Линнея плохо понимает, что говорит Мину.
Психолог.
Она помнит, каким раздавленным был Якоб всю прошлую осень. Помнит тот день, когда она случайно прочитала его мысли:
умерла… она действительно умерла…
— Мой психолог в подростковой консультации всю осень был не в себе, — сказала она. — Умерла его коллега.
Линнее кажется, она знает, что является общим знаменателем у этих трех смертей, но надо все проверить.
— Если это она, то ее звали как-то на Р. По-моему, Регина.
Мину идет к компьютеру и открывает нужную страницу.
— Здесь можно найти любой некролог, который был опубликован в нашей стране, — говорит она.
— Ты на эту страничку любишь заходить от нечего делать? — ехидничает Ида.
— Регина довольно редкое имя. Ванесса, ты помнишь, когда Никке про этот случай говорил?
— В тот вечер, когда мы раскапывали могилу.
— Значит, август. Вот, я ее нашла. Время совпадает. Некролог опубликован в «Энгельсфорсбладет». Ей только-только исполнилось тридцать. Линнея, это она?
Линнея сглатывает слюну. Это совершенно невероятно и одновременно абсолютно логично.
— Это она, — говорит Линнея. — И я знаю, что объединяет всех этих людей. Элиас.
Она смотрит на Иду:
— Вы начали травить его в начальных классах.
Ида моргает, но ничего не говорит.
— Хелена и Кристер, конечно, не могли поверить, что дети их друзей травят их сына. Но они понимали, что у него есть проблемы. Тогда они попытались обвинить учительницу. Лейлу. И даже хотели ее уволить. Но в старших классах проблемы только усугубились. Уволить всех учителей они не могли и тогда прицепились к Свенссону. Я слышала об этом от Элиаса.
— А психолог? — спросила Ванесса.
— Элиас к ней ходил. Она ему нравилась. Помогала ему… Но Хелену жутко раздражало, что он к ней ходит. Она ненавидит психологов за то, что они «копаются в проблемах». Думаю, она еще боялась, что Регина настроит Элиаса против нее — такой правильной, такой замечательной мамаши.
Глаза Линнеи щиплет от слез, и она замолкает. Она не хочет расплакаться на виду у всех.
— Значит, демоны благословили Хелену. Мы все время это подозревали. И были правы, — говорит Ида.
— Она мстит людям, которые, по ее мнению, причинили зло Элиасу. Как ты думаешь, — говорит Ванесса, обращаясь к Линнее, — Робину и Эрику она велела тебя убить? Управляла ими так же, как управляла Дианой?
— Ты видела у Эрика какой-нибудь кулон? — спросила Мину у Иды.
— Нет, он бы никогда ничего подобного не надел. Он считает, что подвески носят только голубые.
Ида смотрит на Линнею, и обе думают об одном и том же. Как Эрик обзывал Элиаса голубым и срывал с него цепочку и браслеты. Однажды даже вырвал серьгу из уха.
А Ида, стоя рядом, смеялась и никогда не останавливала Эрика.
Сейчас Линнея не чувствовала к Иде ненависти. Все это в прошлом, но и забывать о том, что было, она не намерена.
— Не думаю, чтобы они хотели меня убить, — говорит Линнея. — Скорее всего, Хелена хотела лишить меня квартиры. Но ситуация вышла из-под контроля. И Хелена спокойно солгала, чтобы обеспечить парням алиби.
— Может, она боится нападать на тебя открыто? — предположила Мину. — Если она в контакте с демонами, они наверняка рассказали ей, кто мы такие. И про Адриану рассказали. Демоны сто процентов знают, что она ведьма, и знают про Совет. Может, демоны не хотят, чтобы Хелена привлекала к себе внимание других ведьм?
— Поэтому она просто решила испортить мне жизнь, — сказала Линнея.
— А если это не она, а Кристер? — спросила Анна-Карин.
— Неважно кто, они наверняка работают на пару, — сказала Линнея.
— Но мы не видели, чтобы кто-то из них использовал магию, — добавила Анна-Карин.
— Ничего странного, демоны предупредили их об осторожности, — объяснила Ванесса. — Ида ведь почувствовала в офисе «ПЭ» магию…
Анна-Карин задумчиво кивает.
Снизу раздается голос Мининого папы: он кричит, что десерт на столе.
— Поговорим об этом после суда, — говорит Мину. — Пока у нас нет магических сил, лучше держаться от Хелены и Кристера подальше.
Все пошли вниз, кроме Ванессы. Она осталась в комнате. Стояла, глядя в окно, в темноту.
— Ты что? — спросила Линнея.
— Думаю про Свенссона. Мона сказала, что смерть нельзя предотвратить. Но если бы мы поняли это раньше…
— Если бы Свенссон не умер, мы бы этого не поняли, — сказала Линнея. И поняв, как цинично прозвучали ее слова, добавила: — Ну ты понимаешь, что я имею в виду.
— Понимаю, — вздыхает Ванесса и внимательно смотрит на Линнею.
— Почему ты так на меня смотришь?
— Странно видеть свое лицо со стороны.
«Еще более странно чувствовать любовь, глядя на лицо Анны-Карин», — думает Линнея.
— Интересно, какая я?
Она протягивает руку. Линнея зажмуривается, рука Ванессы гладит ее по щеке.
Линнея затаила дыхание.
Ванесса убирает руку, Линнея неохотно открывает глаза.
— Крейзи.
Они смотрят друг на друга.
Они стоят так близко друг к другу.
Но между ними стоит Вилле.
Вспоминаю поцелуй. Хочу еще.
— Пошли вниз, — говорит Линнея и выходит из комнаты.
62
Анна-Карин ехала на велосипеде по городу. Воскресенье выдалось холодным и туманным. Но в воздухе чувствовалось что-то новое. Предвкушение весны.
Она затормозила на гравии, слезла с велосипеда и нырнула в темноту старой усадьбы.
Протиснувшись мимо людей, стоящих в вестибюле, она направилась к библиотеке. Избранницы стояли у окна вместе с Адрианой. Кроме них, в комнате никого не было.
— Здравствуй, Ида, — сказала Адриана, увидев Анну-Карин. — Судьи совещаются. Нас предупредят, когда они будут готовы.
— Сколько времени это может занять?
— Неизвестно, — сказала Адриана. — Может, пару минут, может, несколько часов.
Анне-Карин кажется, она умрет, если ждать придется долго. Она косится на кресла — нет, сидеть совсем не хочется. Кресла напоминают ей про допросы. Видимо, остальные чувствуют нечто подобное и тоже остаются стоять.
Анна-Карин ночью не могла заснуть. Она боялась поверить, что самое страшное уже позади. Правда, решение суда еще не объявлено. А потом еще надо разбираться с Хеленой и Кристером, с непонятными убийствами…
