В коммуникаторе Фурда продолжали бормотать голоса. «Мы должны доставить вас туда, где сумеем вас защитить».
— Это может не сработать, коммандер, но других вариантов у них нет. Их корабли не могут с Ней сражаться, так как им приказано держать оборонительный кордон, пока мы сражаемся с «Верой». Если Она прилетит сюда, это значит, что мы и весь флот Гора уничтожены. Им нужен эндшпиль, пусть и такой.
Фурд помедлил с ответом, а потом сказал:
— Я полагал, что уж вы-то из всего экипажа будете разъярены присутствием военных в Ирширрхе.
— Коммандер, с их точки зрения, так Ее можно будет отвлечь от городов. И если Она придет, то у военных в горах не останется ни единого шанса.
«Мы должны доставить вас туда, где можем защитить». Нет ничего простого, подумал Фурд, но промолчал. Со щелчком захлопнул коммуникатор. Тот сразу принялся жужжать.
— Фурд.
— Это Кир, коммандер. Я только что вышла из офиса директора Суонна.
— Он по-прежнему требует, чтобы мы отдали наших людей?
— Нет, коммандер. — Она неприятно засмеялась. — Он меня почти разочаровал. Я не успела упомянуть о нашем статусе, как он все сделал за меня. Сказал взять их и убраться с планеты. Он очень хочет, чтобы мы улетели с Шахры.
— Хорошо. Мне следует знать, кто, что и с кем сделал, или это подождет?
— Да вы, наверное, и так представляете, что примерно случилось, коммандер. У нас же такие инциденты постоянно.
Канал был исключительно звуковой, но Фурд кивнул; знал, что Кир и так уловит особенности его молчания. К экипажу корабля всегда относились как к переносчикам болезни. Особенно регулярные войска. Все знали, что Департамент набирает команды «аутсайдеров» из тюрем, психиатрических больниц или сиротских приютов, ищет социопатов и психопатов, которые никогда бы не смогли служить в армии. Когда же один или двое из них заходили в бар или просто показывались на улице, то результат был практически неизбежен. Обычно матросы с «аутсайдеров» агрессии не проявляли, но тем самым провоцировали других еще больше; они были одиночками или депрессивными типами, которые обычно сидели где-нибудь в углу иногда в одиночестве, иногда собираясь небольшими группами. В этот раз на двоих из команды «Чарльза Мэнсона» напали четверо с крейсера, приписанного к флоту Гора. Тот стоял в Блентпорте на переоснащении.
— Кого-нибудь убили?
— Нет, коммандер. Наши сразу вернулись на борт. Я отказалась отдавать их Суонну, а теперь он сдался. Остальные четверо получили ранения, один тяжелые, но обойдется без серьезных шрамов или инвалидности. Я связывалась с госпиталем.
— Хорошо, Кир, благодарю вас. Хотя нет, подождите, тут что-то происходит.
Пробка на главной улице Пиндара была на удивление тихой. Теперь же Фурд услышал вой клаксонов и сирен, солдаты криками приказывали всем съехать в сторону, все дальше и дальше, пока автомобили не взобрались на тротуар. Приближалось что-то большое.
Фурд должен был догадаться, что это такое, по низкому рокоту двигателя или по форме отбрасываемой тени, но он все понял только тогда, когда машина подъехала прямо к ним: гусеничный тягач вроде тех, что они видели на росчисти, только гораздо больше. За ним растянулась целая кавалькада техники, перевозящей лучевые установки, радары и ракеты настолько большие, что те опасно возвышались над зданиями Пиндара. Процессия двигалась по главной улице в противоположную от всех сторону; в горы, естественно. Тягач был очень длинным, он все ехал и ехал мимо коляски, и казалось, эта громадина стоит на месте, а повозка сама движется вдоль него. А потом иллюзия развеялась, но сменилась следующей, когда за грузовиком потянулись остальные, уже не длинные, а очень высокие, словно через деревню проходил огромный город.
— Что за шум, коммандер? У вас там все в порядке?
— Нормально, Кир, мимо проезжает военный конвой. Я хочу поговорить снова, когда станет потише.
Грузовики не останавливались; их оказалось семь, а следом плелись граундкары, шестиколесники и другая техника. Когда процессия миновала, а шум двигателей затих, транспорт Пиндара опять передвинули на середину дороги, и тот снова покатил в сторону Впадины со скоростью пешехода. Сирены замолкли. Вернулась ненормальная тишина.
— Кир.
— Коммандер.
— Этот конвой подал мне идею. Я собираюсь вернуться в низину, на корабль, в этой коляске. Свяжитесь со Суонном, пожалуйста. Скажите ему, где мы находимся, пусть снарядит сюда военный эскорт, чтобы нам расчистили дорогу. Задействуйте наш статус первоочередности, кажется, он работает.
Кир ответила не сразу.
— Кир? Вы думаете, я слишком многого прошу?
— Нет, коммандер, — по тону голоса Фурд понял, что она смеется про себя. — Думаю, он сделает что угодно… Позвоню ему прямо сейчас. Мы осыпаем его оскорблениями?
Фурд захлопнул коммуникатор. «Похоже на шутку из древних фильмов, когда постоянно колотят одного человека, — подумал он. — Она так и не спросила, почему мне надо проделать весь путь в коляске, хотя, скорее всего, считает, что я просто потакаю своим желаниям». Коммандер и сам не знал зачем, но инстинктивно чувствовал: так надо. Можно было, конечно, найти объяснение, к примеру, что это из уважения к Тахлу, но врать не стоило. Шахранин уже твердо сказал ему, пусть и в частном порядке, что считает эту идею рискованной, а также откровенно провоцирующей Суонна.
Тахл оставался невозмутим и молчалив, хотя коммандер знал его достаточно и понимал, насколько тот изумлен количеством оскорблений, свалившихся на директора. Тихий юмор шахран странно контрастировал с их способностью к насилию.
Фурд взглянул поверх головы помощника на возницу. Никогда он еще не видел, чтобы чьи-то шея и плечи выражали столько подавленного гнева. Возница ничего не сказал Тахлу с тех пор, как они покинули росчисть, а с Фурдом и словом не обмолвился за всю поездку, но его спина передавала гораздо больше эмоций, чем лицо Тахла.
Когда они наконец выбрались из Пиндара, дорога стала больше; движение по-прежнему было плотным, но быстрым. Оно походило на непрерывный поток, текущий одновременно в обоих направлениях, — в сторону гор, правда, теперь шел только военный транспорт. Кир перезвонила и отрапортовала, что Суонн, хотя и разъяренный решением Фурда въехать в Блентпорт на коляске, чуть ли не с радостью согласился на вооруженный эскорт, так как ускорял тем самым возвращение коммандера, а значит, и отлет «Чарльза Мэнсона». Их встретит, сообщила Кир, специально отобранное подразделение, которое будет сопровождать экипаж весь остаток пути.
Предгорная местность раздалась вширь, коляска громыхала по дороге, идущей мимо полей с темно-золотой кукурузой, где неожиданно опустевшие дома стояли в одиночестве, словно намалеванные каким-то не в меру разгневанным художником; мимо полей с волнующимся на ветру ячменем, где облачные тени гонялись друг за другом по земле; мимо голой коричневой пашни, где с криками нарезали круги стаи белых птиц или чего-то напоминающего птиц. И повсюду виднелись полчища огромных шахранских бабочек, радужно-фиолетовых и пурпурных. Они искали домашний скот, экскрементами которого кормились; насекомые любили теплый навоз, а потому вечно порхали рядом с анальными отверстиями животных, отчего фермеры дали им прозвище «мухозады».
