Поэтому Доротея гораздо чаще, чем ей бы того хотелось, оказывалась в обществе мистера Бьюкенена. Его манера разговора доводила ее до умопомрачения, как и непрерывные попытки проявления галантности. Ясность рассудка ей помогали сохранить лорды Питерборо, Элвенли, Десборо и другие, которые не хуже Хейзелмера умели заявлять о своих правах.
Леди Мерион сидела, сосредоточенно изучая список гостей. В самом ли деле такая схема расположения гостей за столом самая правильная? С раннего утра вторника пожилая дама занималась этой важной, но тяжелой работой — решала, кого рядом с кем посадить во время ужина. В доме царил полный хаос: прибывали поставщики продуктов и флористы с табуретками и столами, готовясь демонстрировать свою продукцию. Повсюду сновали слуги, начищая до блеска и полируя медные, бронзовые и серебряные поверхности и протирая канделябры. Все понимали, что завтра леди Мерион дает самый важный бал сезона, и ни один из ее высокопоставленных гостей не должен заметить нигде ни малейшего изъяна.
Бросив взгляд на позолоченные часы на каминной полке, леди Мерион поняла, что почти настало время обеда. В попытке обнаружить просчеты в своей схеме, она еще раз пробежала список глазами. Почувствовав полное удовлетворение, леди Мерион спустилась на первый этаж в утреннюю гостиную, временно служившую столовой, в то время как в настоящей столовой и главной гостиной заканчивали косметический ремонт. По совету непревзойденного знатока моды, мистера Ферди Ачесон-Смита, леди Мерион распорядилась декорировать эти комнаты в бледно-голубых тонах с добавлением белого и серебряного акцентов, которые казались гораздо более привлекательными, чем привычные белый и золотой. Эта цветовая схема повторялась в убранстве всех комнат в доме и конечно же бального зала, который будет украшен белыми и голубыми гиацинтами, белыми анемонами и белым жасмином.
Бледно-голубой, белый и серебряный цвета составляли превосходный фон для бальных платьев внучек леди Мерион, которые по праву могли называться вершиной гения Селестины. Работа над нарядом для Доротеи продвигалась очень непросто, но приносила модистке удовлетворение. Селестина лично обошла несколько складов в поисках нужного оттенка шелка, который идеально гармонировал бы с цветом глаз Доротеи. Платье поражало своей простотой. Вырез горловины был очень глубоким, что для более юной дебютантки сочли бы непристойным. Он шел параллельно маленьким пышным рукавам, спущенным с плеч так, чтобы оставить их обнаженными. Лиф был узким, а линия талии — завышенной, что позволяло юбкам плавно струиться по бедрам, опускаясь до самого пола.
Платье Сесилии, хотя и менее поразительное, также был очень красиво в своей простоте. Выполненное из шелка аквамаринового цвета, с круглым вырезом горловины и завышенной талией, расшитое мелким жемчугом, оно превосходно подчеркивало достоинство ее фигуры.
Несмотря на хмурое небо, с утра сестры совершили свою обязательную конную прогулку в парке, после чего занялись написанием писем. Присоединившись к бабушке за обеденным столом, они продолжали весело щебетать, рассказывая, кого встретили и кто передавал наилучшие пожелания. Глядя на их счастливые лица, леди Мерион пришла в смятение. Скоро, очень скоро эти юные создания упорхнут из гнездышка, и дом снова опустеет, вернется к привычному спокойному распорядку. Пожилая дама поняла, что ей этого совсем не хочется.
Леди Мерион распорядилась, чтобы в среду внучки отказались от прогулки верхом. Обе они должны были поспать до десяти часов, а потом присоединиться к ней в утренней гостиной за завтраком и распаковать подарки, присланные многочисленными доброжелателями по случаю дебютного бала. Если Сесилии и Доротее захочется, они могут прогуляться по парку, расположенному на площади, но после обеда обязаны прилечь отдохнуть, пока не придет время одеваться. Больше всего леди Мерион опасалась, что от перевозбуждения у Сесилии начнется лихорадка или, еще хуже, у Доротеи случится приступ мигрени.
Услышав бабушкин план, Доротея заявила, что совсем скиснет от скуки, но, будучи бесконечно благодарной бабушке за усилия, приложенные ею в подготовке к балу, обещала неукоснительно повиноваться.
Спустившись к завтраку в утреннюю гостиную, сестры обнаружили, что стол доверху завален букетами, коробками и свертками всевозможных форм и размеров. На помощь в их распаковывании призвали Триммер, Бетси и Уитчетт. Доротея и Сесилия, забыв о еде, с головой ушли в приятные хлопоты.
Вошедшая в гостиную леди Мерион замерла на пороге, точно громом пораженная.
— Великий боже! Что-то не припомню, чтобы мне прежде доводилось видеть подобное! — Она положила перед внучками еще по одной коробке. — Это вам, мои дорогие. Не думаю, что на свете найдется бабушка счастливее меня.
Обе девушки порывисто вскочили со своих мест и принялись обнимать и целовать бабушку. Потом они распаковали ее подарки. Сесилия получила маленькую жемчужную брошь, специально созданную для того, чтобы украсить ее бальное платье. Развернув упаковочную бумагу и раскрыв красный кожаный футляр, Доротея достала изумительное колье из изумрудов.
— О, бабушка! Какая красота! — воскликнула она.
После того как внучки примерили украшения и вдоволь ими восхитились, леди Мерион велела им распаковывать остальные подарки. Она также охотно включилась в эту веселую игру.
Полученные подарки были призваны скорее продемонстрировать экстравагантный вкус дарителя, чем выразить восхищение одариваемой, но многочисленные букеты цветов и стихотворения Доротея и Сесилия исправно получали и во время сезона. Хотя лорд Элвенли и прочие приятели Хейзелмера частенько подносили Доротее цветы и другие знаки восхищения, сам он ни разу ей ничего не прислал. Ей было невдомек, что Хейзелмер, признанный эксперт по части соблазнения, избрал такую тактику неслучайно. Поэтому, дойдя до небольшого свертка, в котором оказался футляр от Эстли, Доротея не связала его с Хейзелмером.
Дарить дебютанткам ювелирные украшения было не принято. Заинтригованная, она расчистила вокруг себя побольше места, чтобы как следует рассмотреть этот подарок.
— Интересно, от кого это, — негромко сказала она.
Леди Мерион подошла поближе:
— Очень странно! Открывай скорее, дорогая, давай посмотрим. Внутри непременно должна быть карточка.
Но карточки внутри фуляра не оказалось. Там лежала самая восхитительная брошь, какую только можно было себе вообразить. Она была выполнена из золота с инкрустацией из изумрудов и рубинов, и имела форму ягоды ежевики. На губах Доротеи расцвела улыбка. Какая дерзость!
Леди Мерион не могла взять в толк, чему улыбается ее внучка. Зато Сесилия, подняв голову от своих подарков и увидев в руке у сестры брошь, тут же обо всем догадалась.
— О! Это от лорда Хейзелмера? — воскликнула она, глядя на смущенную Доротею карими глазами, и засмеялась.
Леди Мерион тут же ухватилась за эту соломинку. Ради всего святого, какое отношение имеет ежевика к лорду Хейзелмеру? Хорошо зная этого джентльмена, она догадывалась, что его подарок далеко не такой невинный, как кажется.
