Рафаэль шагал по коридору. Несколько раз прошелся из одного конца в другой. Он не мог смириться с бессилием. Он настаивал, чтобы вызвали врача, но Моррис и Энграсия отказывались. Врач назначил бы им то же лечение. Это единственное, что они могли сделать. Кроме того, если это дойдет до Эспада, их могут окружить, ворваться в здание, и они будут совершенно беззащитны. Надо сохранять это в тайне, по крайней мере до того момента, пока они не организуют группу надежных коммунитаристов. Жозуэ отправился на их поиски.
В десять часов вечера Мелисандра наконец согласилась ехать с Рафаэлем в отель и немного отдохнуть. Жозуэ оставил им свой мотоцикл. На этот раз за руль сел Рафаэль. Она обхватила его спину, упавшая духом, изможденная. Парк был темным и молчаливым, улицы пустыми. Ночи в Синерии были напряженными. Вдалеке периодически слышались выстрелы, пулеметные очереди. Хайме встретил их в гостинице, внимательный и сокрушенный. Жозуэ сообщил ему о случившемся.
— Я хотел бы переговорить с вами, — сказал Хайме Рафаэлю, отведя его чуть в сторону. — Давайте устроим ее в номер, чтобы она отдохнула, а потом приходите выпить со мной кофе.
Хайме отвел их в лучшую комнату гостиницы: безупречную, с высоким потолком и старинной бронзовой кроватью. В углу — эмалированный рукомойник, разрисованный цветами, и умывальный таз, полотенца, аккуратно сложенные на подлокотнике дивана, обитого цветастым дамастом. Хайме тактично удалился. Мелисандра рухнула на кровать. Рафаэль снял с нее ботинки, раздел и укрыл одеялом, словно ребенка. Она позволила побаловать себя. От его нежности ее глаза наполнились слезами. Если она сейчас заплачет, то уже не сможет остановиться, сказала она себе. Она не помнила, чтобы когда-то чувствовала себя такой разбитой и печальной. Физическая боль других без возможности облегчить ее вызывала не только сострадание, но и ужас. Их боль передавалась и ей. Глубокое сочувствие заставляло ее испытывать жажду, тошноту. Она закрыла глаза.
— Пойду выпью кофе с Хайме, — прошептал ей на ухо Рафаэль, сидя возле нее на кровати.
Она утвердительно качнула головой. Улыбнулась ему, лежа на подушке, и опять закрыла глаза.
Гостиница была погружена в полумрак. В вестибюле при входе молодая женщина, стоявшая за стойкой, что-то подсчитывала при неоновом свете.
— Дон Хайме ждет вас, — сказала она, увидев Рафаэля, и жестом указала ему пройти в кабинет.
Хайме поднялся, увидев, что тот входит. Пригласил его присесть и пошел закрыть дверь. Затем им подали две чашки кофе, после чего Хайме больше не вернулся на свое место за письменным столом, а расположился на стуле возле Рафаэля.
— Простите, что надоедаю вам, — сказал он, — вы, должно быть, очень устали, но я понимаю, что ситуация, приключившаяся с нашими друзьями, очень серьезная, и я хотел бы помочь.
— Хуже всего бессилие, — сказал Рафаэль. — Моррис настаивает на том, что ничего нельзя поделать. Он не позволил мне найти врача. Говорит, что он может прописать только электролиты внутривенно, а именно это им сейчас и вводят.
— Кое-что можно сделать, — сказал Хайме, вставая со стула. — Это рискованно, но думаю, игра стоит свеч, если это поможет успокоить боль. Я — ипохондрик, — слегка улыбнулся он. — У меня есть разные медицинские энциклопедии. Я читал о воздействии радиации. Они будут сильно мучиться, но мне пришла в голову одна идея, как облегчить их страдания…
— Я слушаю вас, — приободрил его Рафаэль.
— Филина. Нам надо достать для них филину. Не знаю, знакомы ли вы с этим наркотиком: это гибрид марихуаны и кокаина. Марихуана успокоит тошноту. Ее использовали при лечении рака. Кокаин притупит нервные окончания, в какой-то мере снимет боль.
Упоминание о филине встряхнуло Рафаэля. Он и представить себе не мог несколькими секундами раньше, чтобы об этом средстве толковал Хайме.
— Я знаю о филине, — сказал он. — Она произрастает в Фагуасе, так ведь?
— Здесь ее придумали, — сказал Хайме, снова присаживаясь. — Есть большие плантации. Урожай полностью идет на экспорт. Кто пытался достать ее для местного потребления, были ликвидированы братьями Эспада. Назидательные наказания отбили всякую охоту пытаться сбывать ее местным. Макловио — начальник операции, но даже его действия под железным контролем братьев. Говорят, что плантации находятся в окрестностях Тимбу, «города сирот», по той же дороге, как, предположительно, ехать в Васлалу. Поэтому вот уже много лет всячески препятствуется, чтобы кто-то приближался к этим местам. Кроме того, я подозреваю, что они используют те же самые баркасы для транспортировки мусора, чтобы обратным рейсом экспортировать филину. Я о многом слышал в этом отеле, — он ухмыльнулся. — Один из капитанов баркасов напивается со мной здесь всякий раз, как приезжает сюда. Я пью яблочный сок, а он — виски.
— И вы считаете, что я подхожу для того, чтобы достать филину? — вмешался Рафаэль.
— Именно. Две голландки, которые направлялись в Тимбу, знакомы с вами. Вы можете отыскать их. Они знают о филине. Я видел однажды пару листочков в их чемодане, слышал их разговор. Их беспокоят сироты. Они говорили о том, чтобы взять под свою опеку городишко и сжечь плантации. Они о многом говорили, когда были в Синерии в предыдущий раз. Стены этой гостиницы не слишком хорошо изолируют звуки.
Рафаэль слушал его в изумлении. Лицо Хайме было благородным, но невыразительным, лицо сфинкса: невозмутимое, спокойное, с проницательными глазами. Он придумывал головоломки, загадки, сам разгадывал и осмотрительно молчал. Если бы не сложившаяся ситуация, Хайме никогда не пришло бы в голову делиться с кем-то своими умозаключениями. Хранение секретов было частью его профессии, обязательством перед клиентами.
— У меня складывается впечатление, что вы уже приготовили план для меня, — улыбнулся потрясенный Рафаэль. — Что ж, я слушаю вас.
Глава 28
Хозяина попугаев — предсказателей судьбы звали Лукас.
Его ночным занятием было добывать информацию, необходимую для выплаты суммы по результатам пари: кем разрешилась роженица, что-то про домашних животных, про скот. Эта работа позволяла ему безопасно передвигаться внутри и вне города. Он ездил на колымаге времен царя Гороха, собранной из машинки для гольфа и мотоцикла, с клеткой, подвешенной к задней трубе латунной крыши. В полночь он явился в отель, чтобы забрать Рафаэля.
— Езжайте без остановок, — сказал Хайме, — вы доберетесь до Тимбу часам к шести утра и сможете вернуться к вечеру следующего дня. Никто вас не остановит, уверяю вас. Лукас будет лучшим пропуском. Что касается Мелисандры, то я сам объясню ей ситуацию и сумею убедить ее, что вы вернетесь на склад Энграсии целым и невредимым.
Лукас дал Рафаэлю черную рубашку в клетку и кепку. Они распрощались с Хайме и отправились в путь.
— Делайте вид, что спите, — предложил птичник, — пока я не предупрежу вас.
С закрытыми глазами Рафаэль размышлял о том, какой оборот приняли события всего за каких-то пару часов.
