– Чёрт возьми, проф, избавьте нас от этих научных дискуссий! Я отлично знаю, что вы терпеть не можете Диллингхема…
– Алонсо, я всегда придерживался мнения, что при создании подобных методик главное…
– Знаю-знаю. Pereant qui ante nos nostra dixerunt
[4]
не так ли?
– Quos ego!
[5]
– Понятно. В ход пошла латынь. Quousque tandem abutere, Catilina, patientia nostra?
[6]
Короче говоря, убирайтесь со склада, пока я не применил силу. Plaudite, cives, plaudite, amici, finita est comoedia
[7]
. Перед его высокопревосходительством я буду оправдываться сам. Suum cuique
[8]
.
– Возмутительно! Алонсо, так и знайте, что я немедленно отправлю свой votum separatum
[9]
непосредственно его высокопревосходительству!…
– Отправляйте, отправляйте… Короче, даю вам пять минут, чтобы очистить склад. Videant consules, ne quid res publica detrimenti capiat
[10]
. Снабжение! Гримнир!
– Да, ваше превосходительство.
– Через пять минут явитесь на этот ваш чёртов склад с авральной командой. Если профессор со своими тунеядцами к тому времени все ещё будет просиживать там штаны, выкиньте их вон. Всю ответственность я беру на себя. Всё ясно?
– Так точно, но… профессор Корнблат имеет генеральское звание…
– Я же сказал – все последствия на мне. Выполняйте!
– Есть…
– Так, хорошо, кто у нас следующий?
– Южный-один к Первому: у нас проблемы, ваше превосходительство.
– Что за стиль докладов, Южный-один? Вы на войне или в институте благородных девиц? Где вас учили так по-идиотски информировать начальство? После завершения операции получите взыскание. Ну, так что там у вас?
– При свертывании первого слоя динамической структуры мы столкнулись с сопротивлением. Ворожеи клана под кодовым наименованием «Лайк-и-Ли» предпринимают энергичные усилия, пытаясь восстановить стабильность первого слоя. Доступ ко второму слою ими блокирован. Форсированные меры воздействия пока не применя…
– Гром и молния! И с такими ослами я должен проводить операцию чрезвычайной важности! НЕМЕДЛЕННО задействуйте весь арсенал, Южный-один. Повышайте напряжённость и давление до первой надкритической, а потом резко обрывайте и закольцовывайте! Они не должны поспеть за вами. Примените «зеркалку»… вплоть до третьей стадии. Если все это не поможет, пугните девчонок огнём. Концентрическое бомбометание, диаметр пятьсот, отклонение двести – чтобы никого не задело. Не экранируйте, пусть ребятишки позабавятся сбиванием ваших бомб. Вы как раз успеете свернуть первый слой… а дальше всё уже пойдет легче. Всё ясно?
– Так точно, ваше…
– Отлично, следующий!
– Южный-два к Первому: операция развивается успешно, «Самумы» установлены, свертывание первого слоя благополучно завершено, идём с опережением графика, нештатных ситуаций не возникло. Конец.
– Вот как надо работать!… Отлично, Южный-два. Будете представлены к поощрению. Следующий!… Следующий!… Операторы, кто у нас там? Западный-два! Как там с истечением энергии на Пэковом Холме?
– Утечка в пределах тридцати процентов.
– Это ещё терпимо.
– Но, ваше превосходительство, там вот-вот завяжется бой. Наши сенсоры показывают выдвижение крупных сил Дромока к данному месту.
– Ничего. Пусть столкнутся. Эйбрахам! Не вернулся ещё?
– Никак нет, я здесь, ваше…
– О, отлично. Что вы мне посоветуете в этой связи?
– Да, я получал информацию. Думаю, ничего предпринимать не стоит. Это отвлечёт клан от активного противодействия операции. Кроме того, они обещали помочь в розыске Твердислава и Джейаны – как бы не ринулись сейчас, не ко времени. Так что пусть лучше с Дромока спесь собьют.
– Благодарю вас, Эйбрахам. Так. Дальше. И почему у нас так долго север молчит?…
Глава седьмая
Буян шёл один.
Никогда раньше он не знал, что это такое – быть одному. В клане вокруг тебя, особенно если ты – из Старшего Десятка, крутится целая прорва ребятни. Тысяча дел, и все надо успеть переделать, потому что никогда наперёд не знаешь – может, какая-то малость завтра спасёт клан.
А теперь вокруг расстилалось Безмолвие. Чахлые северные леса были хороши хотя бы тем, что по ним не надо пробираться. Можно идти, не глядя под ноги. А если тебе вдобавок нет нужды думать о хлебе насущном, о костре и ночлеге, то поход становится и вовсе необременительным. С одной стороны, разумеется.
Как ни странно, причинённая Дромоком боль почти забылась. Почти забылся и он сам. Перед внутренним взором Буяна стояло лицо Ольтеи… да ещё двух погибших друзей. Он не сможет отомстить за Ставича и Стойко, покуда будет оставаться в этом омерзительном теле. Потому что бить надо отнюдь не по «копиям» Дромока, а по нему самому. Вот тогда это будет действительно месть. И если эльфы помогут ему, Буяну, вновь стать самим собой, он осуществит свой план.
А пока что надо идти, далеко обходя все обитаемые места или места, обитаемые хотя бы предположительно.
В то утро Буян едва-едва пересёк, по пояс в воде, какую-то хилую речушку, как в небе над головой что-то внезапно блеснуло. Ну блеснуло и блеснуло, мало ли что случается в небе, может, двое крылатых слуг Великого Духа не разошлись на узкой воздушной тропе; может, случилось ещё что-то подобное… В клане как-то было не принято смотреть на небеса. Дождь шел в основном, когда его вызывали Ворожеи; а если и случалось ненастье в неурочный час, так вода, как известно, не беда. Но сейчас…
Это было как быстрое, стремительное скольжение золотистого луча по трепещущей водной глади. Быстрый переливчатый росчерк, ничего больше; наверное, в былые дни Буян лишь пожал бы плечами да зашагал себе дальше, но теперь – теперь он явственно ощущал Магию. Да-да, именно так, Магию с большой буквы, Великую Магию – куда там до неё всяким Джейанам или даже Дромокам!…
Буян остановился. Если бы не слабая надежда на эльфов, он бы, наверное, двинулся навстречу той вспышке – а вдруг ему повезёт и он встретит могущественного чародея или даже самого Великого Учителя Иссу?
Мерцание тем временем угасло. На вершине лысого холма осталась кучка людей, человек десять-двенадцать; подле них оказались свалены грудой какие-то коробки и ящики. Похоже было, что кто-то очень постарался, делая все эти вещи как можно менее заметными, окрасив их зелёно-коричневыми разводами и пятнами. Одеты люди были в одинаковую мешковатую одежду такого же странного цвета. Ничего подобного Буян никогда в жизни не видел.
