Ида быстро почистила зубы и посмотрела на свое отражение.
Она едва узнала лицо, глядевшее на нее из зеркала. Казалось, за зиму все краски на нем поблекли.
«Что стало с моей жизнью?» — подумала Ида.
* * *
Сейчас март. Ты не любил это время года так же сильно, как и я. После полугода темноты и холода очень трудно поверить, что когда-нибудь опять придет тепло и свет.
Уже прошел почти год с тех пор, как я взяла пистолет у Ю. Не знаю, что я тогда думала… Скорее всего, ничего, просто хотела убить того, кто отнял тебя у меня. Потом я увидела его в столовой — он был совсем как ты. Выглядел как ты, говорил как ты, у него были твои воспоминания. И от радости тебя видеть я почти забыла, что он твой убийца.
Я до сих пор скучаю по тебе.
Сейчас мне кажется, что ты здесь и слушаешь меня. Пусть это только мои фантазии. Мне нужно с кем-то поговорить, а то мозг взорвется.
Я знаю, что должна делать. Мне надо держаться подальше от В. Иногда мне кажется, что все позади и я успокоилась. Но стоит мне увидеть, как она идет по школьному коридору или случайно коснуться ее рукой, и — раз — все начинается сначала.
Если бы я не ходила на ту вечеринку к Ю., возможно, ничего бы не было. Я знаю точно, когда все случилось. В. вышла из туалета, и у нее был такой офигенно счастливый вид. Я не могу это объяснить, вокруг нее как будто было облако светлой энергии. И мне ужасно захотелось быть рядом с ней. Потом она дотронулась до моей руки, и я поняла, что пропала.
Полный бред, да? Особенно с учетом места и времени. Запасть на девушку В-е на вечеринке у Ю. Молодец, Линнея! Легких путей, как обычно, не ищешь.
Надо заканчивать писать. Через несколько минут звонок. Урок рисования. Идти туда совсем не тянет. Я даже иногда жалею, что нет Оливии. По крайней мере, с ней можно было над Бакманом поприкалываться. По-моему, несколько недель назад я видела ее в городе, но не уверена — девушка была в шапке. Оливия мне не звонит и не пишет. Думаю, она жалеет, что бросила школу в конце семестра. Но тогда ей казалось, что это круто.
В каком-то смысле я даже рада, что ты не видишь, какие вещи у нас творятся. «Позитивный Энгельсфорс». Теперь такие, как мы, считаемся обузой для города. И я рада, что ты не видишь своих родителей. Если ты раньше считал, что люди сошли с ума, то уж теперь…
Все, мне пора бежать. Надо хорошо учиться, быть хорошей девочкой на радость Якобу и Диане. Диана опять стала почти нормальной, но я ей перестала доверять.
Я люблю тебя, Э. Где бы ты ни был, я надеюсь, что ты счастлив.
Линнея закрыла дневник. Достала косметичку, посмотрелась в зеркальце пудреницы, подправила черные «стрелки» на глазах. Спрыгнула с подоконника и вышла из туалета. Готовая во всеоружии встретить новый день.
Настолько, насколько это возможно в ее теперешнем состоянии.
* * *
Ванесса захлопнула дверцу шкафчика и заперла ее. Наклейки с эмблемой «Позитивного Энгельсфорса» смотрели на нее отовсюду. На доске объявлений сиял ярко-желтый плакат, оповещающий о Празднике Весны.
В углу на столике сидела и болтала ногами Мишель, рядом с ней стояли Мехмет и Рикард.
Мишель помахала Ванессе, та кивнула в ответ.
С тех пор как Мишель вступила в «ПЭ», у них с Мехметом начался медовый месяц. Мишель было наплевать на «ПЭ», и желтую толстовку она на себя никогда в жизни не напялит. Но ей важен Мехмет.
Ванесса и Эвелина терпеть не могут «Позитивный Энгельсфорс», но теперь им приходится делить Мишель с Мехметом.
Ванесса только достала телефон, чтобы послать эсэмэску Эвелине, как сзади раздался голос:
— Привет!
Ванесса оглянулась и увидела Виктора. Его черная куртка была покрыта мокрыми капельками, волосы тоже были влажными.
— Чего тебе? — спросила она.
— Можно тебя на два слова? Без свидетелей.
Он кивнул на дверь класса. С тяжелым вздохом Ванесса последовала за ним.
Дождь за окном усилился и громко барабанил по окнам. Виктор запер дверь класса и на мгновение замер. Капельки воды испарились с куртки, прическа стала как будто только что из парикмахерской.
«Везет», — подумала Ванесса.
Виктор снял куртку и перекинул ее через руку. Ванесса пригляделась к нему и вдруг заметила то, на что не обращала внимания раньше. Усталость. И неуверенность.
— Ну, — сказала она нетерпеливо. — О чем мы будем говорить?
— Передай Анне-Карин, что сегодня будет допрос. Я заберу ее после школы.
— Почему я? Вы же учитесь в одном классе.
— Да, — сказал он.
Ванесса ждала продолжения, но его не последовало. Виктор стоял, переминаясь с ноги на ногу.
— Ладно, скажу.
— Я подумал, ей легче будет услышать это от тебя.
— Какая заботливость!
Вид у Виктора стал обиженный. Но Ванесса не поддалась на его уловки.
Неужели он не понимает, что Избранницы обсуждают его и его слова? Они уже давно его разгадали. С каждой из них он играет разные роли. С Ванессой Виктор обычно серьезен и молчалив. Наверно, думает, что это ее сбивает с толку.
— Я не… — начал он, — это расследование меня тоже напрягает, поверь…
— И поэтому вы его ведете уже полгода.
— Надо все проверить, — сказал он. — Но мне это тоже очень неприятно.
— Как я тебе сочувствую!
Виктор отвернулся. Казалось, его вдруг очень заинтересовал пришпиленный к стенке плакат с периодической таблицей.
— Я понимаю. Тебе все равно, что я говорю. Мы по разные стороны баррикады.
— Ты только сейчас это понял?
— Мне жаль, что обстоятельства сложились таким образом, — проговорил Виктор с несчастным видом. — Ужасно жаль.
— Мне тоже жаль, — ответила Ванесса. — Я бы очень хотела, чтобы ты и твой отец никогда не появлялись здесь. Ради вашей же собственной пользы.
Виктор вопросительно уставился на нее.
— Этот процесс — ваша огромная ошибка. Вы облажаетесь. Знаешь, почему?
Виктор покачал головой.
— Мы Избранницы, — сказала Ванесса. — А ты кто такой?
Виктор не нашелся, что ответить.
Рука Ванессы слегка дрожала, когда она отпирала замок. Она понятия не имела, как можно выиграть этот процесс. Не знала, возможно ли это вообще.
Но она знала, что сделает все ради победы.
43
Мину тяжело поднимается по ступеням школьной лестницы. Как будто карабкается в гору. Она могла бы упасть прямо здесь и заснуть. Сил нет, она не спала три ночи.
