— Вот так все и есть, не так ли, коммандер? — это был Четвертый голос.
— Прошу прощения, — ответила она, явно сбитая с толку грамматикой. — Что есть?
— Вы это хотели рассказать нам о сражении, так?
— Ах, да… Ну, я признала, что их свидетельства по сути верны, и именно об этом я говорила в конце сессии, проходившей вчера. Я должна что-то уточнить?
— Как насчет чего-нибудь, ну, знаете, в свою защиту?
— Только вопросы, пожалуйста, — напомнил председатель Четвертому голосу. — И не риторические.
— Значит, вы согласились с показаниями уцелевших и ссылаетесь на то, что сказали вчера. А сказали вы, в общем, следующее: ваши приказы привязали вас к нашим кораблям и не дали сразиться с Ней. Это так? Вы считаете, этого достаточно?
— Да.
— Вообще-то нет. А говоря честно, от ваших слов просто смердит.
— Вы недавно свели крайне близкое знакомство со многими вещами, от которых смердит.
В зале повисла тишина.
— Возможно, — сказал председатель, — вам следовало лучше подумать, прежде чем говорить такое, коммандер.
— Нет, господин председатель, — возразил Четвертый голос. — Все в порядке. Пусть резвится.
После сражения с пятью кораблями Изиды, которых Она разбила столь блестяще и шокирующе, когда «Серхан» покинул поле битвы, собирая уцелевших, ничто не могло остановить Ее от атаки на Де Вер. «Вера» так и поступила.
Существовали документально подтвержденные доказательства, что Она никогда не атаковала незащищенные гражданские объекты. Тем не менее в этот раз она напала на именно незащищенный гражданский объект, пусть и крайне неожиданным способом.
В первую очередь «Вера» направилась к нищим пригородам на юге от города, где ютились шахранские гетто. Там Она зависла на несколько минут, таинственно паря, потом развернулась и метнулась к городскому центру. Потом стало понятно — «Вера» остановилась над заводом по очистке канализационных стоков, собрала фекальные отходы как людей, так и шахран, перенесла их, сохранив под большим давлением, в Де Вер и устроила над городом дождь. А потом ушла, покинула систему.
Последствия не поддавались учету. Как описывал событие председатель, оно было беспрецедентным и унизительным. И к тому же невероятно уместным: Изида всегда славилась одержимостью красотой и благоуханием своих городов и жителей. История об этом событии быстро разнеслась по всем двадцати восьми системам. Изида и Де Вер навеки станут местом, где Она проделала это.
Теперь смрад и пятна никогда не пройдут полностью. Фекалии шахран пахли намного хуже человеческих и оставили разводы на палладианских фасадах, колоннадах, площадях Де Вера, лишь постепенно уступая давлению самых мощных струй воды. Знаменитые регулярные сады города тоже пострадали; шахранские отходы убивали, а не удобряли.
Впервые Она сделала нечто, в чем, возможно, просматривался мотив. А возможно, нет; о Ней никто ничего не знал, «Вера» никогда не отвечала на запросы и сама ни с кем не связывалась. И все-таки, говорили по всему Содружеству, какой тонкий расчет! Какое изысканное исполнение! Правда, потом вспоминали о пяти кораблях Изиды и их экипажах.
— Нет, господин председатель, — сказал Четвертый голос. — Все в порядке. Пусть резвится. Коммандер, я обязан сказать, что ваше отношение к суду по меньшей мере сомнительно. Вы отказались вызвать свидетелей в свою защиту, отказались допросить свидетелей, которых вызвали мы, отказались назначить юридического советника или принять нашего, вы лишь частично отвечаете на вопросы, а когда отвечаете, то словно делаете нам одолжение. Или же вообще откажитесь от участия в разбирательстве — а мы сообщили вам о праве так поступить, — или участвуйте в нем; но не оскорбляйте нас. Неопознанный корабль гораздо лучше вас загадочно молчит и отпускает скрытые намеки.
— Прошу прощения, — ответила Ансах, — если мое отношение к суду вас оскорбило. Честно говоря, разбирательство идет не так, как хотела бы я.
— Вы — не первый обвиняемый, который так думает.
— Нет, я имею в виду другое. Здесь уделяют слишком много внимания моей личной вине или невиновности.
— Я полагал, что в этом заключается сама идея суда, коммандер.
— Нет. Если вы сочтете меня виновной, то совершите ошибку. Если вы сочтете меня невиновной, то также совершите ошибку.
Смутные силуэты за длинным изогнутым столом обменялись шепотом и взглядами. Ансах могла лишь вообразить выражения их лиц и вспомнила то, как Фурд иногда описывал таких людей: клиторальные лица, лабиальные губы. Она какое-то время хранила молчание, вычисляя, когда лучше всего заговорить, а потом громко сказала:
— Развилки.
Ансах обрадовалась, когда двое из них, включая Четвертого, буквально подпрыгнули.
— Коммандер, о чем вы?
— Развилки. Дороги с двумя ответвлениями. Шахране называют их Бинарными Вратами. Две альтернативы: одна для «виновна», другая для «невиновна». Но я уже приняла решения на предыдущих развилках. Я уже настолько далеко зашла, что тот перекресток, который сейчас передо мной, на этом самом суде, главного направления не изменит, и не важно, по какому пути я пойду.
— Значит, вы не виновны, но и не безвинны? Кто же вы?
— Когда меня послали в Изиду, я получила секретные приказы для этой миссии. Когда я открыла их, то поняла: рано или поздно они меня убьют. Как вам известно, согласно этим распоряжениям мой корабль отходил под командование флота Изиды в случае боя с Ней. Я могла отказаться подчиниться им и умерла бы прямо тогда. Я могла принять их, присоединиться к вашему флоту и пойти в бой, который уже проиграла, и умереть в нем. Или я могла увести корабль, зная, что предстану перед судом; и умереть сейчас.
— Вы хотите сказать этому суду… вас что-то забавляет, коммандер?
Ансах еле заметно улыбалась.
— Прошу прощения. Я поспорила с самой собой, что если кто-то употребит фразу «Вы хотите сказать этому суду», то это будете вы.
— Так я употреблю ее еще раз, — резко ответил Четвертый голос. — Вы хотите сказать этому суду, что когда линкор класса «один-ноль-один» и четыре крейсера класса «ноль-девять-семь» — уберем из уравнения ваш корабль, ведь именно так вы и поступили, — когда эти пять кораблей пошли в бой против единственного противника, имея лишь отдаленную надежду на успех, они неминуемо должны были потерпеть поражение?
— Да. Так и случилось.
— Коммандер, выслушайте меня внимательно. Вы на суде, и на кону стоит ваша жизнь. Почему вы решили оставить все эти корабли Ей на поживу?
Ансах выдержала паузу.
— У них не было шансов, я это говорила. Это зафиксировано в протоколе. Я попросила их убраться с дороги и позволить мне единолично вступить с Ней в бой, они отказались. Это зафиксировано в протоколе. Они не могли принять того, что перед ними непобедимый противник. Они не могли принять того, что уступить дорогу «аутсайдеру» — чему-то совершенно им отвратительному — это единственный шанс на выживание. Поэтому они проиграли; и это зафиксировано в протоколе.
