– Конгрегатов? – переспросила Адельхайда, удивленно вскинув брови, ощутив, как где-то за лопатками толкнулся в спину внезапный холод; неужели и это?.. Но откуда, как?.. Неужто старик фон Люфтенхаймер не стерпел и проболтался сыну? Не мог. Он – просто не мог… да и не виделись они с сыном с тех пор, как ульмскому ландсфогту стала известна тайна приближенной дамы Императора…
– Да, ведь я не сказал вам, – спохватился тот. – Еще вчерашним вечером от пражского обер-инквизитора являлся следователь и, мне кажется, успел узнать о саламандрах от одного из раненых. Наверняка отчет их руководству повез уже самый быстрый гонец, а то и понес голубь. И уж можно не сомневаться в том, что после событий этой ночи Конгрегация всецело возьмет в свои руки расследование.
– В самом деле, такое они пропустить не могут, это по их части, – удержав облегченный вздох, согласилась она. – И, разумеется, мне бы не хотелось раскрывать им тайну своего спасения, иначе их непременно заинтересует, отчего это приличная женщина оказалась готовой сорваться с места, лишь получив сомнительную записку…
«А поскольку пражскому оберу не известна личность особо уполномоченного следователя Адельхайды фон Рихтхофен, – дополнила она мысленно, – придется как можно быстрее сочинить правдоподобную историю для оправдания своего отсутствия на трибунах. Разумеется, случайность. Захотелось отойти к палаткам торговцев… горничная шла следом, поэтому ей досталось больше… Бред; сама бы не поверила: и это после того, как был объявлен поединок самого Императора? Даже распоследняя бессовестная стерва не отправилась бы в такое время закупаться ленточками…»
Ну, над этим можно подумать после, чуть позже…
– Я надеюсь, поставив в известность Его Величество, – продолжал меж тем фон Люфтенхаймер, – успеть съездить к месту происшествия и осмотреть все лично. Надеюсь, конгрегаты еще не успели всех разогнать и всё оцепить.
– Да и столько людей у них сейчас не отыщется.
– Все равно, – покривился рыцарь неприязненно. – Не люблю пререканий с церковниками. Мне хотелось бы успеть побывать там, вообще не столкнувшись с ними.
– Скажите Его Величеству, что я готова работать над расследованием вместе с вами, – подытожила Адельхайда, вставая, и фон Люфтенхаймер поднялся следом. – А когда побываете на месте, навестите меня снова и опишите, что увидите и услышите. Если вам удастся выяснить что-то особенно важное, на будущее имейте в виду, Рупрехт: меня можно беспокоить в любое время суток.
– Очень хотелось бы надеяться на то, что более этого делать мне не придется, – вздохнул тот и, коротко склонив голову, отступил к двери. – Мое почтение, госпожа фон Рихтхофен.
– Поспешите, – одобрительно кивнула Адельхайда и, когда рыцарь вышел, обессиленно опустилась на скамью, где только что сидел охранитель монаршего благополучия.
Итак, все усложняется больше и больше с каждым новым днем. Теперь придется следить за собственными помыслами и словами вдвое строже; и даже втрое, если учесть еще и своих, которые начали уже расследование малефического actus’а доселе небывалого размаха. Проболтаться ненароком в такой ситуации проще простого. И все это не отменяет уже начатого расследования по выявлению предателя в королевском окружении…
– Адельхайда?..
На слабый голос Лотты, донесшийся из-за створки двери в комнатку напарницы, она обернулась с облегчением, рывком поднявшись, и снова поморщилась от боли в груди. Видимо, фон Люфтенхаймер-младший все же будет к месту. С дальними перемещениями и вообще активными физическими действиями явно придется подождать.
Глава 12
Сентябрь 1397 года, Германия
В комнату, где остались в ожидании допрошенные бойцы зондергруппы, Курт в сопровождении все того же Хауэра и барона возвратился ненадолго: велев всем пятерым сдать оружие, нагрузил им королевского телохранителя и инструктора, точно вьючных ослов, и те оттащили разнокалиберные клинки в оружейную под замок.
По утверждению Хауэра, с корпящими в тайной кузне говорить просто не имело смысла: мастерская находилась в отдельной пристройке, огороженной с трех сторон отдельной высокой каменной оградой и отделенной от главного корпуса глухой стеной. Чтобы попасть в мастерскую, надо было миновать задний двор, подойдя к калитке. Но даже если кому-то и удалось бы пройти через эти запертые двери, выйти за эту стену, никто из мастеров не смог бы пробраться на крышу и обратно, не попавшись никому на глаза. Эти люди отличались иными талантами…
– Хорошо, – кивнул Курт, указав вперед. – Веди.
– Куда? – нахмурился Хауэр; Курт передернул плечами:
– В мастерскую. Ты бываешь там ежедневно? – уточнил Курт, когда инструктор непонимающе нахмурился. – Не думаю. Знаешь, чем там занимаются? Какой была последняя разработка? Не из тех, что уже попали на вооружение зондеров или испытывались твоими парнями, а из тех, что они еще не представили к рассмотрению? Не знаешь, можешь не отвечать… И, думаю, многого еще не знаешь. Веди, Альфред.
– Гессе, – замявшись, выговорил тот, покосившись на фон Редера с недовольством, – мы условились, что сейчас верховодишь ты. И я это понимаю и – принимаю. Сейчас ты при исполнении. И как действующему следователю тебе, может статься, видней, что необходимо сделать и с кем говорить… Но я как старший инструктор и…
– Альфред. Не начинай.
– Я не хочу, чтобы он туда входил, – подавив злость, но не став сдерживать неприязни, коротко бросил Хауэр. – Это тайная мастерская, а сие означает, что туда закрыт доступ всяким…
– Только попытайтесь закончить то, что начали говорить, майстер инструктор, – угрожающе предупредил барон. – И, когда все закончится, я…
– Наябедничаете Императору? – предположил Курт самым благожелательным тоном и продолжил, когда оба спорщика застыли, глядя на майстера инквизитора почти растерянно: – Мне надо попасть в ту кузню. И переговорить с мастерами. Поскольку же господин фон Редер прицепился ко мне намертво, как… гончий пес, то иного выхода я не вижу, кроме как войти туда вместе. Твоего успокоения ради, Альфред, могу сказать с почти полной убежденностью, что никаких страшных тайн он там не увидит, ибо сомневаюсь, что стены мастерской увешаны чертежами потайных механизмов, а с потолков свисают образцы последних разработок. Мне надо задать этим людям пару вопросов, после чего я хотел бы хотя бы присесть. Дело движется к вечеру, позволь напомнить, а я ввергся во всю эту кутерьму прямиком с дороги. Мне нужен, наконец, покой и возможность все обдумать, посему – не тяни время. Веди.
Хауэр мгновение стоял неподвижно, молча пронзая взглядом императорского охранителя, и наконец коротко кивнул, двинувшись вперед по коридору:
– Идем. Но ответишь, Гессе, ежели что, за всё ты.
– В этом можешь не сомневаться, – подтвердил Курт с усмешкой, зашагав следом. – Это как всегда.
Фон Редер покосился на него с подозрением, однако промолчал, лишь ускорив шаг.
