Смуглые фигуры сновали в толпе, словно статисты в массовке, на некоторых из них были надеты свободные хлопчатобумажные одежды, развевающиеся на ветру, на других — только набедренные повязки. На ногах жители Каира носили кожаные шлепанцы, а на голове — белые шапки или тюрбаны. Джуди казалось, что она смотрит какой-то спектакль из восточной жизни, красочный и веселый, но при этом загадочный и удивительный.
В прежние времена, когда наступал день августовского половодья на Ниле, которого с нетерпением ждали египтяне, все жители Каира выходили на берег реки, чтобы отпраздновать wafaa al Nil — праздник верности Нилу. Но иногда начало половодья несколько задерживалось, и тогда процессия принималась угрожать реке, а не благодарить. Мусульманские священнослужители во главе с самим султаном, в одежде, украшенной драгоценными камнями, хором обращались к Нилу, умоляя его быть великодушным. В древние времена, чтобы ублажить реку, совершался языческий ритуал: в воду бросали жертву — красивую девушку, которую называли «невестой Нила». Во времена фараонов люди верили, что дарующие жизнь бесплодной земле разливы этой великой реки были слезами богини земли Исиды, оплакивающей Осириса. В недавние времена в Нил, как и в пролив Босфор, бросали живьем связанных преступников, лишая их последних надежд на спасение.
— Тебе понравилось? — спросил Крис, когда они вышли из лодки и пошли по улице вдоль реки.
— Я просто в восторге! — Джуди взглянула на Криса и в порыве благодарности добавила: — Спасибо тебе, Крис, что взял меня с собой. Если бы я не вышла за тебя замуж, я бы никогда не побывала в Египте… — Но, увидев, что брови ее мужа поползли вверх, она осеклась, и прекрасные черты ее лица слегка порозовели.
— Значит, и у брака есть свои преимущества, — сухо заметил Крис, прекрасно понимая, что она не высказалась до конца.
— Я не думала, чтобы мой дедушка смог привезти меня сюда, — охотно призналась Джуди после непродолжительного раздумья, которое, однако, ей пришлось прервать, поскольку Крис бросал на нее настойчивые взгляды. — Знаешь, когда я вышла за тебя замуж… я стала чувствовать себя свободнее, чем раньше.
— Ты чувствуешь себя со мной свободнее, чем со своим дедушкой? — удивленно спросил Крис.
— В каком-то смысле — да, — призналась Джуди. — Как я уже сказала, я бы никогда не увидела Египет, если бы не вышла за тебя замуж.
— Скажи мне, — спросил Крис, внимательно глядя на нее, — ты рада, что согласилась стать моей женой, или нет?
— Согласилась? — Джуди хотелось вежливо напомнить Крису, что ее согласие никого не интересовало, ее даже не спросили, хочет ли она выходить замуж, вот почему она не стала сразу отвечать на вопрос Криса. И сам Крис, и ее дедушка забыли, что она наполовину англичанка, и обращались с ней как с киприоткой, обязанной повиноваться своему опекуну и выйти замуж за человека, которого он для нее выберет, без единого слова протеста. — Мне тогда было всего пятнадцать лет, — заметила она, — я была слишком молода, когда меня заставили обручиться с тобой.
За этими словами последовало ледяное молчание. Они шли по улицам, никуда конкретно не направляясь, и никто из них не произнес ни одного слова. Джуди уже начала жалеть о том, что так разоткровенничалась с Крисом. Она никогда раньше не жаловалась Крису на свою судьбу и не собиралась делать этого сейчас, а всеми силами стремилась приспособиться к той жизни, которая была ей уготована. Но сейчас она, кажется, обидела его, и отчуждение, возникшее между ними, может испортить им весь отпуск… А ведь им было так хорошо вместе! Если ей не удастся исправить впечатление, которое произвели на Криса ее неосторожные слова, то можно считать, что все пропало.
— Значит, если бы ты была старше, никто бы не смог заставить тебя обручиться со мной, я правильно тебя понял?
Но Джуди ничего не сказала, поскольку ей было трудно ответить на этот вопрос. Все эти дни ее раздирали сомнения. Иногда она думала о том, что было бы, если бы она стала женой Ронни, но мысль о Ронни не вызывала уже в ней прежнего волнения, поскольку Крис становился с каждым днем все ближе и ближе ей. Она часто вспоминала то чувство волнения и радости, которое охватило ее, когда они стояли на мосту в Венеции или тогда, когда Крис целовал ее. Иногда она убеждала себя, что он женился на ней только для того, чтобы обладать ею, но в следующее мгновение удивлялась, почему же тогда он сдерживает себя, раз его желание столь велико? Конечно, Джуди поставила ему условие, но она уже имела возможность убедиться, что Крис отнюдь не был тем покорным и смиренным мужчиной, который готов подчиниться воле жены. Она вспомнила, как Георгий не поверил своим ушам, когда Крис открыто признал, что это жена заставила его отправиться в путешествие, но еще задолго до этого случая Джуди поняла, что, если Крис захочет чего-то добиться, он этого добьется. Флория тоже была поражена признанием своего брата, из чего следовало, что она всегда считала его человеком исключительно сильной воли, чья жена будет находиться в полном его подчинении. Кроме того, Джуди сама не раз признавалась себе, что ее муж, если бы захотел, смог заставить ее подчиниться своей воле.
Джуди глубоко вздохнула: она никак не могла разобраться в своих мыслях. В глубине души она подозревала, что отношения, сложившиеся между ней и мужем, кажутся Крису забавными и он потешается над ней. Кроме того, существовала Коринна, которая была для Криса больше чем другом и которая его по-прежнему любила. Джуди была уверена, что Крис не любит Коринну, но она была в такой же степени уверена, что он не сможет отказаться от тех милостей, которыми Коринна охотно его осыплет.
— Я задал тебе вопрос, Джуди.
Мягкий голос мужа вернул Джуди к действительности, и ей снова захотелось загладить то неприятное впечатление, которое произвели на мужа ее слова о том, как несправедливо поступил с ней дедушка, заставив обручиться с Крисом. Однако в этом случае ей пришлось бы признаться, что, будь она постарше, она, конечно, ни за что не согласилась бы на эту помолвку. Джуди решила, что лучше не затрагивать эту тему, а ответить на первый вопрос Криса.
— Я не могу сказать, что жалею о нашем браке, Крис.
Это простое признание, произнесенное мягким и искренним тоном, было красноречивее любых уверений в любви, и оно тронуло Криса до глубины души. Он обнял жену за плечи, а потом опустил руку на ее талию и нежно прижал к себе.
— Да, в пятнадцать лет ты была еще слишком юной, — мягко сказал он. — Ты правильно сказала: ты была еще слишком юной для помолвки.
Эти слова, в свою очередь, поразили Джуди до глубины души, и она быстро взглянула на мужа. Но он смотрел на дорогу прямо перед собой, и она не смогла увидеть выражения его лица. Ей показалось, что он грустит. Или, может быть, сожалеет о чем-нибудь? При мысли о том, что он, наверное, жалеет о браке с ней, Джуди охватил такой ужас, что она даже споткнулась и машинально схватилась за его руку, которая нежно поддерживала ее за талию.
— А могу я задать тебе тот же вопрос? — спросила Джуди и, когда он удивленно посмотрел на нее, добавила: — Ты рад… или… ты жалеешь, что женился на мне? — Ее нежное молоденькое личико стало бледным как полотно, а губы вздрагивали. Крис заметил это, и его глаза наполнились удивительным светом.
