Достигнув оргазма, женщина плотно прижалась к нему бедрами и застонала от наслаждения.
И даже после этого Лахлан не утратил над собой контроль и намеренно сдерживался. Так продолжалось до тех пор, пока его тело не задрожало в судорогах экстаза и он не излил свое семя в манящую теплоту ее лона.
Крепко обняв Франсин, он осторожно перевернулся на бок, увлекая ее за собой, а потом поцеловал в макушку.
— Выходи за меня замуж, Фрэнси, — произнес он дрожащим от волнения голосом. — Ты же знаешь, что я люблю тебя.
Пока Кинрат ждал ответа, Франсин, лежа в его объятиях, пыталась отдышаться. Ее сердце постепенно успокоилось и снова вошло в свой нормальный ритм.
— Я не могу стать твоей женой, — сказала она очень серьезно. — После свадьбы принцессы Маргарет я должна вернуться в Англию. Король Генрих ждет меня.
Он провел пальцем по ее щеке и губам.
— Если ты выйдешь за меня замуж, дорогая, то станешь подданной Шотландии и сможешь послать Генриха ко всем чертям.
Отвернувшись от него, Франсин смотрела на окружавший их лес.
— А что будет с Анжеликой? — спросила она и нахмурилась. Освободившись из его объятий, женщина села на плед. — Я прежде всего должна заботиться о ее благополучии, а не удовлетворять свои желания.
Поднявшись, Кинрат сел рядом, обнял ее и не отпускал до тех пор, пока не высказал все, что хотел.
— Я люблю твою дочь, как своего родного ребенка. Анжелика не будет ни в чем нуждаться, она будет жить в полном достатке, я дам ей достойное образование, а когда придет время, то выберу ей мужа, который будет любить ее и заботиться о ней. Обещаю тебе, что она будет счастлива, — сказал он.
Франсин не могла признаться, что подозревает его в колдовстве, что думает, будто бы он наложил на нее любовное заклятие. Он засмеет ее и скажет, что нет ничего сверхъестественного в том безграничном, всепоглощающем желании, которое она к нему испытывает.
Дернув плечом, она освободилась из его объятий, встала и, надев подштанники, которые он во время их любовных игр бросил на плед, заправила рубашку под килт.
Кинрат тоже поднялся. Он молча смотрел на нее, сурово сдвинув брови. Казалось, что своим огромным ростом и мощью своего тела он хочет напугать ее, заставить повиноваться.
Франсин опустила голову, уклоняясь от пристального, проницательного взгляда его изумрудных глаз.
— Я не выйду за тебя, — заявила она четко и громко. — Я безмерно благодарна тебе за то, что ты защищаешь нас с Анжеликой. Но, чтобы стать твоей женой, одной благодарности мало.
Уперев руки в боки, Кинрат сердито посмотрел на нее.
— Мы еще вернемся к этому разговору, — сказал он и, наклонившись, поднял лежавшую на пледе рубашку.
«Похоже, он не считает мой отказ окончательным», — с тревогой подумала графиня. Если он узнает, что она носит под сердцем его ребенка, то ни за что не отпустит ее.
Ей нужно как можно скорее найти заклинание, которое снимет с нее волшебные чары.
Однако она не знала, где его искать и с какого места следует начать свои поиски.
Они покинули место любовного свидания в напряженном молчании. Было видно, что Кинрат сердится на нее. Однако вскоре он вновь пришел в веселое расположение духа и принялся развлекать Франсин, рассказывая ей легенды и занимательные истории о горах Шотландии. Франсин подозревала, что он намеренно приукрашивал действительность, рисуя перед ней идиллические картины, чтобы соблазнить, увлечь ее. Неважно, зачем он это делал. Главное, слушая его, она поняла, что он очень любит эту горную страну, которая является его родиной.
Когда они подъехали к замку Далкейт, уже начало смеркаться. Несмотря на то что они жили в гостинице «Винная бочка», своих лошадей держали в огромных конюшнях замка.
Спешившись, Кинрат подошел к Франсин. Обхватив за талию, он снял ее с лошади и крепко прижал к себе.
Встав на цыпочки, она обняла его за шею.
— Это была великолепная прогулка, — нежно прошептала она.
— Я рад, что тебе понравилось, — ответил он, улыбнувшись. — Из тебя получился очаровательный юноша-слуга.
Лахлан прижался губами к губам Франсин и, не прибегая к помощи слов, своим пылким и страстным поцелуем объяснил ей, что его намерение жениться на ней серьезно. И он нисколько не сомневается в том, что она в конце концов примет его предложение.
Прежде чем она успела ответить, Кинрат испустил сдавленный стон и согнулся, получив сокрушительный удар дубинкой по голове.
Франсин пыталась поддержать его. Однако он был таким тяжелым, что выскользнул из ее рук и свалился на пол конюшни. Его бесчувственное тело растянулось у ее ног на покрытой соломой глине.
Послышалось громкое ржание и топот копыт: это их лошади, завидев Эллиота Броума и двух его здоровенных охранников, шарахнулись в сторону.
Франсин даже не посмотрела в сторону мужчин. Склонившись над Кинратом, она страстно молилась, прося Господа, чтобы он не дал шотландцу умереть.
Зарычав от злости, Личестер схватил ее за руку, так крепко сжав запястье, что она едва не закричала от боли, и оттолкнул в сторону. Его слуги принялись безжалостно избивать Кинрата ногами. Франсин пронзительно закричала.
Ее истошные вопли напутали лошадей, стоявших в соседних стойлах, и они громко захрапели. Некоторые из них начали бить копытами в двери, пытаясь их сломать.
— Прекрати это! — крикнула она. — Прекрати немедленно! Ты убьешь его!
— Видишь, что ты натворила, Фрэнси! — орал Эллиот, обезумев от злости. — Это твоя вина! Твоя! Я ведь предупреждал тебя, я говорил, что может случиться, но ты не обращала внимания на мои слова, думая, что это пустые угрозы.
— Эллиот, не наказывай его! Он не должен страдать за мои ошибки, — взмолилась женщина, пытаясь вырвать свою руку из огромных, похожих на железные тиски, рук Личестера. — Если ты хочешь кого-нибудь наказать, то наказывай меня. Не надо забивать до смерти бесчувственного человека. Господи, ну прояви же хоть каплю сострадания!
Несмотря на ее мольбы, жестокие слуги Личестера продолжали бить Кинрата ногами по спине и голове.
Эллиот толкнул Франсин, и она упала на колени. Схватив женщину за волосы, он заставил ее смотреть на это жестокое избиение.
— Я говорил тебе, Фрэнси, чтобы ты держалась как можно дальше от этого мерзкого ублюдка! — вопил он. — Но ты, черт возьми, была слишком упрямой и не хотела ничего слышать. Господь свидетель: когда мы с тобой поженимся, я выбью из тебя эту дурь и научу покорности и смирению. Даже если для этого мне каждую ночь придется тебя пороть, перед тем как овладеть тобой.
Он подтолкнул ее к неподвижно лежавшему Кинрату.
— Посмотри, какой сейчас у твоего героя храбрый вид. Ты довольна? — спросил он, язвительно усмехнувшись, и махнул своим жестоким подручным: — Хватит. Уходим. Пусть они зализывают раны.
