Было около десяти часов утра, когда Хейзелмер, сделав небольшой крюк, прибыл в Дэрент-Холл, расположенный неподалеку от Корби. Он бросил поводья Джиму, велев быть готовым к отъезду.
Впустившему его в прихожую дворецкому он объявил:
— Я маркиз Хейзелмер, хотел бы переговорить с лордом Дэрентом.
Догадавшись, что к ним пожаловал важный посетитель, дворецкий Милльчин проводил маркиза в библиотеку и отправился оповестить своего хозяина. Герберт неспешно завтракал, когда ему сообщили, что благородный маркиз Хейзелмер желает переговорить с ним. От неожиданности Герберт даже рот раскрыл. В себя он пришел лишь спустя несколько минут.
— Хорошо, Милльчин, я, разумеется, сейчас же подойду, — сказал он. — Куда вы его проводили?
Поставив хозяина в известность о прибытии гостя, дворецкий удалился. Герберт уставился на дверь. Он догадывался, зачем Хейзелмер явился к нему, но Марджери уверяла, что намерения маркиза несерьезны, и едва ли его можно считать подходящим кандидатом в мужья Доротее. Но при данных обстоятельствах Герберт счел невозможным потакать желаниям супруги. Он испытывал неловкость еще до того, как вошел в свою прекрасную, обшитую темными панелями библиотеку и встретился лицом к лицу с Хейзелмером, который чувствовал себя здесь как дома — гораздо вольготнее, чем сам хозяин.
Разговор получился коротким, причем Герберт никак не мог избавиться от ощущения, будто в роли просителя выступает он сам. Выслушав Хейзелмера, он признался, что уже дал Эдварду Бьюкенену позволение просить руки Доротеи.
При упоминании этого имени взгляд Хейзелмера сделался особенно пронзительным.
— Вы хотите сказать, что позволили Бьюкенену просить руки вашей подопечной, не проверив, кто он такой и откуда родом?
От такого четкого изложения фактов Герберту стало еще более не по себе.
— Насколько мне известно, он является владельцем поместья в Дорсете, — встревоженно произнес он. — И разумеется, знаком с сэром Хьюго Клэром.
— От которого узнал, что мисс Дэрент унаследовала Мызу. К вашему сведению, в Дорсете у Эдварда Бьюкенена есть лишь полуразвалившийся сельский домик, но ни гроша за душой. В Лондоне он находится потому, что после недавней неудачной попытки бегства с местной наследницей большого состояния в Дорсете ему оставаться небезопасно. Я весьма удивлен, милорд, что вы так небрежно относитесь к своим обязанностям опекуна.
Герберт, покрасневший от смущения, не проронил в ответ ни слова.
— С положением моей семьи в обществе вы знакомы, как и с тем обстоятельством, что мои финансовые дела пребывают в превосходном состоянии. Поэтому, полагаю, вы позволите мне просить руки мисс Дэрент?
Слова эти, произнесенные язвительным тоном, заставили Герберта поморщиться.
— Разумеется, если вы захотите просить руки Доротеи, я возражать не стану, — поежившись, сказал он и тут же добавил, не подумав: — Но что, если она уже ответила согласием Бьюкенену?
— Дорогой сэр, ваша подопечная гораздо проницательнее вас.
Теперь, заручившись одобрением Герберта, Хейзелмеру оставалось лишь узнать имя семейного адвоката, к которому можно будет обратиться по вопросу подготовки необходимых бумаг.
Тут Герберт проявил удивительную неосведомленность.
— Доротея пользуется услугами конторы «Уитни и сыновья», расположенной на Чансери-Лейн
[23]
.
Маркизу потребовалось мгновение, чтобы осмыслить эту информацию, затем он спросил, прищурившись:
— Так у вас и у мисс Дэрент разные адвокаты?
— Безумная идея моей тетушки, — будто обороняясь, пояснил тот. — У нее совершенно странные представления. Она решила, что обе девочки должны сами распоряжаться своими финансами.
— Значит, — не отступал Хейзелмер, натягивая перчатки, — когда сестры Дэрент выйдут замуж, их деньги останутся при них?
— Нуда, — подтвердил Герберт, впервые посмотрев Хейзелмеру прямо в глаза. — Но вас ведь это не волнует, не так ли? Поместье Доротеи — ничто по сравнению с вашим собственным.
— Вы правы, — согласился маркиз. — Мне просто стало интересно, сообщили ли вы об этом Бьюкенену?
— Нет, — тусклым голосом отозвался Герберт. — Он не спрашивал.
— Так я и думал, — произнес Хейзелмер циничной улыбкой.
Враз потеряв интерес к разговору со своим будущим родственником, он направился в прихожую. Как оказалось, избежать встречи с Марджери Дэрент ему было не суждено. Ее светлость выглядела даже строже, чем обычно. На мужа она посмотрела таким пронзительным взглядом, что Хейзелмеру почти стало его жат ко.
— Лорд Хейзелмер… — начала было она.
Но маркиз был не намерен передавать бразды правления в чужие руки.
— Леди Марджери, — произнес он, — уверен, вы извините меня за столь краткий визит. Дело, приведшее меня к вам, я уже обсудил с вашим мужем, а теперь мне нужно срочно вернуться в Хейзелмер. Матушка ждет, сами понимаете.
— Леди Хейзелмер нездоровится? — спросила Марджери, пытаясь осмыслить его слова.
Маркизу вовсе не хотелось, чтобы на его мать посыпались письма с пожеланиями скорейшего выздоровления, поэтому он произнес с нажимом:
— Боюсь, я не вправе обсуждать это. Уверен, вы понимаете.
Отвесив, ей элегантный поклон и кивнув Герберту на прощание, Хейзелмер удалился.
В поместье он приехал в понедельник во второй половине дня. Маркиза отдыхала, поэтому Хейзелмер решил заняться мелкими делами вместе с управляющим Лиддиардом. Свое появление в гостиной он отложил до времени после ужина, потому что знал, что, окажись он с матерью наедине, без слуг, она тут же начнет засыпать его вопросами о цели приезда. Уж лучше отложить неизбежное на после ужина, решил он.
Как и планировал, в гостиную маркиз вошел следом за дворецким Пентоном. Леди Хейзелмер, разгадав план сына, состроила недовольное лицо, когда он подошел поцеловать ее в щеку. Хейзелмер улыбнулся, безуспешно пытаясь скрыть раздражение, что говорило о том, что ему совершенно не хочется выслушивать вопросы матери — по крайней мере пока. Ее светлость отметила про себя, что сын становится все больше и больше похож на отца.
За ужином Хейзелмер не переставая рассказывал забавные истории и детально перечислял все светские мероприятия, имевшие место после отъезда матери из столицы. Леди Хейзелмер понимала, что в присутствии слуг сын не станет ничего объяснять, поэтому ей не оставалось ничего иного, кроме как слушать его байки. Наконец, посуда была убрана, и слуги удалились. Маркиза сделала глубокий вдох.
— Ну а теперь ты наконец скажешь мне, зачем приехал?
— Да, мама, — покорно ответил Хейзелмер. — Но, думаю, нам будет удобнее разговаривать в вашей гостиной.
