Не раздумывая ни секунды, Кинрат протянул руку, схватил длинный драконий хвост и дернул его так сильно, что тот увлек за собой графиню, которая по-прежнему крепко держала в руках свой трофей. Истошно закричав, она упала в реку, но, коснувшись воды, плотно закрыла рот и отпустила наконец свое сокровище.
Увидев, что женщина начала тонуть, Кинрат поймал ее, обхватил обеими руками, и они скрылись под водой. Воспользовавшись моментом, он быстро поцеловал ее, затем резко вытолкнул на поверхность и вынырнул сам.
— Я… я не умею плавать, — жадно глотая ртом воздух, крикнула Франсин.
— Вам следовало вспомнить об этом перед тем, как вы столкнули меня в эту чертову реку, — сказал он, давясь от смеха.
— Не отпускайте меня! — взмолилась она. — Не смейте этого делать!
Вцепившись обеими руками в кружевные оборки его рубашки, она попыталась вскарабкаться по его длинному телу. Желая освободить свои руки, Кинрат разжал пальцы Франсин и заставил ее обхватить его за шею.
— Черт тебя побери, маленькая англичанка, — сказал он. — Ты наконец сообразила, что нужно отпустить этот чертов хвост. — Он громко захохотал, но тут же поморщился. — Любимая, прошу тебя, не дергай так сильно. Ты можешь лишить меня волос.
Когда Франсин барахталась в воде, его коса случайно обмоталась вокруг ее руки, и она держалась за нее, как за спасательный трос.
Женщина посмотрела ему в глаза, которые сейчас находились прямо напротив ее лица.
— К-кажется, я не могу отпустить к-косу, — пробормотала она, заикаясь. — П-похоже, моя рука запуталась в ваших волосах. Мои п-пальцы не ш-шевелятся. Их с-свело от холода.
Кинрат снова поморщился.
— А вы попробуйте, — сказал он мягко, но настойчиво, потерся своей холодной щекой о ее щеку и осторожно прикусил мочку ее уха.
Милосердный Боже, она хорошо знала, к чему может привести это покусывание, и, собравшись с духом, резко дернула рукой, освобождая запутавшиеся в его волосах пальцы.
В это время Родди, ловко орудуя веслом, подплыл к ним.
— Миледи, хватайтесь за мою руку! — крикнул он Франсин. Наклонившись, парень попытался втащить ее в лодку.
— Мне к-кажется, я н-не смогу залезть обратно, — ответила она дрожащим голосом, чувствуя, что выбивается из сил. — Мое платье н-намокло и стало очень тяжелым.
— Тяни ее сильнее! — крикнул Кинрат слуге.
Обхватив женщину руками за бедра, он вытолкнул ее из воды, а Родди через борт втащил в лодку, словно форель, которая попалась на крючок.
Хватая ртом воздух, Франсин рухнула на скамью. В ее бархатных туфельках, которые были безнадежно испорчены, хлюпала вода. Оглядев лодку обезумевшими от ужаса глазами, она испуганно воскликнула:
— А где хвост дракона?
— Его поймал Берти. И голову тоже. Обе половины подплыли к его лодке, и он подцепил их веслом, — ответил Родди, посмотрев на нее через плечо, так как помогал Кинрату перелезть через борт.
Граф, с которого ручьями стекала вода, сел напротив Франсин. Он потерял свои башмаки, а может, просто сбросил их. Влажная рубашка прилипла к его груди. Увидев мускулистое тело, несчастная вдова почувствовала, как ее охватывает желание. Он тряхнул головой, и во все стороны полетели брызги; потом ладонью вытер лицо и посмотрел на нее. Их взгляды встретились.
— Черт бы вас побрал, леди Уолсингхем, — сказал он, язвительно усмехнувшись. — Вы глупая и упрямая баба.
Откинув с лица мокрые волосы, Франсин скрестила на груди руки и, сурово сдвинув брови, накинулась на него:
— Если бы вы, мой прекрасный шотландский лейрд, помогли мне сесть в лодку, то ничего бы не случилось. Я думаю, что этот морской дракон так вымок в воде, что уже ни на что не годен. Если вечерний спектакль провалится, то это будет по вашей вине.
Кинрат, вместо того чтобы раскаяться и признать свою вину, громко захохотал, запрокинув назад голову.
— После горячей ванны вы будете чувствовать себя гораздо лучше, и у вас поднимется настроение, — заверил он ее, продолжая смеяться. — Я заверну вас в мягкое полотенце и расчешу ваши волосы перед жарко натопленным камином.
— Ничего этого не будет, — огрызнулась Франсин.
Втянув голову в плечи, светловолосый слуга молча разглядывал пассажиров, переводя взгляд с одного на другого. Однако перед тем как Родди повернулся к мачте и поднял парус, женщина все-таки успела заметить смущенную улыбку на его лице.
Она тут же отвела взгляд и, повернув голову, посмотрела на другую лодку. Там на корме лежал подмокший дракон и осуждающе смотрел на нее своими огромными глазищами.
Не сдержавшись, Франсин засмеялась. Прижав руку к губам, она пыталась унять смех. Когда же Кинрат, посмотрев на нее, тоже добродушно усмехнулся, женщина вдруг поняла, насколько комично они выглядели, барахтаясь в воде, и залилась веселым смехом. Она хохотала до тех пор, пока из глаз не потекли слезы.
Вечером того же дня был дан спектакль. Вопреки опасениям леди Уолсингхем, он прошел с большим успехом. «Корабль Счастья» величественно вплыл в тронный зал Ньюаркского замка. Его тянули шесть морских коньков вместе с тритонами, водяными нимфами и поющими сиренами.
— Великолепное Зрелище, леди Уолсингхем, — сказал Лахлан своей упрямой и чрезвычайно деятельной спутнице.
— О да, — согласилась она, просияв от гордости, а потом добавила: — Чарльз Берби просто гений. Все это придумал Главный королевский комедиант вместе со своими сообразительными и ловкими помощниками.
Она стояла рядом с Кинратом в роскошном шелковом платье цвета спелого персика. Ее золотистые локоны были собраны на макушке в высокую прическу, скрепленную двумя украшенными бриллиантами гребнями. В ее маленьких розовых ушках красовались бриллиантовые серьги. Каждый раз, когда раздавались восхищенные зрительские возгласы «о-о-о!» или «а-а-а!», на ее щеке появлялась прелестная ямочка.
Днем, когда они вернулись в замок, леди Уолсингхем, как и предсказывал Лахлан, приняла горячую ванну. Однако ему не было позволено завернуть ее в полотенце и расчесать перед огнем длинные волосы. Эта честь была оказана синьоре Грациоли, которая то озабоченно кудахтала, словно мать-наседка над своим потерявшимся цыпленком, то метала гневные взгляды в сторону Лахлана, постоянно осыпая его ругательствами на своем родном языке.
— Scozzese barbaro! — шипела она. Ее черные глаза пылали, как адские костры.
Лахлан понимал каждое ее слово. Выражение «шотландский варвар» было самым распространенным ругательством. Как он и предполагал, Франсин не стала заступаться за графа, но это его совершенно не расстроило.
Анжелика, которая вприпрыжку носилась по комнате, с радостью перевела их шотландским гостям ту брань, которую извергала няня. История о том, как спасали ее маму, которая свалилась в реку Трент, привела девочку в полный восторг. Сначала она засыпала Лахлана вопросами, а потом звонко рассмеялась, выводя своим детским голоском пронзительные трели.
