– Три! На меньшее я не соглашусь, урус-хан.
Всеволод повернулся к выходу. Бросил на пороге:
– Уезжаем. Конрад, если хочешь, можешь остаться. Догонишь.
Говорил по-русски. Чтоб упрямая ведьма все поняла правильно. Она поняла.
– Постой, урус-хан, – донеслось сзади, из полумрака, когда Всеволод уже опускал за собой полог юрты. – Я приму твой дар.
Это были слова, которых он ждал. Всеволод вновь вступил под войлочный полог.
Сакс к тому времени уже успел обнажить сталь.
Шустрый малый...
– Конрад, подожди, – попросил Всеволод. Тевтон опустил оружие.
Старуха сидела неподвижно, уставившись на закопченные камни мертвого очага. Под сухой пергаментной кожей половчанки ходили желваки.
Всеволод опустился на землю с противоположной стороны очага.
– Я вижу, ты совсем не боишься меня, урус-хан, – сварливо и, кажется, даже обиженно сказала ведьма.
– Нет, – Всеволод не смог сдержать улыбки, – тебя – нет. Ты слишком слаба. В тебе нет той колдовской силы, которой следует опасаться. А то, что есть, не причинит вреда. Я прошу защитного слова не от тебя, старуха, – от других. От оборотней-волкодлаков.
– Не от меня... – вздохнула шаманка, – от других...
Она немного помолчала.
– Что ж, пусть будет по-твоему, урус-хан. Сними боевую перчатку и дай мне свою руку.
– Это еще зачем?
– Я должна знать, в чьи руки отдаю защитное слово.
Всеволод недоуменно пожал плечами, но все же протянул шаманке левую руку. Пальцы старой половчанки – сухие и шершавые, будто ветки сломанного мертвого дерева, тронули его длань...
Неприятное вышло прикосновение.
...Тронули и отдернулись.
– Что такое? – нахмурился Всеволод.
Она ответила не сразу.
– Ты великий... великий воин, урус-хан. Твоя рука говорит об этом. Такой руке не нужно колдовской защиты. Такая рука сама справится с любой...
– Руки не разговаривают, – сердито перебил Всеволод. – И не решают за своего хозяина. Послушай, старуха, ты скажешь наконец то, что я от тебя так долго жду?
Степная ведьма подняла на него глаза. Злые. Холодные. Насмешливые.
– Эт-ту-и пи-и пья, – тихо, нараспев произнесли бледные потрескавшиеся губы.
– Что? – не понял Всеволод.
– Эт-ту-и пи-и пья, – повторила шаманка громче.
– Это и есть тот самый заговор, что отпугивает ночных оборотней?
Молчаливый кивок.
– Не похоже на язык степняков.
Ведьма наморщила и без того изрезанный глубокими линиями лоб. Словно вспоминая. Или глубоко задумавшись о чем-то. Ведьма вновь опустила глаза.
– Это старое слово древнего языка. Очень старое, очень древнего. Его мне открыла бабка. А бабке моей – ее бабка. А ее бабке – ее. И так из колена в колено. И через колено. Слово помогает, если на пути встанет демон в волчьем обличье.
– Эт-ту-и пи-и пья, – задумчиво повторил Всеволод.
Ладно, помогает или не помогает – им еще представится случай это проверить. Если не поможет – так меч с серебряной отделкой всегда под рукой.
Всеволод вышел из юрты. Следом – Бранко и Илья со своими ратниками. Конрад со все еще обнаженным клинком.
– Сакс, да спрячь ты наконец свой меч, – недовольно сказал Всеволод. – Чего ты за него хватался-то все время?
– Припугнуть нужно было старуху, – буркнул Конрад, вкладывая оружие в ножны. – Чтоб сговорчивее стала.
Что ж, тоже верно...
– Оставьте ей двух коней с переметными сумами, – распорядился Всеволод.
Обещание, данное степной шаманке, лучше исполнить. А то мало ли... Старец Олекса говорил, в мире все взаимосвязано. И магическая связь через плату за колдовскую помощь может ведь оказаться палкой о двух концах. А обманутая ведьма, сколь бы слаба она ни была, наверняка постарается обратить свою помощь во зло, ибо нельзя зависеть от дара, который не получен. И кто знает, не придаст ли ведьме сил обман того, с кем заключен договор.
– Спалить бы просто надобно шатер вместе с колдуньей, а не подарками ее одаривать, – недовольно проворчал Конрад.
Всеволод не ответил. Конрад – посол. Послов надо уважать, но не исполнять все, что взбредет им в голову.
Дальше ехали споро – не загоняя коней понапрасну, но и не теряя времени. Люди покачивались в седлах. Лошади бежали походной тропой, не сбиваясь с размеренного шага. Степь сменилась холмистой равниной. Появились редкие рощицы и густой кустарник в оврагах. Вдали виднелись предгорья.
– Скоро вступим на земли Залесья, – объявил Бранко.
– Как скоро? – поинтересовался Всеволод.
– А вот как Брец-перевал пройдем – так и вступим.
– И долго еще до перевала?
– Пару ночей проведем по эту сторону Карпатских гор, – ответил волох. – От силы, три ночи. Потом начнутся трансильванские земли.
Глава 16
В этот раз волкодлака, вышедшего к лагерным огням, они разглядели хорошо. Правда, не сразу.
Костры горели почти сплошным кольцом, весело трещал хворост, высокие языки пламени жадно лизали ночь, так что тень, выскочившая из мрака, в лагерь пробиться не смогла. Метнулась вдоль огней. В сторону, в другую – и исчезла, растворилась прежде, чем вдогонку полетели стрелы и копья.
Тварь, однако, попалась упрямая. Скрывшись в одном месте, тут же объявилась в другом – на противоположной стороне стана. Опять скакнула перед кострами, опять отпрыгнула обратно – в спасительную тьму. Две стрелы дозорных с шелестом вошли в стену сплошного мрака, казавшегося из-за ярких огней еще гуще, еще плотнее. Ни воя, ни визга не было – стрелы цели не достигли.
А в лагере уже царил переполох. Взволновались, заржали, забились на привязи лошади. Похватали оружие, изготовились к бою люди.
Всеволод со всех ног бежал к самому опасному участку.
Голодный оборотень отступать не желал и вскоре приблизился в третий раз. Там, где огни пониже. И где меж кострами пространства побольше. Там, где уже стоял Всеволод. Волкодлак подскочил к пламени почти вплотную...
Было мгновение, краткий миг. И еще один. И еще немного времени.
В пляшущем свете пламени Всеволод видел темную тварь – всю, целиком.
Ну, действительно, демон-волк! Огромный. Густая шерсть – встопорщена. А задние ноги сложены особым образом: коленные суставы вывернуты не как у волков – назад, а как у людей – вперед.
