— Впечатляющий космопорт, — заметил Шулху. — Он поражает больше, чем все, что мы когда-то имели. И тем не менее вы знаете, как он получил свое имя? Когда Шахру поглотили, или, так скажем, «пригласили присоединиться» к Содружеству двести лет назад, — ирония в голосе хозяина, как и все формы шахранской иронии, была тонкой и едва уловимой, — мы указали на могилу Шрахра и попросили, чтобы ни один человек не приходил туда читать Книгу без приглашения. Только по этой причине некий Риккард Блент нарушил наш запрет. Мы поймали человека, прежде чем он вошел внутрь, а позже вернули еще живое тело в долину. Содружество ничего не сделало нам в ответ, только — несколько неблагоразумно, на мой взгляд, — назвало Блентпорт в его честь.
Шулху замолчал, а когда продолжил, ирония исчезла из его голоса:
— Назвать свой самый большой космопорт именем глупца, который думал, что может просто прийти и вот так прочитать Книгу Шрахра. Шрахр был величайшим из нас, коммандер. Поэтом, философом, солдатом, ученым и, к сожалению, писателем. Мы так и не оправились от его литературной деятельности… Вы завтра возвращаетесь, коммандер?
— Думаю, да. Ремонт уже должны закончить.
— Если бы вы остались до полудня, то мы бы смогли сходить на охоту.
Фурд улыбнулся:
— Такая идея понравилась бы Кир.
— Он — ваш оружейник?
— Она.
— А. Расскажите мне о вашей команде.
Фурд рассказал.
— Но если они совершили подобное, то почему не мертвы? Или не находятся в тюрьме?
— Потому что слишком ценны. И я тоже «совершил подобное».
— Понимаете, коммандер, — продолжил Шулху, — есть что-то неправильное в вашей миссии. — Он поднял руки с колен, жестом сказав Фурду помолчать, а потом снова застыл. — Позвольте мне подумать, как наилучшим образом донести эту мысль до вас.
Не в первый раз за вечер раздался громкий рев, когда какой-то военный транспорт зашел на посадку, пролетая над Хришшихром. Фурд понял, что дрожит, и встал около огня.
— Да, — сказал Шулху, когда шум от корабля затих вдали, — вот хорошее начало. Все знают — мне это известно не от сына, а из передач, — что флоту Гора приказали установить кордон вокруг Шахры, и в случае, если Она появится в системе, вы выйдете вперед и вступите с Ней в бой единолично, а они останутся на оборонительных позициях.
— Да, министерство допустило ужасающую оплошность в Изиде. Они настояли, чтобы «Серхан» присоединился к регулярным войскам и не сражался с Ней в одиночку. Здесь они не хотят повторять своей ошибки. Можно сказать, они ударились в полную ее противоположность.
— Но флот Гора — самый большой во всем Содружестве, если не считать Земли. Неужели люди, отдающие вам приказы, действительно думают, что все эти корабли не могут сравниться с Ней?
— Может, они думают, что Она не может сравниться со мной.
— Я был в Блентпорте несколько дней назад и наблюдал за приземлением «Чарльза Мэнсона». — Плотоядная улыбка, сверкнувшая подобно молнии. — По моему мнению, с ним мало что может сравниться. Но вот о чем я подумал: что случится после того, как вы Ее уничтожите?
Фурд с некоторым трудом скрыл удивление:
— Не могу сказать. Мои приказы не настолько подробны.
— Нет, меня не интересует, что вы будете делать после этого; я имею в виду, что вообще случится. Меня уже очень долгое время занимает этот вопрос. — Тахл, молчавший весь вечер, беспокойно пошевелился, но Шулху продолжил: — Почему Содружество расширяется?
И снова Фурду пришлось скрывать удивление.
— Это все, что вы хотели донести до меня наилучшим образом?
— Все?
— Существуют очевидные причины: экономические, политические, военные, скорее всего, они и располагаются именно в таком порядке.
— Едва ли. Экономически Содружество уже располагает изобилием ресурсов, которые не использует; политически ее системы, пока были независимыми, не испытывали такой разобщенности, как сейчас. А с военной точки зрения оно никогда не встречало по-настоящему сильного врага, который бы оправдывал стремление Содружества стать все больше, хотя, похоже, именно тут возможны изменения.
Фурд почувствовал, как подкрадывается усталость, и вспомнил о путешествии, которое займет весь следующий день.
— Тогда ни одна из них. Может, культурная, из чистого любопытства.
— Уже лучше, но такой ответ объясняет процесс в его собственных терминах. Новые системы присоединяются потому, что они существуют. — Голос Шулху стал почти издевательским.
— Тогда, — Фурда начала раздражать эта беседа, — каков ваш ответ, ведь вы же явно думали над ним?
— Это очень странно, коммандер. Я изучал культуры, подобные Содружеству. Кажется, они расширяются без какой-либо внятной причины, по крайней мере они сами ее не осознают. Как будто какая-то внешняя сила заставляет их идти вперед.
— А что заставило Шахранскую империю остановить расширение триста лет назад?
— Две вещи, коммандер: «Вера» и Книга Шрахра. И она не просто прекратила расширяться, она пришла в упадок. Когда видишь это, — он обвел жестом все вокруг, — вам, должно быть, трудно представить, но когда-то мы строили космические корабли… не такие, как ваши, конечно, или как Она…
Шулху повернулся и намеренно не удостоил взглядом Фурда, смотря в окно. Его рука слегка напряглась, сжимая обсидиановый кубок.
Коммандер правильно истолковал жест. Они коснулись очень важной темы, но раскрыть ее могла лишь новая беседа, а уже было слишком поздно. Он встал.
— Общение с вами доставило мне истинное удовольствие. Благодарю вас за вашу гостеприимность.
Шулху улыбнулся и склонил голову. Его темные глаза были одновременно бездонными и лишенными всякой глубины.
— Мне тоже. Я думаю, что когда-нибудь приглашу вас снова, коммандер.
Снаружи ветер с Ирширрхийских гор завывал в пустых коридорах Хришшихра. Во дворе трещали последние огни в светильниках, а их дальний родственник в очаге шипел и метался в ответ.
2
Внутри шахранская коляска была темной и грязной, там с трудом помещались даже сами шахране. Спинка оказалась очень низкой, сиденье же — настолько узким, что места на нем едва хватало на одну ягодицу. Фурд не хотел класть ноги на противоположное (хотя от этого оно не стало бы грязней), а потому провел большую часть пути из Хришшихра, глядя на Тахла из-за поднятых колен. Тот невозмутимо смотрел на него в ответ.
Тонкое лицо помощника было худым, но не костистым, а тело — тугим, поджарым, без единой капли жира. Пурпурно-серая кожа Тахла состояла из крохотных ромбовидных чешуек, те волнами передвигались от сокращений его странной мускулатуры, поминутно меняя угол, в разные мгновения отражая свет с разной интенсивностью, как будто лучи солнца играли на воде. Молодой шахранин вроде Тахла ни по виду, ни по поведению практически не отличался от старого, вроде Шулху.
