— Тебя жду.
— Ты же видишь, у меня сегодня очень много дел.
Мать снимает сандалии, поднимается на крыльцо и легкими шагами проходит по белым крашеным доскам пола. Ида идет следом за ней в кухню:
— Ты сказала, мы поедем на озеро на машине и ты дашь мне поводить.
— Да, мы говорили об этом, но я ничего не обещала.
Мать достает белую банку из выкрашенного в белый цвет кухонного шкафа. Ставит банку на столешницу из белого мрамора, над которой висят два панно с надписями на белом фоне: «HOPE» и «LOVE»
[4]
. Мама — хозяйка дизайнерского бутика в Бурленге, и их дом напоминает иллюстрации из маминого рекламного каталога.
— Нет, ты обещала, — возражает Ида и слышит, что ее голос звучит так же капризно, как у Лотты и Расмуса.
— Съездим в другой раз, — говорит мама и достает из холодильника яйца и молоко.
— Мы совсем не упражняемся! Юлия и Фелисия получат права раньше меня!
— Не переживай, не получат! У них нет твоей настойчивости и самодисциплины.
Мама с улыбкой поворачивается к Иде:
— Ты вся в меня.
Злость Иды моментально улетучивается. Юлия и Фелисия постоянно жалуются на своих матерей, а для Иды мать — образец и пример для подражания. Карина Хольмстрём прекрасно выглядит и умеет себя держать, хотя никогда не молодится и не навязывается Идиным приятелям в друзья.
— Тебя, наверно, Эрик уже заждался? — спрашивает мать.
— Наверно.
— Что же ты здесь маешься, иди погуляй!
Мать включает радио, и из встроенных динамиков начинает литься старая песня про лето. Мать берет венчик и начинает взбивать тесто с той же энергией, с какой только что выдирала сорняки.
Ида выходит в сад, берет велосипед и идет к воротам. Проходя мимо брата и сестры, она говорит:
— От батута бывает недержание мочи.
— А что это такое? — спрашивает Лотта.
— Скоро узнаешь, — отвечает Ида.
* * *
Ванесса просыпается от крика Мелвина.
Она садится в кровати, головная боль перекатывается от одного виска к другому. Жалюзи опущены, в комнате полумрак.
Ванесса встает и краем глаза видит себя в большом, прислоненном к стене зеркале.
Глаза красные, тушь размазана по потному лицу. Во рту пересохло, язык покрыт толстым противным налетом. Сальные волосы торчат в разные стороны, и отросшие корни выглядят сейчас особенно неопрятно. И почему-то очень болит большой палец правой ноги.
Ванесса берет со стула халат и включает радио. Истерический шлягер заполняет пространство комнаты. В памяти проносятся несвязные картинки прошлой ночи. Вот они играют в «Правду или действие», и Ванессе приходится целовать Эвелину. Вот Мишель рыдает на кухне из-за Мехмета. Вот Ванесса и Вилле занимаются сексом на теннисном столе. Тут Ванесса вспоминает, почему у нее болит палец на ноге. Вернувшись ночью домой, она споткнулась в темной прихожей о пылесос.
Ванесса проводит рукой по голове, взъерошивая волосы. Глубоко вздыхает и выходит в кухню.
Мама и Никке пьют кофе за столом. Младший брат Ванессы, Мелвин, лежит на полу голый. Его лицо свекольного цвета, значит, он опять закатывал истерику. Рядом с Мелвином растянулся Фрассе и тяжело дышит, язык овчарки свисает чуть не до пола.
— Доброе утро, — говорит Ванесса.
Никке поднимает глаза от газеты и делает глоток кофе. Ванессе кажется, что она угадывает на его губах издевательскую усмешку.
— Конечно, если это можно назвать утром, — отвечает он.
Ванесса бросает взгляд на часы. Еще нет и половины одиннадцатого.
— Плохо выглядишь, — говорит Никке.
— Невозможно спать в такую жару.
Никке ставит чашку на стол. Да, он определенно над ней издевается. Неужели он слышал, как она споткнулась ночью о пылесос? Да нет! В эту неделю у Никке ночные дежурства. Он вернулся домой только пару часов назад.
С тех пор как Ванесса вернулась жить домой, она и Никке заключили негласное перемирие. Но прежняя ненависть пролегла между ними как минное поле, по которому они передвигаются осторожно, ни на минуту не спуская глаз с противника. Ванесса делает вид, что прислушивается к требованиям мамы и Никке, а Никке делает вид, что верит этому. Но Ванесса знает: он только и ждет, чтобы поставить ее на место. Проклятый коп!
Мелвин всхлипывает, как будто желая напомнить о себе.
— Что с ним? — спрашивает Ванесса.
— Не хочет одеваться, — вздыхает мама, поглаживая плечо с татуировкой, на которой изображена змея, глотающая собственный хвост. — И я его понимаю. Я бы тоже с удовольствием ходила в такую жару голой.
— Я не против, — ухмыльнулся Никке.
Мама смущенно хихикнула. Ванесса закатила глаза.
— Что будешь сегодня делать? — спросила мама.
— Пойду на озеро с Мишель и Эвелиной.
— А Вилле с вами не пойдет? — спросил Никке.
— Вилле тоже пойдет, — с улыбкой ответила Ванесса, думая про себя: «Чертов лузер, чтоб тебе сдохнуть!» Вслух она сказала: «Я пошла в душ».
Ванесса долго стояла под прохладной струей, чистила зубы, мыла лицо ледяной водой. Приняла две таблетки от головной боли. Правда, стоило ей вернуться к себе в комнату, как она снова начала потеть. Но с макияжем она теперь хотя бы была похожа на человека.
Вилле прислал эсэмэску. Написал, что они выехали и скоро будут. Ванесса натянула бирюзовое бикини, футболку и джинсовые шорты. Засунула полотенце, подушку и книжку в пляжную сумку.
Потом вышла на кухню и наполнила бутылку водой.
— Я ухожу, — сообщила она.
— Без завтрака? — спросила мама.
— Я не успею позавтракать. Мишель возьмет бутеры.
— Может, меня с собой пригласите? За компанию?
Эту дурацкую шутку мама повторяла изо дня в день. Ванессу уже от нее тошнило. Но ответить маме она не успела. Пляжная сумка перевернулась, книжка выпала.
— Бах! — сказал Мелвин и рассмеялся.
— Что читаешь? — спросила мама.
Ванесса быстро подняла книжку и хотела убрать ее в сумку.
— «Во время чумы»? Господи боже мой! Зачем ты это читаешь?! Мало тебе в жизни страданий и смерти!
— Я взяла ее в твоем книжном шкафу.
— Это твоя книжка, Яннике! — засмеялся Никке.
— Читать такие книжки — значит замусоривать свой мозг. Разрушать его. Давно нужно разобраться в шкафу и выкинуть лишнее. Такие книги даже дома держать вредно!
