся сведениям, на погранзаставах недокомплект оборудования и личного состава. Да к тому же сами грозные на вид советские пограничники, в сущности, щенки перед барсами Инженера, поскольку у русских нет и сотой доли того боевого опыта, который имеется у воинов его исламского полка.
Слушая его, Башир-хан все больше и больше склонялся к мысли, от которой под сердцем пробегал приятный холодок: а почему бы не дерзнуть? Почему бы не попробовать «куснуть» русских?
– Представляете, уважаемый Башир-хан, какой подымется шум в печати, какая это будет сенсация! Ничего подобного не знал мир! Вся мировая общественность заговорит о вас, храбрых муджахеддинах. Вы сразу станете самым знаменитым из всех знаменитейших воинов ислама!
4
Замысел, рожденный где-то в дебрях западных спецслужб и одобренный в штаб-квартире Хекматиара, начал превращаться в реальный план.
Втроем – фотограф оказался крупным знатоком русских пограничных застав, их укреплений и боевой мощи – они засели над картою, начали не спеша прорабатывать план этой дерзкой и беспрецедентной по коварной наглости операции: переход государственной границы и нападение на советскую пограничную заставу. Что же касается рейда исламского полка, то тут осторожный Башир-хан в мягких выражениях, но довольно твердо заметил прибывшим инструкторам, что это будет уже «вторым этапом» плана, выполнение которого целиком и полностью будет зависеть от разгрома пограничной заставы.
Те возражать не стали.
Башир-хан во всех своих делах любил логическую последовательность и пунктуальность, когда каждая не только сотня, а десятка джигитов знает, что, где, когда и как им надо делать. Такой продуманный план приносил неизменно положительные результаты. Энвер-паша и Легран были приятно удивлены тем, что хозяин экзотического «логова тигра» рассуждает как заправский западный штабист. Видимо, не зря он зовется Инженером. План детально проработали на карте. Выбрали наиболее благоприятные места для скрытого сосредоточения и внезапного преодоления водного рубежа на подручных средствах. Отметили господствующие вершины, на которых следовало разместить группы прикрытия. Рассчитали до метра подступы к пограничной заставе. Особо обратили внимание на небольшой остров посреди реки – лучшего места для ближнего прикрытия не найти.
По распоряжению Башир-хана были определены, а затем предприняты и маскирующие действия. В районе будущего сосредоточения исламского полка местные пастухи, состоявшие на службе у Инженера, стали пасти стада овец, подгоняя их к берегу реки на водопой. Потом сюда, в пограничную зону, прибыли переодетые под пастухов Башир-хан, Энвер-паша и Легран. Они облазили всю округу, привязывая, как говорил Энвер-паша, «карту к местному рельефу». За советской пограничной заставой установили круглосуточное наблюдение.
