— Ты чувствуешь меня, девочка? — услышала она его хриплый шепот. — Чувствуешь, как я боготворю твое прекрасное тело, как благоговею перед ним?
— Лахлан, — пробормотала Франсин, прерывисто дыша.
Женщина застонала в предвкушении неземного наслаждения и, сжав его член изящными пальцами, направила в свое лоно.
Когда ее влажное тепло окутало его разгоряченную плоть, он почувствовал, как в жилах закипела кровь. Сделав над собой усилие, он заставил себя замедлить темп, чтобы продлить ей удовольствие.
Никогда еще он не испытывал такого неистового и страстного желания, как с ней. Он готов был заниматься с ней любовью снова и снова. Ему хотелось, чтобы она всегда была рядом с ним, чтобы не исчезала из его жизни. Он хотел слушать и слушать, как с ее губ слетают слова любви, когда она достигает кульминации. Другие женщины сразу признавались ему в своих чувствах, хотя он не ждал от них этих слов — они ему просто не были нужны.
— Скажи мне, дорогая девочка, — прошептал он ей на ухо. — Скажи, что ты сейчас чувствуешь.
— Лахлан, — задыхаясь, пробормотала она. — О, Лахлан! Это так чудесно… Я…
— Скажи мне, Фрэнси. Произнеси эти слова.
Она напряглась и, обхватив его за плечи, прижалась к нему бедрами.
— А-а-а! — выдохнула она, и это был стон женщины, уступающей мужчине, женщины, признающей свое поражение. Ее нежные складки, сжимающие его член, стали судорожно сокращаться.
Содрогнувшись всем телом, Кинрат излил в нее свое семя. Такого острого, ошеломляющего наслаждения ему никогда не приходилось испытывать. Франсин заставила его забыть всех женщин, которые были до нее. Как этой странной, сотканной из противоречий девчонке удалось полностью подчинить его своей воле?! Как она смогла заполучить такую власть над ним?!
Лахлан по-прежнему крепко сжимал Франсин в своих объятиях. Не размыкая рук, он перекатился на спину, заставив ее лечь сверху и обхватить ногами его бедра. Она прижала голову к его груди, и он слышал ее тяжелое, прерывистое дыхание.
Подняв голову, Франсин заглянула в бездонные, словно два зеленых омута, глаза Кинрата. Они смотрели на нее с огромной нежностью.
— Я знаю, — сказала она, — что ты околдовал меня.
Удивленно посмотрев на нее, словно вообще не понял, на что она намекает, он улыбнулся. Это была радостная, счастливая улыбка человека, торжествующего победу.
— Это ты околдовала меня, a ghaolaich
[22]
, — сказал он.
Она прижала пальцы к его губам.
— Ты не должен произносить слова, которых я не понимаю, — упрекнула она его. — Я уже просила тебя об этом. И потом, я не накладывала на тебя никакого заклятия. Я даже не знаю, как это делается.
Взяв прядь ее волос, он накрутил их на палец и легонько потянул.
— Знаешь, любимая. Я в этом ничуть не сомневаюсь.
Его шутка не понравилась Франсин, и она недовольно нахмурилась.
— Не нужно смеяться. Я говорю совершенно серьезно, — проворчала она. — Пойми, что я не обладаю магическими способностями и не знаю ни одного заклинания.
Она подняла ногу, намереваясь слезть с него, но он удержал ее, схватив ладонями за попку.
— Лежи спокойно, я хочу войти в тебя, — ласково сказал он. — Мы так будем спать всю ночь.
— И ты сможешь уснуть? — с сомнением в голосе спросила она.
Он кивнул.
— Сегодня смогу. Мои парни спят, а матросы стоят на вахте. Поэтому никто не проберется на наш корабль незамеченным. В этой залитой лунным светом каюте мы в полной безопасности. Опасаться и оглядываться мы начнем завтра утром, когда сойдем на берег.
Облегченно вздохнув, Франсин уткнулась лицом в шею своего возлюбленного.
— М-м-м, — довольно проурчала она. — Из тебя получилась замечательная подушка. Почему ты не сказал мне об этом раньше? — спросила она и услышала его низкий, грудной смех.
— У меня много разнообразных талантов, девочка. Некоторые из них ты уже успела оценить.
Франсин слегка приподнялась, и его член вошел в ее лоно. И снова она ощутила, как задрожало ее тело в предвкушении неземного наслаждения. Казалось, что оно больше не подчиняется ей, она больше не может его контролировать. Только с помощью магических чар он мог получить такую безграничную власть над ней. То, что она чувствует, нельзя назвать любовью. Он просто околдовал ее. И она сказала ему, что не сомневается в этом.
О да, этот чародей взял ее в плен, наложив сильное любовное заклятие.
И только равное по силе заклятие сможет снять эти чары и помочь ей освободиться.
Проснувшись среди ночи, Франсин увидела, что Кинрат крепко спит. Осторожно, стараясь не шуметь, она встала с кровати и на цыпочках прокралась к его вещевому мешку, который всегда носил Родди, а сегодня днем оставил в каюте, бросив на пол. Опустившись на колени, она развязала полотняный мешок и перебрала все лежавшие в нем вещи — одежду и туалетные принадлежности. Там были бритва, мыло, щетка, расческа и запасной шнурок, которым он завязывал свою косичку. Разочарованно вздохнув, Франсин поднялась с колен. Она надеялась, что сможет найти среди его вещей маленький камешек, на котором вырезана магическая руна. Или крошечную книжечку с волшебными загадками. Теми, которые он не так давно загадывал Анжелике.
Бесшумно ступая босыми ногами по деревянному настилу, она вернулась к кровати. На полу, освещенный лунным светом, лежал незачехленный палаш Кинрата. Острое лезвие поблескивало в серебристых лучах ночного светила, проникавших в каюту через окно. Казалось, что это не холодная сталь, а живое существо. На клинке была какая-то надпись на непонятном языке.
Возможно, со временем ей удастся найти то, что поможет разгадать его тайну.
Графиня осторожно скользнула под одеяло. Пошевелившись, Кинрат обнял ее и притянул к себе.
— Ты нашла то, что искала? — шепотом спросил он, не открывая глаз. Горец по-прежнему сладко дремал.
— Меня просто одолело любопытство, — прошептала она. — Что означает надпись, которая вырезана на твоем палаше?
— «Непобедимый», — пробормотал он. — А теперь давай немного поспим, детка.
Непобедимый.
Господь всемогущий! Какое правильное слово. Именно так и называют волшебника.
На следующее утро они поехали осматривать Ньюкасл-на-Тайне. На пристани была организована стихийная ярмарка в честь приезда ее королевского высочества. Вдоль причалов торговцы и фермеры установили палатки, которые поражали изобилием и разнообразием товаров.
Лахлан согласился пройтись по городу только после того, как Франсин и Анжелика пообещали, что не будут отходить от него ни на шаг. Уолтер и Касберт шли за лейрдом, сопровождая синьору Грациоли. Колин и Родди возглавляли эту небольшую процессию. А замыкали ее шесть здоровенных, вооруженных до зубов родственников Кинрата, которые готовы были в любую минуту вступить в схватку с противником.
