Резкий сигнал прорезает тишину, Линнея вздрагивает и роняет фонарик. Он ударяется о прилавок и падает на пол. Гаснет.
— Господи, — говорит Ингрид. — Кто звонит в такое время?
Линнея снимает трубку старого, висящего на стене телефона.
— «Магазин Ингрид», — говорит она в трубку.
Молчание.
— Алло!
Короткие гудки. Линнея смотрит на Ингрид и пожимает плечами.
В следующее мгновение начинает звонить телефон в сумке Линнеи. Чертыхнувшись, она начинает его искать. Он замолкает, но принимается звонить вновь, лишь только она берет его в руки. Это Мину. Не иначе как опять какая-то хрень случилась.
— Что-нибудь случилось? — спрашивает Линнея вместо приветствия.
— Да, — говорит Мину.
— Это ты сейчас звонила в магазин?
— В магазин?
Линнея вздыхает:
— Забей.
Бросив на Ингрид извиняющийся взгляд, она берет один из фонарей и идет в подсобное помещение, на ходу слушая рассказ Мину о том, что произошло в «ПЭ».
— Вообще-то не очень удивлена, — сказала Линнея, когда Мину закончила. — Но ты права. Не надо спешить. Пока у нас есть другой враг.
— И еще… — Мину делает паузу.
— Что?
Взгляд Линнеи упирается в стол, на котором разложены коллекционные тарелки с портретами членов королевских семей Европы.
— Ты можешь сейчас прийти ко мне? Во время перебоев с электричеством в редакции начинается хаос, значит, папа придет поздно. И мы будем одни. Если ты можешь, конечно. Было бы здорово, если бы ты сейчас могла прийти.
Линнея понятия не имеет, зачем Мину ее зовет, но слышит, что она очень взволнована.
— Хорошо, я приду, — говорит она.
Линнея освещает карманным фонариком дом Мину и констатирует про себя, что именно таким она его и представляла. Большая двухэтажная вилла. Высокие деревья, ухоженный сад.
Неподалеку раздается треск мопеда. Линнея замирает. Ей показалось, что она уже слышала этот звук, когда выходила от Ингрид. Неужели ее кто-то преследует?
«У тебя мания преследования, — убеждает она сама себя. — Расслабься».
Сделав последнюю затяжку, она бросает сигарету, идет к двери и звонит.
— Входи, — приглашает Мину, открывая ей дверь.
Она держит в руках подсвечник на четыре свечи. Пламя колышется на сквозняке.
Линнея входит в холл, стягивает свою леопардового рисунка шубу из искусственного меха и пристраивает ее на вешалку среди темной верхней одежды. Да, стиль одежды в семействе Фальк Карими скучноватый.
Мину ведет ее в гостиную. На столе уже стоит коричневый чайник и такие же чашки, сахар и молоко. На блюде два сорта печенья. И всюду свечи. Впечатление такое, будто Мину просто решила пригласить ее на чай.
Линнея садится на диван и оглядывает комнату.
Все устроено со вкусом, не придерешься. Красиво, но как-то скучно. Только книги могут рассказать что-то о живущих здесь людях.
Мину наливает чай в две чашки.
— Не знаю, с чего начать, — говорит она, придвигая Линнее чашку.
Она тоже садится на диван.
— Помнишь, тогда в столовой, когда Макс взял тебя в плен, Ванесса вдруг услышала твои мысли?
— Да, — ответила Линнея. Она взяла чашку и осторожно отхлебнула чай. Стараясь не показывать своего беспокойства.
— Ты тогда ведь не знала, что ты, ну, как будто зовешь ее, да?
— Нет. Почему ты об этом вспомнила?
Мину покусала нижнюю губу:
— Потому что это случилось снова. В прошлый понедельник. Но в этот раз твои мысли услышала я.
Линнея чуть не пролила на себя чай.
— Это невозможно, — сказала она. — Тебе показалось.
«Это невозможно», — повторила она про себя.
Конечно, это невозможно. В тот раз с Максом она ужасно испугалась, думала, ей пришел конец.
— Ты думала про Ванессу… — сказала Мину. — Что ты… Что она…
Линнея с грохотом отставила от себя чашку. Чай выплеснулся на блюдце.
— Линнея…
Линнея встала. Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот разорвет грудную клетку.
— Мне надо домой, — сказала она.
Вот, значит, что чувствует человек, когда его мысли прочитали. Теперь стало понятно, почему девчонки так сильно разозлились, когда услышали про ее магические способности.
— Пожалуйста, не уходи, — попросила Мину. — Тебе надо об этом поговорить.
— Мне ничего не надо, — огрызнулась Линнея, вышла в холл и стала в темноте искать среди одежды свою «леопардовую» шубу.
Мину подошла к ней и взяла ее за руку:
— Это надо сделать. Помнишь, весной ты сказала мне, что я должна кому-нибудь рассказать про черный дым. И ты была права. Я хочу сказать, что понимаю, ты, может, не хочешь говорить про Ванессу со мной, но поговори с кем-нибудь. Освободись от этих мыслей. Иначе они опять полезут наружу против твоей воли.
Мину говорит так быстро, что Линнея едва за ней успевает.
— А вдруг в следующий раз твои мысли услышит Ванесса. Ты хочешь, чтобы она обо всем узнала таким образом?
— Я вообще не хочу, чтобы она об этом узнала, — фыркает Линнея.
— Почему?
— Потому что мне все равно ничего не светит.
Слова повисают в тишине. Некоторое время девушки молча стоят в темной прихожей.
— Пойдем в гостиную, — предлагает Мину.
* * *
Чай совсем остыл, когда Мину наконец собралась его допить. Она старательно делала вид, что рассказанное Линнеей ее совсем не удивляет.
Хотя на самом деле она была очень удивлена. Во-первых, тем, что Линнея вообще стала с ней на эту тему разговаривать. И теперь Мину не знала, что ей делать с этим неожиданно свалившимся на нее доверием. Момент был очень деликатный, и Мину боялась по неловкости чем-то оскорбить Линнею.
— Не знаю, как ты выдержала мою историю, — сказала Линнея, потирая лоб.
Она избегала встречаться с Мину взглядом.
— Я сама тебя об этом попросила.
— Ты не знала, о чем просишь, — пробурчала Линнея. — Мне надо покурить.
— Я с тобой, — сказала Мину и, взяв пепельницу и два одеяла, устроилась рядом с Линнеей на лестнице. Только они уселись на ступеньки, как зажужжали лампы и включилось электричество. Внутри дома тоже зажглись огни, и на газон легли светлые прямоугольники. От земли стал подниматься туман.
— Хочешь? — спросила Линнея, помахав пачкой перед Мину.
