Али-Баба ждал их в вестибюле, где постепенно собиралась вся группа, и, когда приехал автобус, все двинулись к нему.
Покинув Каир, они поехали по современному широкому шоссе, по обеим сторонам которого тянулись села. Городские кварталы постепенно уступали место полям, лежащим в низине, по которым были разбросаны домики крестьян. Изредка попадались деревушки из глинобитных хижин, окруженные пальмами. И наконец, на горизонте возникли рукотворные горы — пирамиды Гизы, сооруженные на высоком пустынном плато, возвышавшемся над Каиром.
— О, — выдохнула Джуди, глядя на громаду пирамиды Хеопса. — Крис, какой грандиозный вид! — Край пирамиды в лучах восходящего солнца отсвечивал золотом. — Представляешь, как они сверкали, когда были покрыты гипсом, — как жемчуга! А как выглядел Сфинкс — с его головы свисали бесценные ризы, а лицо было выкрашено в ярко-алый цвет!
Крис только улыбнулся, поскольку в автобусе поднялся шум — все громко восхищались открывшимся видом. Они доехали до места менее чем за полчаса, но до пирамид нужно было добираться на верблюде, на пони или на двуколке.
— Давай прокатимся на верблюде, — предложила Джуди, когда они вышли из автобуса. Она с робкой надеждой посмотрела на Криса и не удивилась, когда он покачал головой и с жаром заявил:
— Нет уж, на верблюде я не поеду, Джуди. Но ты можешь испытать это удовольствие, если хочешь.
В этот момент погонщик подвел к ним верблюда. На его спину взгромоздилась женщина, которая беспрестанно хихикала и пыталась направить животное в нужную сторону. Ее приятельницы на своих верблюдах были уже далеко, и она хотела догнать их. От верблюда исходил запах, который никак нельзя было назвать приятным, и Джуди решила, что лучше послушаться Криса и отправиться с ним в двуколке. Правда, ей не удастся похвастаться дома, что она каталась на верблюде…
Джуди и Крису пришлось выстоять небольшую очередь — подходившие двуколки занимали люди, прибывшие раньше. В месте посадки было очень многолюдно и шумно. Повсюду щелкали затворы фотоаппаратов, снимая смеющихся людей на фоне верблюдов или верхом на них. Вездесущие арабские торговцы в белых одеждах предлагали свои товары — модели пирамид и сфинксов, изделия из кожи, открытки и многое другое. Туристы расхватывали сувениры.
Наконец прибыла двуколка, на которой должны были ехать Джуди и Крис. Люди, занимавшие ее, вышли, и молодые супруги забрались на сиденье. Двуколка тронулась; рядом с пони шел улыбающийся погонщик-араб, держа в руке палку, которую он, впрочем, никогда не пускал в ход. Двуколка тащилась еле-еле, но спешить было некуда. Когда Крис и Джуди добрались, наконец, до пирамид, Али-Баба был уже здесь. Он рассказывал что-то людям, приехавшим вместе с ним.
Очутившись у подножия пирамид, Джуди потеряла дар речи. Она стояла, заворожено глядя на каменных гигантов, и ей хотелось одного — стоять здесь целую вечность и просто смотреть. Она позабыла обо всем, даже о своем муже. Руки ее были сложены, будто она молилась, глаза широко раскрыты и полны восхищения.
— Я даже и мечтать не смела, что когда-нибудь окажусь здесь, — восторженно выдохнула она наконец, — о, Крис, спасибо тебе за то, что ты привез меня сюда!
Губы его тронула легкая улыбка. Сегодня он снова превратился в холодного насмешливого мужа, каким был всегда. Куда подевалась его вчерашняя нежность, — наверное, она приснилась Джуди и никогда больше ей не удастся испытать то, что испытала она в этом сладостном сне.
Али-Баба рассказывал о фараонах Древнего Египта и о том, как они заботились о своей загробной жизни. Он процитировал слова Геродота: «Гигантскую пирамиду Хеопса строили более двадцати лет и работало здесь более ста двадцати тысяч рабов!» Каменные глыбы добывали в горах Мокаттам и после того, как их обтесывали до нужной формы и покрывали гипсом, укладывали на свое место. Так, слой за слоем, росла пирамида. Джуди запрокинула голову, слушая Али-Бабу, и глядела на величественную гору, сотворенную руками человека, которая высилась перед ней.
— Рядом с этими пирамидами чувствуешь себя просто букашкой, — прошептала она своему мужу.
Он кивнул и взглянул наверх, но внимание его было поглощено рассказом Али-Бабы.
— Монж, математик, служивший у Наполеона, подсчитал, что если взять все каменные блоки, ушедшие на сооружение трех самых крупных пирамид Гизы, и сложить из них стену, то получится сооружение высотой три метра и толщиной тридцать сантиметров, которым можно окружить всю Францию.
Раздались возгласы удивления, но никто не подверг сомнению подсчеты Монжа. Гораздо сильнее поразило всех легковерие рабов в Древнем Египте. Полжизни или даже всю жизнь они таскали на себе огромные глыбы и при этом искренне верили, что их повелитель — Бог.
— А теперь кто хочет, может пройти внутрь пирамиды, — сказал Али-Баба, и Джуди снова вопросительно взглянула на Криса. На этот раз он кивнул, и они отправились к другой грани пирамиды.
— Вам придется нагнуться, дамы и господа, — сказал Али-Баба. — И, пожалуйста, держитесь за поручень.
Спуск был крутым и длинным… и Джуди вдруг стало жутко. Она инстинктивно схватилась за руку, державшую поручень. Крис, шедший впереди, почувствовал тепло ее руки сквозь рубашку и сжал ладонь жены.
— С тобой все в порядке? — спросил он, повернув голову к Джуди.
Джуди кивнула и улыбнулась.
— Только мурашки бегут по коже, — сказала она. — Сколько лет уже Хеопс лежит здесь?
— Пять тысяч лет, как сказал Али-Баба, разве ты не слышала?
— Я не слушала, я смотрела, — призналась Джуди. — Я почти все прослушала.
Они продолжали спускаться. Проход был освещен электрическими лампочками, потолок нависал у них прямо над головой. Джуди старалась не думать о той гигантской массе камня, которая располагалась над ними, ибо одна мысль об этом приводила ее в ужас. Стены погребальной камеры, где стоял саркофаг фараона из красного гранита, были выложены черной вулканической породой.
— Это… непостижимо, — пробормотала Джуди, чувствуя, как ее пробирает дрожь, и желая поскорее выбраться отсюда на солнечный свет. Ей показалось, что они совершили кощунство, нарушив покой Хеопса в его последнем пристанище.
Когда они выбрались, Джуди вздохнула с облегчением.
Крис и Джуди решили побродить среди огромных гранитных блоков и плит — остатков храмов, которые в течение долгих столетий были занесены песком и только недавно раскопаны. А потом они долго любовались Сфинксом, стоявшим недалеко от пирамиды Хефрена. И взгляд его был безмятежным и загадочным.
— Знаешь, — прошептала Джуди, улыбаясь Крису, — я ощущаю сейчас то же самое, что чувствовала, впервые увидев храм Парфенон на афинском Акрополе. Я так часто рассматривала фотографии этих знаменитых сооружений, что до боли хотелось их увидеть своими глазами. Но с мучительным чувством отчаяния понимала, что моя мечта никогда не осуществится. И всякий раз, когда мне на глаза попадалась фотография Парфенона или Сфинкса, возвращалось это мучительное чувство, и я говорила себе: «Я должна все это увидеть, должна!»
