Фурд командовал одним из девяти самых смертоносных кораблей в Содружестве, его команда состояла из столь же необычных и опасных людей, и у всех них были свои ритуалы, которые они разыгрывали перед коммандером. Частенько экипаж произвольно менял правила на том анархическом основании, что произвольная смена правил — это само по себе правило. И Фурд обычно все им прощал, лишь бы добиться от них максимальной эффективности. К тому же пусть и коммандер, но он все равно оставался частью команды и в своей жизни совершил поступки столь же ужасные, как и его подчиненные. За исключением Тахла, разумеется. Насколько Фурд знал, Тахл не сделал ничего жуткого, по крайней мере по меркам шахранина; с точки зрения своего вида, он не был сумасшедшим или плохо приспособленным к обществу. Он просто окончил офицерские курсы с оценками, обеспечивающими ему место среди первых пяти процентов самых лучших выпускников, а потом попросил отправить его на «аутсайдер». И никогда не хотел ничего другого.
Департамент высоко ценит то, что у вас на службе состоит старший помощник-шахранин. Вы, скорее всего, много знаете про него, но мало про его вид. В Кодексе вашего корабля, как обычно, все изложено подробно, но, возможно, вы предпочтете уделить внимание этому краткому отчету.
В шахранах слились воедино черты млекопитающих и рептилий. Также в них присутствуют и другие элементы, пока еще мало изученные. Они размножаются неполовым путем, но культурно обусловленные предубеждения тем не менее вынуждают нас считать их особями мужского пола.
Они достаточно стройно сложены, но обладают невероятной физической силой; это самые смертоносные из всех разумных существ, известных Содружеству. Эволюция шахран происходила в постоянной конкуренции с другими, не менее выдающимися хищниками их родной планеты: с ангелами, кольцевиками, ромбомордниками и даже с ужасающими воздуходами. Шахране могут убить их всех.
Нейрональные синапсы и метаболизм шахран, мускулатура и рефлексы уникальны. Их кости, когти и зубы по твердости равны титану. Тахл мельче вас, но гораздо быстрее и сильнее. Часто говорят, что в поединке с шахранином не продержаться и десяти секунд. Так вот, десять секунд — это крайне оптимистичная оценка.
Но они лучше работают в одиночку, а не командой. Из этого можно сделать следующий вывод.
У вас сложились длительные рабочие отношения с одним шахранином, и они могут исказить ваши представления о шахранах в целом. Их вид не всегда был таким, как сейчас. Их общество, государственные институты, империя, даже повседневные технологии стремительно пришли в упадок — это не было коллапсом, скорее, чрезвычайно быстрым увяданием — триста лет назад, после первого визита неопознанного корабля и создания Книги Шрахра. Нам не известна какая-либо другая культура со столь же скоротечным регрессом. Этот факт не должен повлиять на ваши профессиональные отношения с Тахлом, которые, по-видимому, развиваются вполне успешно, но при общении с другими шахранами он может быть значимым.
Коляска качнулась вперед.
— Тахл, — начал Фурд. — Мне жаль, что я не повидался с вашим отцом сегодня утром. Ему нездоровилось?
— Ничего сверх обычного, коммандер. Он стар, болен и скоро умрет, разумеется, но не в этом причина того, почему он не вышел к вам. Думаю, он решил, что задержит наше отправление, возобновив беседу, которую вы вели прошлой ночью.
— Мне понравилась наша беседа. Он задает очень правильные вопросы.
— Он крайне невежественен.
Спустя несколько минут, словно в разговоре не было паузы, Тахл добавил:
— Мой отец попросил передать вам сообщение, коммандер. Во-первых, он благодарит вас за оказанный визит. Во-вторых, что бы ни случилось, он желает пригласить вас во второй раз.
Они все еще находились в горах, но уже покинули высокие отроги, а дорога перестала виться и петлять; выпрямившись, она шла между стенами влажного леса. Пейзаж был простым, однако производил впечатление. На серпантине зрелище сильнее захватывало дух, но его постоянно скрывали туман и плотная завеса листьев. Здесь же чаща поредела, и стало видно, насколько массивны деревья вокруг. В Ирширрхийских горах они были еще крупнее, но и здесь стволы возвышались на добрых четыреста футов над дорогой, обычно стоя группами по три-четыре, словно собравшись для частной беседы. Казалось, будто едешь внутри огромного храма.
Деревья находились друг от друга на приличном расстоянии, и были хорошо видны черно-зеленые тени, отбрасываемые на землю, бронированная листва, волнами застывшая вокруг нижней части стволов, и темные пасти прогалов, зияющих в тяжелых кольцах корней. На Шахре росло немало видов деревьев, но эти шахране выделяли особо и называли шадантами — «вертикальными реками».
Уклон выровнялся. Дорога расширилась, но все еще походила на кучу разрозненных камней, валяющихся в грязи. Никаких знаков или указателей по-прежнему не было. Деревья по обеим ее сторонам ниже не стали, но росли чуть дальше, оставив на обочине только грязь и траву с торчащими кустами серебристо-зеленого лезвийника. За очередным поворотом коляска повстречалась с первым за все утро транспортом. Навстречу с почти такой же скоростью направлялся еще один экипаж. Оба, покачнувшись, остановились, и между возницами состоялся краткий и злой разговор — по крайней мере, Фурду он показался злым, — после чего второй хлестнул упряжку и с грохотом умчался в сторону гор.
Их повозка осталась стоять.
Кучер, не поворачиваясь, что-то сказал. Тахл выглянул из окна, последовал долгий, шипящий разговор. Потом оба надолго замолкли, до Фурда даже начал доноситься шум леса. Наконец возница щелкнул кнутом, и повозка резво двинулась вперед.
— В чем дело?
— Может, и ни в чем, коммандер. Кучер что-то слышал… Могу я предложить вам снова связаться с кораблем?
— Тахл, в чем дело? С «Чарльзом Мэнсоном» что-то произошло?
— Ничего подобного, коммандер. Слухи о местной эвакуации. Но это может повлиять на длительность нашего пути, и будет благоразумно чаще осведомляться об обстановке на корабле.
Фурд со щелчком открыл коммуникатор на запястье.
— Да? — ответил Смитсон. — Что вы хотите?
— Доложите последнюю информацию о ходе переоснащения.
— Сканеры установлены и протестированы. Вспомогательные системы ожидают тестирования.
— Мы можем задержаться.
— Вы и задержитесь, коммандер. Движение настолько плотное, что…
— Нет, — возразил Фурд, не желая выслушивать то, как Смитсон закончит фразу, — мы еще наверху. Задержки могут быть далее, в пригорных районах.
— А почему не послать за вами корабельный флаер? Или, еще лучше, заставить Суонна послать за вами флаер из Блентпорта?
— Нет. Мы это уже обсуждали. И я говорил, что хочу проделать весь путь в шахранском экипаже.
В ответ из коммуникатора Фурда послышался влажный, отвратительный шум. Обычным для своего вида жестом Смитсон погрузил конечность, а с ней символически и руку Фурда, в одно из своих нижних отверстий в брюшной части тела.
