– Хорошо бы, да уж больно их много.
Цепь медленно приближалась. Никто из Чёрных Колдунов и не думал скрываться. Утих и зловещий отрывистый свист над головами.
Иван лежал, прикрыв глаза, тяжко, с кровавым привсхлипом тянул воздух сквозь изломанные мукой губы. А делал ли что, колдовал или просто так лежал, прощаясь с жизнью, – кто ж их, Учителей, поймёт, пусть даже и бывших?
Джейана тоже прикрыла глаза, погружаясь в собственную ворожбу, точно в омут. Твердислав следил за медленно шагающими людьми и прикидывал, кого он первым собьёт из своего верного самострела.
Над полем было тихо, даже лесной пожар невесть почему вдруг стал быстро затихать, точно испугавшись того, что вот-вот должно было разыграться здесь.
Медленно шла цепь. Сверху равнодушно вылупилось пучеглазое солнце. Все чего-то ждали.
* * *
Чарус мог только поразиться тем силам, что подчинялись теперь Фатиме. Тихая, застенчивая Фати, у которой глаза – то всем известно! – вечно на мокром месте, сражалась с яростью и отвагой, коим позавидовала бы сама Неистовая. Выдёрнутые из земли деревья пошли в бой, обступив Ведунов со всех сторон. Три чёрноплащные фигуры ринулись было к главной Ворожее Твердиславичей, однако путь им перекрыл Старший Десяток. Вражин мигом взяли в кольцо и после короткой яростной схватки прикончили. И – что удивительно – тела погибших Ведунов тотчас же вспыхнули ярким бесцветным пламенем, бесцветным, но таким горячим, что ни у кого не хватило бы выносливости подойти ближе, чем на полтора десятка шагов.
Дубы сомкнули кольцо. Некоторое время слышался только треск, а потом и он прервался. Бой у Пэкова Холма окончился.
Ворожеям и самой Фатиме досталось довольно крепко – ранены были все, одежда пропиталась кровью, потерявшую сознание Олесю пришлось тотчас же и пользовать – несмотря на то, что врачевательницы сами едва держались на ногах. Фатима же, чуть пошатываясь, но с подобающим её рангу достоинством шагнула к угрюмо сбившемуся вокруг своего вожака Старшему Десятку – вернее, тому, что от него осталось.
– Ты!!! – прошипела Фатима в лицо отшатнувшемуся Чарусу с такой ненавистью, что казалось, на парне сейчас вспыхнут волосы и кожа лица. – Ты, ублюдок! Смотри, что ты натворил! Сколько из-за тебя погибло! И если б не я – весь клан бы ты погубил, скотина! Все, хватит, не бывать тебе больше вождем! Ключ-Камень сюда давай, понял?!
– Сперва убей, – криво усмехнулся Чарус, однако губы его дрожали.
Мало– помалу окружавшие его мальчишки начали бочком-бочком расползаться в стороны. Не сдвинулись с места лишь трое -Дим, Джиг и Лев. Неразлучная троица стояла, зажав в руках окровавленные копья, и, судя по всему, намеревалась драться до конца.
Такого не бывало ещё никогда и нигде. Даже Фатима опешила.
Свои повернули оружие против своих!
И, видимо, устыдившись, так же, по-прежнему, бочком, к Чарусу и трём его защитникам начали возвращаться те, с кем они начали этот бой.
А вокруг Фатимы собрался круг её сторонников во главе, конечно же, с Гилви. И ещё была кучка колеблющихся – и из числа стражи Пэкова Холма, и из пришедших с Чарусом.
– Ну что? – осмелел Чарус, видя растерянно закушенную губу Фатимы. Правда, сам Ключ-Камень оставался мёртвым, не отзываясь и не отвечая Чарусу, но главная Ворожея об этом не знала. – Будем драться? Смотри, Фатима – как бы боком тебе это не вышло.
Однако боком это вышло как раз Чарусу.
Как всегда, никто не смог понять, откуда же взялся Учитель.
Едва завидев лицо Наставника, Чарус едва не лишился чувств. Никто и никогда ещё не видел его в таком гневе. Плащ трепетал за плечами, точно крылья; волосы встали дыбом, точно гребень у птицы-щеголя, только не сине-алый, а седой; а уж глаза горели так, что не описать никакими словами.
– Чарус! – прогремело над полем сражения, точно таранный удар. – Будь ты проклят! Ты, зачинатель смуты! Ма-алчать!!! – в ярости рявкнул Учитель, хотя несчастный парень и без того, похоже, лишился дара речи.
– Так. Давай сюда Ключ-Камень. – Учитель провёл рукой по взъерошенным волосам. – Отродясь не бывало такого в кланах. Ну, а теперь будет. За учинение смуты, за то, что братьев своих и сестер на погибель повёл, за то, что повернул оружие против своих же – лишаю тебя, Чарус, твоего высокого звания. Недостоин ты его. А посему властью, Великим Учителем Иссой мне вручённой, нарекаю вождем клана Твердиславичей… тебя, Фатима!
Все так и обмерли.
Никогда ещё вождём клана не была девчонка. Никогда ещё вождь клана не был одновременно и главной Ворожеей. Всегда, во все времена, сколько хватало слухов и достоверных известий, всегда заправляли в клане двое, на тот случай, что, если один ошибется, другой бы поправил, и (насколько понимали самые старшие) чтобы ни у кого не оказывалось бы слишком много власти!
А теперь всё в один миг изменилось.
Лица окружавших Чаруса парней посерели. Сам Чарус стоял ни жив ни мёртв, безвольно уронив руки, однако ж и не торопился развязывать пояс с Ключ-Камнем. И не опускал глаз под пылающим, пронзающим взором Наставника. И ответил он ему так же, как и только что Фатиме.
– Сперва убей, – сказал Чарус.
Он не поднял копья для защиты, он вообще не шелохнулся, словно давая понять – и в мыслях нет у него бунта против Учителя, но и расстаться с Ключ-Камнем – выше его сил.
Учитель аж задохнулся от гнева.
– Ты забываешься! – прогремел его голос. Самые впечатлительные из видевших все это дружно попадали в обморок. – Кому ты противоречишь, ничтожный, кому – посланцу Великого Учителя Иссы?!
– Убей меня, Учитель, – прежним ровным голосом произнес Чарус. Очевидно, заклятие Гилви все ещё действовало – парень не мог выпустить копья из рук. – Убей меня, если я виновен.
Внешне Чарус казался спокойным, страшно, неправдоподобно спокойным. Он не был трусом. И, зная, что всё кончено, находил в себе силы смотреть Судьбе в лицо и не опускать взгляда.
– Учителя не карают! Один лишь Великий Исса знает, что сделать с тобой. И, будь уверен, он изречет своё справедливое решение. Но это случится ещё не завтра, а клану нужен вождь, и потому – отдай Камень!
Сильный и ловкий, Чарус убил бы стоящего перед ним старика одним ударом – если бы не был Чарусом.
– Нет, о Учитель. Убейте меня. – И он смиренно наклонил голову. – Потом сделайте с Камнем то, что подсказывает вам ваша мудрость. А я его не отдам. Я получил его от Твердислава, и отдам только ему.
– Жалкий упрямец! – под ноги Чарусу ударили две змеящиеся молнии.
Трава вспыхнула, вскурился сизый дымок. Дим, Джиг и Лев невольно попятились, Чарус же остался неподвижен – что может испугать уже приготовившегося к встрече с Великим Духом?
Никто из окружавших судилище не смел и глазом моргнуть.
– Ну хорошо, – медленно проговорил Учитель. – Наказать тебя смертью, конечно, можно – хотя бы за жизни тех, кого ты погубил сегодня. Но ты подумал, что будет с тобой, когда ты предстанешь перед Великим Духом? Ты понимаешь, какая кара тебя ждет?
